– Если кто и был здесь, то вряд ли теперь сунется на дорогу, – сказала Лексия.

Прозвучал выстрел из аркебузы, и ещё одно молодое дерево лишилось верхушки.

– Браво! Беатрис! – воскликнули рыцари и шевалье…

Мы благополучно проехали лес, и, без происшествий, на следующий день к вечеру, уже пересекли границу французского королевства…

В этот раз мы въезжали в Париж другой дорогой.

– Альбер! – ты ещё не видел главную достопримечательность Парижа, – крикнул Кристофер, – посмотри направо.

Я обернулся в противоположную сторону, и чуть было не содрогнулся от страшного видения…

Это было жуткое сооружение на пригорке: каменные стены перекрытые каменными балками с узкими проёмами, что ни на есть готической формы, замыкались в куб. В этих проёмах, издали похожих на окна, на чёрных цепях, поскрипывали и покачивались висельники… Вероятно до тех пор, пока не рассыпятся в прах; в назидание всем, преступившим закон. Как известно, по закону, преступников не разрешалось хоронить и выдавать родственникам… Называлась эта фабрика смерти – Монфокон, и возвышалась на северной окраине Парижа…

Я знал по истории об этой жуткой постройке, возведённой по приказу короля Филиппа Красивого. Этот скверный король любил казнить людей за малейшую провинность… Этот тот самый король, пожираемый корыстью и завистью, что приказал разгромить благородный Орден тамплиеров, завладеть его богатством, и сжечь на костре его магистра Жака де Моле в 1314 году…

Перед тем, как вознестись на небеса, великий Магистр Ордена тамплиеров проклял род этого короля до тринадцатого колена… И проклятие свершилось… Этот факт подтверждён историей французских королей…

Сержант Гастон доложил графу Бернарду Дебюсси о нашей успешной миссии, и граф был очень доволен её результатами. На следующий день во дворец графа прибыл коннетабль, и мы продемонстрировали ему на что способна пушка с бронзовым стволом и отличным порохом… Коннетабль поблагодарил нас за отличную службу и пообещал в этом месяце выплатить двойное жалованье каждому солдату из отряда Гастона роты господина Бернарда Дебюсси… И ещё, главнокомандующий французской армии приказал подготовить здесь же, во дворе графского замка, площадку для стрельбы с размеченной дистанцией; и соорудить различные мишени для демонстрации точности и мощи этого оружия королю…

– Canon – это пушка по-французски, значит вы будете называться canonier – канонирами, и создадите первый отряд канониров со своими орудиями, – сказал коннетабль.

Все наши парни проявили горячий интерес к этой идее главнокомандующего французской армией…

Юная графиня Беатрис Дебюсси перехватила меня во дворе, после визита коннетабля, и потребовала сдержать данное мною слово, относительно вскрытия могилки…

– Вы говорили, ваша светлость, что великого алхимика, после его смерти, видели в обществе его же законной супруги, не так ли? – спросил я Беатрис.

Графиня, возможно, этого не говорила, но я это читал на своём смартфоне…

– Да, это так, их видели вместе на окраине Парижа, пару лет тому назад, – ответила юная красавица.

– В таком случае, стоит проверить в первую очередь могилку его супруги… Если тайком проникнуть в освящённый Святым Духом храм Божий, и там, вскрывать могилку, то это деяние навлечёт на нас, без сомнения, кару Господа нашего; а если это делать на простом кладбище, – то, такое действие, может повлечь за собой, всего – навсего, неудовольствие дьявольского отродья… – сказал я.

Беатрис внимательно на меня посмотрела и сказала:

– Я с вами согласна, господин Альбер.

И добавила с задумчивым взглядом:

– Эта наша ночная вылазка может быть очень опасной и рискованной… В районе кладбища Невинных всегда полно самых отвратительных типов, особенно по ночам. Помимо вас, Альбер де Монт, я думаю, надо будет пригласить ещё хотя бы двоих наших шевалье, например, Кристофера и Николаса. Это надо будет сделать в ближайшие дни. Я слышала, как коннетабль говорил моему отцу о том, что ваш отряд, как только отольют новые бронзовые пушки, будет направлен на передовую воевать с англичанами…

– Покидать место нашей службы – нашу казарму, без разрешения командира, как вы знаете ваша светлость, нам категорически запрещено; вплоть до увольнения из армии его величества… А сержант Гастон никогда не даст своего согласия на ночную вылазку… даже по желанию вашей светлости… Поэтому нам понадобятся длинные плащи с капюшонами, под которыми мы сможем скрыть свои камзолы гвардейцев его величества. И ещё, как вы знаете, нас стали ставить в ночной караул у ворот вашего замка, и сегодня я дежурю вместе с Николасом, а завтра в караул заступают Анри и Кристофер…

– Значит, пойдём на кладбище Невинных послезавтра, в ночь… – перебила меня Беатрис. – Три плаща до этого срока я смогу достать, а вам надо будет переговорить с Кристофером и Николасом. Я думаю они мне не откажут…

– Хорошо, ваша светлость, я поговорю с шевалье, и мы будем готовы, – сказал я.

– Я выйду в полночь во двор нашего замка с тремя плащами… – сказала юная графиня.

– Мы будем вас ждать, ваша светлость, – ответил я.

– Я сегодня же отправлюсь на это кладбище и найду могилу жены Николя Фламель, чтобы нам знать куда идти ночью… и не блуждать среди могил, – сказала Беатрис.

– Это весьма разумно, ваша светлость, – сказал я. – Вы мне отдайте аркебузу на пару дней, я должен буду сделать копию кольцового замка кремниевого типа, а потом, я её вам верну, хотя можно будет сделать оружие не менее убойное и раза в три меньше этой аркебузы; такое, что вы спокойно сможете носить его с собой спрятанным, и всегда готовым выстрелить в лоб какому-нибудь болвану…

– О! Ещё раз ловлю вас на слове, Альбер де Монт… Мне такое оружие очень понравится, – засмеялась прелестная графиня.

В этот же день я переговорил с Кристофером и Николасом о просьбе Беатрис.

– Греха нет, если мы только посмотрим содержимое могилки и ничего брать не будем, – сказал Кристофер.

– Я тоже так думаю, – согласился Николас. – Отказать юной графине Беатрис мы не можем…

Я уже начинал верить в судьбу, и был почти уверен, что ничего плохого со мной на передовой не случится… Не зря же я попал во временной дольмен и встретился с прекрасной Беатрис – управляемым медиумом знаменитого алхимика Николя Фламеля… Я даже вспомнил свой давний стих про судьбу, вернее сонет:

Но сейчас, я не собирался следовать наперекор судьбе, когда она взяла меня под своё крыло…

Конечно, я не горел желанием попасть на войну с англичанами, и с большим интересом посетил бы парижский университет, вместе с очаровательной Беатрис; но данное публично слово, и моя честь, в конце концов, перед бравыми парнями Гастона, потребовали бы подчиняться приказу в первую очередь…

Я сидел в своей комнатке и готовился к ночному походу на кладбище. Уже скоро нужно было выходить во двор замка графа Дебюсси. Брать карету было рискованно – лошади могли заржать и привлечь внимание Гастона, Лексии, самого графа, или его слуг…