Мы ехали молча на это дело. Кристофер правил каретой и не шутил, как обычно. Беатрис закрыла голову капюшоном. Жильбер рассматривал свои новенькие пистолеты…

Через полчаса уже стал виден одиночный холм в этой местности, а на нём, на фоне полной Луны, зловеще просматривались контуры многоэтажной виселицы. Наша карета подъёхала к этой зловещей конструкции вплотную.

– Ещё четверть часа, – сказал Жильбер, – но он может появиться и немного раньше двенадцати часов.

Мы вышли с Жильбером из кареты.

– Где он является? – спросил я.

– Крайний проём слева на верхнем ярусе, – сказал Жильбер и указал рукой.

Я достал из кареты железную треногу и прочно поставил её на фундамент Монфокона – самой страшной каменной виселицы в мире…

Затем и пушка была закреплена в треноге. в специальных её пазах-ушках. Это было похоже на телескоп, нацеленный на Луну… Я прицелился в указанный проём и закрепил ствол в этом направлении…

Заряд серебряных опилок без пыжа уже находился в стволе лёгкой пушки Гензеля..

Я насыпал порох на её полочку.

До цели было около четырёх-пяти метров, как я и рассчитывал…

Из кареты вышла неустрашимая Беатрис.

Вокруг стояла действительно мёртвая тишина. Шестеро повешенных в проёмах Монкофона были похожи на каменные статуи. Даже вороны, коих здесь было с избытком, не каркнули и не шелохнулись при нашем появлении, а только лишь взирали… Может быть они думали, что мы привезли очередного преступника…

– Ещё минута, – прошептала Беатрис рядом со мной.

Можно было не верить своим глазам, но некая сущность сероватого цвета стала появляться в воздухе, как раз в том самом верхнем и крайнем проёме Монфокона, где и был повешен тот самый двужильный барон. В довершении к своей материализации, сущность стала раскачиваться, о чём свидетельствовал тихо поскрипывающий звук железного ошейника на цепи. Очертания этой сущности-субстанции походили на расплывчатый контур человека.

– Стреляйте, господин Альбер, пока этот дьявол не сорвался с цепи и не поплыл по городским улицам, – тихо произнёс граф Жильбер.

Этот дьявол действительно имел свойство гипнотизировать и нагонять страх… Мои ноги стали как ватные, и холодок, как мышка, бегал по спине; но пушка была наведена, и я поджёг порох…

Прогремел очень гулкий выстрел с раскатистым эхо. Стая ворон поднялась вверх с громким карканьем. Серебряное облако полностью окутало то место где висел серый призрак. Послышалось как громко загремела цепь, и отвратительно залязгал железный ошейник на её конце. Частички серебра быстро опали вниз, а на месте призрака образовался клуб дыма и медленно растворился в вышине…

Мы смотрели на это как заворожённые и почувствовали физическое облегчение, когда пространство вокруг проёма стало чистым…

– Отлично получилось, – сказал Жильбер, – Вы сделали благое дело, господин Альбер.

– Я только поджёг порох, – сказал я. – Серебро убило его, и мы все тому свидетели.

– Недаром говорят, что дьявол и его отродье так боятся серебра, – сказал Кристофер.

– Сколько я вам должен, господин Альбер за эту услугу? – спросил меня Жильбер.

– Ровным счётом ничего, – сказал я не называя титул Жильбера "ваша светлость." Парижские студенты в этом отношении придерживались демократических понятий…

– Вы можете граф прислать в наши казармы бочонок хорошего вина, а мы с удовольствием выпьем за ваше здоровье, – сказал Кристофер.

– Это прекрасная мысль, господа гвардейцы, вино уже завтра будет у вас в казарме. Даже две бочки. У меня отличные виноградники… Моя сестра будет очень рада, что наша земля избавилась от этого серого дьявола…

– Посмотрите по прошествии лунного месяца, не возродится ли он на своём месте? – сказал я. – Остался ещё один серебряный заряд. Можно будет выстрелить…

– Да, да, вы правы, мы обязательно посмотрим, – ответил граф Жильбер.

Я передал ему мешочек с серебряными опилками…

Через десять минут наша карета подъёхала к большому замку графа Жильбера.

– Зачем ждать до завтра господам гвардейцам, – сказал Жильбер и попросил нас подождать пять минут…

Граф был точен, и через пять минут его слуги загрузили в нашу карету бочонок вина и корзину колбас…

Через несколько дней вернулся брат Конрад на новой большой карете, запряжённой парой отличных гнедых лошадей, гораздо крупнее наших. В карете были предметы для алхимической лаборатории. В речи этого неординарного человека я подметил лёгкий немецкий акцент. Я помогал ему переносить всё привезённое из кареты в его комнату. Беатрис была рядом, тоже помогала и рассказывала Конраду, как нам удалось уничтожить призрак двужильного барона одним выстрелом напиленного серебра…

Мы носили книги, колбы, бутыли с жидкостями разного цвета, такие же разноцветные бруски железа, деревянные ящики с забитыми гвоздями крышками, и незнакомые для меня различные механические устройства с железными трубками, краниками и стеклянными колбами…

Когда всё привезённое было благополучно перенесено, брат Конрад снял плащ и угостил нас бананами и ананасами, что давало повод предположить, что этот удивительный рыцарь был по крайней мере на юге Испании…

Когда Конрад снял свой плащ, я впервые увидел его длинный и широкий меч с изящно выполненным кровотоком в верхней части клинка. На его мощной рукояти бросался в глаза алый крест тамплиеров…

– Завтра начнём строительство нашей лаборатории, а вы будете мне помогать, – сказал Конрад разжигая камин.

– Да, брат Конрад, и с великим интересом, – откликнулась Беатрис, сидя рядом со мной за столом и с удовольствием уплетая уже второй банан.

– Так точно, будем помогать, – отозвался я.

Конрад положил на стол бархатный зелёный мешочек, и я почувствовал знакомый и терпкий аромат.

– Этот напиток пьют на Востоке уже давно. Это чай. Он придаёт бодрость, отгоняет усталость, и оттачивает ум, – сказал Конрад.

– Я пробовал чёрный чай, правда несколько лет тому назад, – сказал я. – Он бывает немного горьковат, поэтому сладкие фрукты будут в самый раз для Беатрис, но она, к сожалению, уже съела свою порцию…

Беатрис улыбнулась и внимательно смотрела как заваренные кипятком листочки, окрашивают воду в коричневый цвет, в стеклянном сосуде с тонкими стенками и маленьким соском для слива жидкости.

– А сколько стоит такой мешочек этого чая? – спросила очаровательная графиня.

– Всего пять золотых ливров, – усмехнулся брат Конрад…

– А правда, что рыцари-тамплиеры овладели тайной философского камня и научились получать золото и серебро, – продолжала Беатрис допрашивать Конрада, как любознательная ученица мудрого учителя, и подставила свою чашку.

Брат Конрад молчал, наливая ей чай, и не отвечал… Зато положил на стол ещё несколько бананов.

– Эти благородные рыцари, насколько я знаю, почерпнули свои уникальные знания будучи на Востоке, точнее, в стране Египет, – сказал я.

Конрад внимательно посмотрел на меня…

– А мы тоже будем делать золото в нашей лаборатории? – не унималась Беатрис.

Брат Конрад продолжал улыбаться и разливать чай по чашкам:

– Если Господу будет угодно… – промолвил он.

- У этой девушки редкий дар, – сказал Конрад, когда Беатрис попрощалась с нами до завтрашнего утра и вышла из комнаты. – Редкий, – повторил Конрад, но очень опасный.

– Очень опасный? – переспросил я.

– Да, очень опасный. Она – медиум, и в неё могут вселиться духи, злобные духи… и тогда придётся звать священника.

– Я думал только Николя Фламель может иметь на неё влияние, – сказал я.

– Нет, это не так. Она – открытый сосуд… имейте это в виду… – проговорил Конрад таким тоном, что сомневаться в истинности его слов не приходилось…

– А эликсир? – снова спросил я.

– Наш эликсир бережёт тело, но не дух… – ответил брат Конрад.