— Аккуратней, Мигдал. — на мгновение потемнела комната неестественной тенью. Но быстро исчезла, когда женщина выдохнула. — Да, признаю, когда я услышала, кто сопровождает Асити… — стучит тростью. — Эх, ты прав. Не моя обязанность спасать потерянных родственников своих друзей.

— Друзей. — Смешок. — У этой бешенной суки нет друзей. Думаю, узнай она, кто погибнет в этом городе, то просто бы пожала плечами.

— Ну. — тьма протягивает сигарету. Спичка, огонь, дым. — Этого мы уже не узнаем никогда. Чета Коста притягивает неприятности. — еще затяжка. — Удивительно, как тесен мир.

Немного тишины. Плечистый мужчина идет к выходу.

— Взрыв произойдет в середине Эшафота. — кладет руку на ручку двери. — Долой принцессу.

— Долой карты. — Вернулась Завиток к окну. — Долой эту жизнь. — незнакомец ушел. Дымок через ноздри. — Больше не хочу.

— Ф-ф-ф.

— Потерпи. — зашивает мне рану Асити. — Сегодня ночью вернемся в конюшню. Авики уже в курсе. — Мы в комнате Вердо. До торжества осталось два дня.

— А семья Ватзбери? — не уверен я и в госпоже Перу.

— Они ничего не знают. — новый шов. — Под пеленой мрака ты, я и Торн. Виви прикроет. — Альберт передает обезболивающее. Глотаю. — Всё. Готово. — довольна работой.

Поглядываю на её рану, да, тот же страж сам может помочь Асити, но…

— Теперь ты. — набрался я мужества.

— Тут нет ничего сложного. — милая улыбочка. Любимая, руководя процессом, преподает мне новую науку о медицинской помощи. Лекарства, обработка, шитье плоти. — Молодец. — ей больно, но она не хочет этого показывать. — Знаешь. — игривость в голосе. — У нас есть время до вылазки.

— Кхм. — пытаюсь сконцентрироваться. И не хочу произносить вслух то, что меня смущает больше всего. Теперь смущает. — А…

— Ты думаешь о Ван, да? — многим не нравится, когда их читают как открытую книгу. Не мой случай. Несколько раз киваю головой. — Какую связь эта девушка оставила тебе?

— Влюбленность. — все еще горечь во рту.

— Ясно. — уже прошедшая через подобное. — Духи не могут ревновать к живым, Коста, по-своему они испытывают эмоции, но они ограничены в них. — делает пальцами круг. — Это как пузырь, котел, в котором они варятся сами с собой. Дружба, любовь, ненависть. Всё это они способны испытывать к хозяину. — ведет рукой, прикасаясь к моей щеке. — Но единожды закрепив связь, она останется таковой. — У Мясника сначала не было связи, а теперь он слуга. — И все твои действия, например как… Секс. — делает акцент. — Рипре теперь плевать, она с тобой, и одновременно больше нет. — чуть наклоняется. — Ты не сделаешь ей больно. Она просто дух. — я закончил работу. — Но! — встает Асити. — Что чудно, между духами связи меняются.

— У них тоже есть связи? — удивлен.

— Про это нельзя нигде прочитать или узнать. — на картах такое точно не пишется. — Только методом наблюдения. Потому те игроки, что сражаются группами, проводят совместные тренировки.

— Чтобы их духи, ам, подружились. — заканчиваю мысль.

— Точно. — стукнула кулаком о ладошку. — Как пример. Альберт! — вновь показался дворецкий. — Кван, призови Мэри.

Исполняю. И для меня было неожиданностью, как я мог упустить этот момент? Прокаженная сделала реверанс костлявому. Тот, прислонив руку к сердцу, поклонился в ответ. Они рады друг друга видеть. А жест дворецкого. И то, как Мэри опустила голову.

— Они… — стало как-то неловко. — Флиртуют?

— Старый ты мертвец! — засмеялась Вердо. — Госпожа Мэри украла не бьющееся сердечко?

— Мэри? — хочу убедиться.

— Хе-хе-хе. — весела Прокаженная. Протягивает руку, Альберт, немного постояв, ласково берет её пальцы, будто приглашает на танец.

Отзываем.

— Как-то так. — плюхается на кровать Асити. — И-и-и. — гладит перину. — Если теперь тебя больше ничего не беспокоит. — На ней и так уже нет половины одежды. Черные кружева на груди. Щелчок застежки. Белье соскальзывает вниз.

Подхожу ближе. Веду пальцем около раны, что сам оставил. Прикосновение губ.

— Болит?

— Не совсем… — обхватывает руками, тянет к себе. — Теперь это… Приятная боль. — заваливаемся на кровать.

Сначала Асити хотела дикости, пылкости, что бы она не говорила, это отдушина и для неё. Но в этот раз буду вести я. Чувства не взорвались потоком. Как тихая река, нежная, медленная. Любимая удивилась, а потом приняла правила этой игры. Наши пальцы переплетаются, долгий поцелуй. А затем… Пора отдавать долги пошлой формы удовольствия. Опускаюсь ниже, еще ниже. Руки гуляют по женскому телу, сжимают грудь. Вдыхаю запах кожи, мой нос соприкасается с её животом.

— К… Коста… — прочищает горло. — Тебе не обязательно… — ох мертвые боги! Впервые я пробил защиту этой женщины. Впервые будто я завлекаю, склоняю её к чему-то запретному. Щеки Асити покраснели.

— Не хочешь? — поднимаю бровь.

— Хочу. — закусывает губу.

— Коста…

Этот отрывистый шёпот вырвался у неё непроизвольно и был скорее похож на тихую мольбу, чем на протест.

Поднимаю голову.

— Ты хочешь, чтобы я прекратил? — чёрт, это и вправду весело. Играть со своей возлюбленной, дразнить её, заставлять признавать, слушать, как ей хорошо. Сама Асити тоже не может удержать улыбки.

Вердо затрясла волосами. То, чего она хотела, было невозможно выразить словами, но и я всё больше учусь читать эту книгу.

Продолжаю смотреть на Асити, в ответ в ярких глубинах огромных зрачков сверкнуло удовлетворение. Наконец приподнимаюсь выше, уткнувшись в ложбинку между грудями, исследую её губами и кончиком языка. Теплое дыхание, скользившее по коже, поднимая в Лисице новые жгучие волны возбуждения. Особый и очень неожиданный вздох произошёл, когда я соприкоснулся с Прокаженной кожей в области её сердца.

«Первый» — читается без слов. Я первый, кого подпустили настолько близко. Для неё это даже больше, чем секс, душа нараспашку.

Освобождаюсь от своей рубашки, ткань спала. На какое-то мгновение она задержалась взглядом… Хе-хе. Благодаря постоянным тренировкам и образу жизни, первые мускулы начали украшать моё тело. Ещё далеко до мраморных статуй, но есть к чему стремиться. Пристально смотрю на неё, переводя взгляд сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб тела. Потом тот же путь ещё раз проделали мои руки. С груди они скользнули на стройную талию, обхватили соблазнительные бёдра.

Выражение лица Асити было таким, хм, не могу описать. Будто с ней творится что-то странное. Она растворяется в этом чувстве, где-то в глубине сердца рождалась трепетная нежность. Её боготворили и прежде, но никогда не возносили и не поклонялись ей так, как это делаю я. Никогда в жизни эта женщина не испытывала такого удивительного желания, которое охватило сейчас — отдать себя. Она хотела меня, хотела делать то, что мне нравится, хотела быть такой, какая нужна. В этот момент мне вдруг показалось, что мы созданы именно для того, чтобы отдаваться друг другу. Глупо? Ещё как. Плевать. Это был единственный способ утолить нестерпимый голод тела.

Мои настойчивые пальцы требовательно сжали еёбёдра, когда я встал на колени и притянул её к себе. Положив руки на мои плечи и закрыв глаза, Вердо запрокинула голову, волосы упали ей на глаз. От влажного и жаркого прикосновения перехватило дыхание. По мышцам пробежал огонь наслаждения. Коста, хе, приник на всю длину, нежно, но быстро, и её ноги задрожали. Она чувствует дыхание, и весь мир вдруг перевернулся с ног на голову. Нас понесло куда-то далеко-далеко, подальше от всего, что ждёт за стенами поместья.

Очень тщательно, ни на секунду не отрываясь от своего занятия, целую шею, ощупываю языком, впитывая в себя её энергию. Требую ответа, побуждаю, умоляя ответить. Пальцы Асити вновь забрались в мои волосы, стали перебирать их. В комнате стало жарко. Плавные движения, скрип кровати.

Из её груди вырвался тихий, протяжный стон. Длинными ногтями она непроизвольно впилась в мою кожу и, только через несколько секунд осознав это, разжала пальцы. В ответ на невольное действие, ещё сильнее сжимаю еёбёдра, словно хотел, чтобы эти пружинистые округлости были только моими.