Матилиса села на стол, подобранный в пару креслу. Ее лицо раскраснелось, глаза возбужденно сверкали:

— Болваны-смутьяны сыграли нам на руку. Это просто замечательно, вы не находите?

— Мы оказались на волосок от войны.

— Совершенно верно. — Охваченная воодушевлением, она принимала мрачную раздражительность Лэннета за готовность к кровопролитию. — Вы одним махом расправитесь со всеми смутьянами, и мы с Кейси без помех проведем свои реформы. Увидев, насколько щедры Люмин и король Дерус, люди поймут, почему они должны поддержать нас. И императора Халиба.

— Все не так просто, как вы думаете. Капитан корабля, который вышел нам навстречу, совершенно ясно дал понять, что народ видит в Люмине одну из причин своих невзгод.

Матилиса пренебрежительно пожала плечами.

— Люди поймут, что заблуждались. Сейчас главное — заткнуть рот смутьянам. Это работа для настоящего мужчины. — Матилиса соскользнула со стола и подошла к Лэннету. Лэннет попытался отступить, но уперся спиной в столб двухъярусной койки. Матилиса мягко улыбнулась, в уголках ее глаз появились чуть заметные морщинки. Она прильнула к Лэннету. Повинуясь колыханию судна, их тела задвигались в чувственном танце. Мышцы Лэннета напряглись в страстном вожделении, и тем не менее он почувствовал слабость. Тело Матилисы излучало призыв, от которого по его коже разлился сладостный зуд, чем-то напоминавший наэлектризованный шорох воздуха вокруг проводов высокого напряжения.

Матилиса поднесла руку к его щеке и прикоснулась к зигзагообразному шраму. Ее ладонь медленно скользнула по подбородку Лэннета, спустилась по его шее и взялась за пуговицы его рубашки. И в тот же миг самообладание оставило Лэннета. Ему оставалось лишь поднять руки, чтобы заключить Матилису в объятия.

Ему помешал писк микрофона, прикрепленного к нагрудному карману. Его звук показался Лэннету и Матилисе гневным окриком. Матилиса отпрянула. Споткнувшись, она сбросила со стола книги и письменные принадлежности. Лэннет покачнулся и едва не упал, успев в последний момент ухватиться за перекладину в изножье верхней койки, и невразумительно пробормотал что-то в микрофон.

— Говорит сержант Клузанаманн, — произнес аппарат. — Надвигается шторм. Капитан судна сказал, что мы должны отойти от берега. Какие будут распоряжения?

Лэннета охватило смешанное ощущение гнева и стыда.

— Буду через минуту, — произнес он, отрывая взгляд от Матилисы.

Неверным торопливым шагом он покинул каюту и, не выдержав, оглянулся. Матилиса опиралась рукой о переборку, чтобы сохранить равновесие на качающейся палубе. Один ее глаз был наполовину скрыт локоном. Она стояла подбоченясь, в ее облике сквозил вызов. Она послала Лэннету воздушный поцелуй, подчеркивая каждое движение зовущей, томной улыбкой.

Лэннет осмотрел коридор и ринулся вперед, спеша укрыться в кубриках Стрелков. Он не заметил, что Матилиса выглянула из каюты и следит за его безудержным бегством. Он не слышал ее сдавленного, почти беззвучного смеха.

Но и Матилиса не догадывалась, что сквозь глазок каюты для важных гостей, расположенной в дальнем конце коридора, за ними наблюдает Кейси.

Император Халиб положил ладонь на поручень смотровой площадки. Перед ним, застыв по стойке «смирно», безупречными шеренгами выстроились пятьсот донианских солдат и двести Изначальных гвардейцев.

Император откинул голову и набрал полную грудь воздуха, принимая еще более внушительную позу. Он с нарочитой медлительностью обвел строй взглядом, поворачивая лицо слева направо. Даже сейчас, во всем блеске величия, его не покидала тревожная мысль — нет ли среди гвардейцев смертников с перестроенным сознанием.

Справа от Халиба маячила темная фигура Мандро Та. Еще правее стоял Этасалоу. Перед мысленным взором Халиба на мгновение возник неясный образ Солнцедарительницы, которая не смогла приехать на смотр.

Халиб положил руку на пояс и включил ларингофон. Из потайных углублений в бетоне поднялись черные раструбы громкоговорителей. Сотни звукоизлучателей, управляемые компьютерами, обеспечивали наилучшую слышимость для всех, кому предназначались слова императора. Вырываясь из множества точек, его бесплотный голос разносился над бетонным полем, подобно громовым раскатам. Невероятная мощность звука на мгновение смутила его. Долгий опыт публичных выступлений быстро пришел ему на помощь, но мысли Халиба упорно не желали возвращаться к заученной речи.

Он гадал, долго ли ему удастся держать врагов в неведении, скрывая, насколько он измучен и обессилен.

Он заставил себя сосредоточить внимание на выстроившихся перед ним бойцах. Галактическая политика была чужда этим людям. От них требовалось лишь выполнить свой воинский долг, при необходимости проявляя храбрость и отвагу. Они надеялись уцелеть, избежать боли и мучений. Мелкие, убогие мечты.

Халибу хотелось обратиться к ним с искренним признанием. Я делаю ставки, но стою над игрой. Я отдаю человеческие жизни, спасая Галактику от страшной судьбы. Поверите ли вы, что император — тот, кто бросает кости, — завидует вам? Я завидую не вашей храбрости, не вашей готовности отдать жизнь во имя великих целей. Я завидую вам потому, что, даже если вы потерпите поражение, вы погибнете вместе со своими товарищами.

Эти слова застряли у него в горле. Отточенный ум отыскал другие, более подходящие для завершения речи:

— Вперед, воины империи! Мятеж на Паро станет поворотным пунктом нашей истории! Империю ждут великие перемены! Занимается новый день, и вы — его свет!

Строй смешался, превратившись в ревущую массу. Толпа хлынула к платформе. Задние ряды подпирали передние. Солдаты с пылом выкрикивали имя Халиба. Некоторые с ошеломленным благоговением взирали на него. Другие открыто плакали. Вместе с ними плакал Халиб.

Бендил скользнул в каюту Лэннета с проворством и ловкостью, которые было трудно ожидать от столь крупного мужчины. Судя по полному сдержанного любопытства взгляду, которым он окинул присутствующих, десантник чуял что-то неладное, но не решался пускаться в расспросы.

Лэннет взмахом руки предложил ему присоединиться к остальным.

— Устраивайтесь, Бендил. Вы всех знаете: мой заместитель лейтенант Касид, командиры отделений Март, Бэзил и Ялунда; старшие сержанты Клузанаманн и Ганс; командир ракетометной батареи сержант Зант и, наконец, Пендеро, старшина флотилии малых судов.

Бендил с серьезным видом кивнул, но его жизнерадостная натура тут же взяла верх, и он, широко улыбаясь, произнес:

— Вы забыли упомянуть старшего фельдшера Уондро, но вот он сидит в уголке с тревожным видом, ни дать ни взять кошка, которая только что принесла котят. Так когда же мы высадимся на берег?

Лэннет громко рассмеялся и покачал головой:

— Если бы погода не улучшилась, мы и дальше дрейфовали бы в океане. Местное время четырнадцать ноль-ноль. У нас тринадцать часов на подготовку.

В каюте послышались вздохи, бормотание и неясные восклицания — каждый выражал изумление на свой лад. Было ясно, что новость застала присутствующих врасплох. Лэннет торопливо пояснил:

— Мы увязли по самые уши. Принц Кейси рвется в бой. Я предпочел бы обойтись без кровопролития.

— Если не ошибаюсь, речь идет о подавлении мятежа? — осторожно осведомился Касид.

— Да, это слово может возникнуть, — ответил Лэннет, мгновенно ощетиниваясь. — Но произнесет его не император, а принц Кейси.

— Я лишь хотел добиться ясности, — продолжал Касид. — Все мы слышали перебранку принца с капитаном этой дряхлой посудины. И хотели бы знать, к чему это может привести. — Его губы тронула улыбка.

— Теперь знаете. — Лэннет все еще продолжал нервничать. Слово «мятеж» резало ему слух и казалось неуместным. — Жители Тебеса ничего не заподозрят. Они уверены, что их дело выгорело, но если я правильно понял принца, он собирается начать переговоры и под их прикрытием организовать атаку на город с привлечением электромобилей и тому подобных средств. Он захватит Тебес, но еще долгое время ему придется преодолевать сопротивление множества рассерженных людей.