– Есть ли среди вас, господа студенты, кто бы хотел заниматься такой работой. Я думаю, что на это важное дело для французской армии дело, королевская казна выделит значительные средства.

– Я хочу заниматься такой наукой с расчётами, господин Альбер, – заявил вихрастый молодой человек, – и сам могу выделить приличные средства…

Послышался лёгкий смех.

– И мы хотим… – раздались многочисленные голоса.

– Я учусь на медицинском факультете и слышала как эти ваши разрывные ядра при близком попадании действительно разрывают человека в клочья… Это страшно и очень жестоко, – сказала девушка с большими грустными глазами.

– Да, это так, но если бы эти ядра изобрели первыми англичане, то разрывали бы в клочья нас… и захватили бы всю нашу землю. А вам, медикам, будет чему поучиться, увидев как сделан человек изнутри, – сказал я.

Аудитория на мгновение притихла.

Я развернул свой пергамент со схемой полёта ядра и закрепил его на кафедре, со стороны аудитории.

– Если мы произведём выстрел из ствола пушки точно параллельно линии ровному участку поверхности земли, то ядро, как только оно вылетит из ствола, сразу же начнёт падать, несмотря на поступательное движение и силу, что вытолкнуло его из ствола… Ядро не летит прямо, поэтому надо приподнимать ствол на определённый градус, чтобы попасть в цель на одной линии горизонта с вашим орудием… не летит оно прямо потому, что на него действует сила притяжения земли, по которой мы ходим. Если вы, господа, подбросите ваши шляпы вверх, то они не улетят в безбрежное пространство, а обязательно упадут на землю, не так ли?… Чем дальше мы хотим выстрелить, тем выше надо поднимать целик ствола. Здесь нужен точный прибор, закреплённый на самой пушке, измеряющий угол подъёма…

– Нам это очень интересно…

– Мы любим математику и геометрию. – выкрикивали из разных концов аудитории.

– Ну вот и отлично. Мы будем стрелять, рассчитывать расстояние, делать приборы для прицеливания пушек, – сказал я. – Где будет наш полигон для стрельбы, вам скажет Биатрис, как только он появится…

– Сможет ли ваше разрывное ядро порвать определённую часть пространства, где есть настоящий призрак и уничтожить его, господин Альбер? – спросил меня всё тот же вихрастый молодой человек.

– Настоящий призрак? – переспросил я.

– Да, самый настоящий. Его видели уже много раз, и некоторые из них жестоко пострадали, – сказал молодой человек и красноречиво постучал пальцем по своему лбу. – Я говорю о так называемом двужильном бароне. Я не буду о нём сейчас много рассказывать, наши студенты знают его историю, а вам, господин Альбер, об этом человеке может рассказать Беатрис, если вам будет интересно… Меня зовут Жильбер, я живу в замке, что находится в предместье Сен-Мартен, недалеко от Монфоконской виселицы…

– Да, это правда…

– Многие видели этот призрак, – послышались голоса вокруг.

Я сразу вспомнил это жуткое сооружение на холме с висящими на железных ошейниках преступников до тех пор, пока их тела совсем не истлеют и не рассыпятся в прах, в назидание всем остальны… Я видел это, когда возвращался с отрядом Гастона из Германии в Париж…

– Я видел то, о чём вы говорите, господин Жильбер. Вы думаете что порвав пространство, как вы выразились, возле призрака будет достаточно, чтобы его уничтожить? – спросил я.

– Нет, я не точно выразился, надо засыпать его серебром, точнее мельчайшими частицами серебра, словно облаком, тогда он прекратит своё существование, так говорят знающие люди… и арбалетный болт с серебряным наконечником, и, даже если сделать пулю к вашему пистолету из серебра, то этого будет недостаточно… Надо засыпать серебром всё пространство… Я так думаю, – сказал Жильбер.

Я внимательно посмотрел на вихрастого молодого человека и, почему-то вспомнил про иодистое серебро, что активно применяется для разгона грозовых облаков…

– У меня есть небольшая переносная пушка, но разрывное ядро вряд ли создаст нужное целенаправленное облако… Этого можно добиться, если выстрелить с близкого расстояния. заложенным в ствол пушки зарядом из мельчайших частиц серебра… У вас есть такие частицы в большом количестве? – задал я вопрос Жильберу, при притихшей аудитории.

– Да, я найду и принесу в замок господина Дебюсси достаточное количество измельчённого серебра, – уверенно ответил молодой человек.

– Хорошо, как только вы его принесёте, я выстрелю из пушки в этот самый призрак, – сказал я, не сдержав улыбки.

– Сразу не получится, господин Альбер, призрак появляется только один раз в месяц, в ночь полнолуния. Беатрис вам всё расскажет, – сказал молодой человек.

– Да, да, Жильбер, не беспокойся, я обязательно расскажу господину Альберу, – подтвердила Беатрис и обратилась ко мне:

– Мы хотим создать свою алхимическую лабораторию. Будете ли вы нам помогать в этом деле, загадочный господин Альбер? Вы ведь выросли в подобной обстановке, не так ли?

– Да, ваша светлость, в меру своих знаний и возможностей, – ответил я.

– В нашем университете уже давно не принято называть титул, достаточно имени, – сказала Беатрис. – Мы все равны.

После этих слов я увидел, как засветились лица этих ребят и подумал, что потомки этих смелых свободных и красивых людей будут делать Великую французскую революцию, возьмут Бастилию в июле 1789 и произнесут великие слова, ставшие потом известны всему миру: Свобода! Равенство! Братство!..

– Понял вас, Беатрис, – ответил я и улыбнулся.

– Наша Беатрис самая красивая и самая смелая, на неё даже страшно смотреть, – сказал полный молодой человек с добродушным лицом.

Аудитория дружно засмеялась.

– Красивые люди почти всегда смелые, – сказал я.

– Это точно, – подтвердил черноволосый парень с волевым лицом.

– Вам бы, господа, найти самого Николя Фламеля для этого тонкого дела, – сказал молодой человек, сидящий в самом конце аудитории. – Говорят его снова видели где-то на окраине Парижа.

– Было бы неплохо, – улыбнулась Беатрис, и я снова почувствовал своим затылком теплоту её взгляда…

– Алхимия – это удивительно и увлекательно, – сказала красивая девушка, сидящая одна у окна. – А вы, господин Альбер, могли бы нам показать что-то восхитительное алхимическое? – спросила она кокетливо улыбаясь.

– Как ваше имя? – спросил я.

– Софи, – ласково ответила она.

У меня в кармане камзола лежал смартфон. Я почему-то взял его с собой не думая использовать, но сейчас вытащил из кармана, включил, и все услышали короткую мелодию. Я сделал снимок Софи, и показал его ей. Глаза у девушки сделались очень большими, и даже слегка испуганными…

– Не стоит опасаться этого уникального опыта. Для вас не будет ничего плохого, уверяю вас, Софи…

Я обошёл аудиторию с фотографией Софи на смартфоне. Я был наверху торжества алхимии двадцать первого века… Студенты Сорбонны были в высшей степени изумления… и даже смятения…

Мне захотелось ещё, для усиления эффекта новейшей алхимии, запустить на полную громкость популярный клип группы Little Big GO Bananas, но я серьёзно испугался за психическое здоровье этих молодых людей, поэтому смартфон с фото Софи, благополучно последовал в накладной карман моего камзола…

– А сейчас, господа, удивительная Беатрис вам продемонстрирует наше новое оружие, – сказал я весело. – Барнабас, поставь кирасу в самый дальний угол аудитории, а вам, господа, я советую подойти ко мне, там находиться будет небезопасно…

– Наши пистолеты заряжаются не ядрами, а пулями. Они всегда летят острым концом впереди, что усиливает их пробиваемость, – говорил я, пока старый оружейник устанавливал кирасу на дальнем столе аудитории.

– Эта кираса сделана в городе Милане, – сказал Барнабас, – и считается самой крепкой у нас.

Я подошёл к кирасе и нарисовал небольшой круг рядом с уже имеющимися в ней пробоинами.

– Всё готово, приступайте к стрельбе, удивительная девушка, – сказал я, и молодые люди вокруг улыбнулись.