— Что такое? Что случилось?
— Ничего. Потом расскажу.
Его глаза неотрывно смотрят в мои, в них читается испуг. Он тоже видит эти цвета? Как это получилось? Кто-то где-то щелкнул выключателем и омыл весь мир светом?
— Какой у меня цвет? — говорю.
— Что?
— Я вижу твои цвета. Это красный и золотой, как всегда говорила твоя бабуля. Как нарисовала Мия. Так какой у меня цвет?
— Не знаю. Я их не вижу.
Значит, дело во мне. Что-то изменилось во мне, в моей голове, в моих глазах. И тут я понимаю. Савл посмотрел мне в глаза, забрал мое число и дал мне свое, 1622029, — оно пронеслось в голове, когда он вырвал у меня жизнь. А потом мне в глаза заглянула Мия и отдала свое. То есть… У меня ее число. И все, что к нему прилагается. Я смотрю на мир ее глазами, глазами Вэл.
— У меня их число, да, Адам? Число Вэл и Мии? Ты именно это видишь? Скажи!
Он сжимает губы. Он всегда ненавидел вопросы о числах.
— Ничего страшного. Можешь не говорить. Я и так знаю. 2022054..
Кажется, он вот-вот заплачет.
Тут я чувствую, как что-то ползет у меня по ноге, что-то колючее и щекотное. Инстинктивно дергаю ногой. Адам вскакивает и начинает пинать землю во все стороны.
— Что такое? — говорю.
— Не волнуйся, — говорит он. — Все прошло.
— Что прошло? — Но он не отвечает.
Пытаюсь приподняться на локтях. Неподалеку слышится чей-то отчаянный крик.
— Сесть можешь? — спрашивает Адам.
— Не знаю.
Он поддерживает меня, я отползаю назад и опираюсь на надгробие.
Ребенок у него на руках плачет.
— Дай ее мне, — говорю. Он мягко кладет дочку мне на колени. Она крутит головой вправо-влево, широко открывая ротик. Я задираю футболку, готовлюсь к кормлению. — Она голодна. Наша доченька хочет кушать. — Я смотрю на Адама, ожидая услышать хоть какой-то ответ, увидеть на его лице улыбку.
— А встать сможешь? — говорит Адам. — Будет лучше, если ты встанешь.
Он смотрит через плечо, вертит головой во все стороны.
— Вообще-то нет, — говорю. — А что? Что случилось?
— Ничего. Ничего особенного. Продолжай.
— Адам, что это за шум?
Он встревоженно смотрит на меня.
Я умолкаю.
Сейчас надо про все забыть и расслабиться. Малышка сама знает, что делать. Она требовательно обхватывает сосок губами, и все вокруг перестает существовать. Только я и она, мать и младенец. Ее голова накрыта моей одеждой, но ножки и ступни торчат наружу. Я могла бы смотреть на них целую вечность, но я не могу допустить, чтобы она простудилась. Укутываю ее в пальто.
Могу поспорить, Мия сейчас жутко мерзнет без своего одеяла. Сейчас, когда стало поспокойнее, было бы здорово, если бы и она прижалась к нам теплым комочком. Она где-то здесь. Она пела мне перед тем, как я заснула. Перед тем, как она отдала мне свое число.
Стоп. У меня теперь число Вэл. Я была так поражена, что забыла обо всем остальном. И тут до меня доходит: если Мия отдала мне свое число, какое число она получила взамен? Она должна была получить число Савла.
Меня трясет.
Поднимаю голову. Адам держит в руках большущую ветку. Он быстро бьет ею по земле. Я вижу, как во все стороны от нее разбегаются какие- то животные. Это крысы.
Но Мии нигде нет.
Адам переводит взгляд на меня и ребенка, и мы одновременно произносим:
— Где Мия?
Адам
Я оставляю ветку Саре, чтобы ей было чем отпихивать крыс, а сам убегаю. Мия может быть где угодно, но я несусь в сторону Савла. Он все еще рычит, и этот звук напоминает тот, что прежде звучал у меня в ушах каждый раз, когда я смотрел ему в глаза. Судя по звуку, 1622029 — действительно его число. Но я-то знаю, что он взял себе другое число. Он присвоил себе число, которое никогда не должно было достаться такому чудовищу, как он. Он не умирает… или?
Я подбираюсь ближе, и звук делается тише. Я по-прежнему слышу его, но голос стал слабым, жалобным, умоляющим. Он с кем-то разговаривает.
Прибавляю шагу, стараюсь срезать путь, чтобы не потерять ни секунды. Наконец я вижу его. Он там же, где я оставил его, но он не один. Рядом с ним на корточках сидит Мия. Она касается его лица. Он касается ее. Земля вокруг них черна от крыс.
«Мне нужно просто дотронуться до человека, вот так, заглянуть ему в глаза и проникнуть внутрь».
— Нет! Нет, Мия, отойди! Беги от него!
Все еще касаясь Савла, Мия поворачивается:
— Па-па-а-а!
Разом забыв о Савле, она вскакивает и бежит ко мне, а под ее ногами текут волны крыс. Я мчусь к ней, но не успеваю добежать до нее, как вдруг она натыкается на скользкий камень и падает, сдирая коленку. Она жалобно скулит, но ее вой — ничто по сравнению со звуками, которые теперь издает Савл. Он ревет так, что небо вот-вот опустится на землю. Этот рев заливает мне уши, вытесняя прочие звуки. Голова готова лопнуть от шума. У меня возникает странное чувство, как будто я вижу все это со стороны. Наблюдаю за тем, как на экране разворачивается действие.
Я подхожу к Мии, и она поднимает на меня глаза. Личико залито слезами, щеки в крови и грязи. Просто ужас. Но ее число говорит мне кое- что еще. Ее ждет счастливый конец, полный тепла и любви.
У нее число Сары. Наверно, забрала его у Савла. То есть Савл… Неужели?
— Иди сюда! Вернись! — рявкает Савл.
Я смотрю за спину Мии, туда, где он корчится на земле, протягивает к нам руки, но его пальцы хватают лишь воздух.
Он прекращает извиваться и смотрит на меня.
— Адам…
Он больше не кричит, но я все еще слышу тот звук в своей голове. Он отзывается эхом со всех сторон, его число трясет меня, точно сквозь мозг пускают разряд. Так и есть. У него то число, которое было при нашей первой встрече, число, от которого он попытался избавиться. Оно вернулось к нему.
1622029. Сегодня.
— Адам! Адам! Вытащи меня отсюда! Эти дряни съедают меня живьем! Помоги мне!
— Не могу, Савл, — говорю.
— Нет, можешь! Мне никак не выпрямиться, но если ты поможешь, то все получится. Просто поднимешь это повыше, и я… — Он умолкает и изменяется в лице. — Ты хочешь сказать, что
не сделаешь
этого, да? Но ты должен, Адам. Девочка обманула меня. Она отдала мне шестнадцатое. Я должен выбраться, мне нужно…— Ты хочешь взять мое или ее число. Не выйдет, Савл.
— Нет. Не ваши, Адам. Я не поступлю так с вами. Там, в городе, куча народу. Помоги мне найти хорошее число, и я оставлю вас в покое. Вы сможете уйти куда угодно. Никто за вами не погонится, никто не повиснет на хвосте. Обещаю. Обещаю, Адам.
Я наклоняюсь и поднимаю Мию. Большим пальцем вытираю ей слезы. Она повисает на мне, как обезьянка. Не помню, чтобы кто-нибудь прижимался ко мне так крепко.
— Ты моя хорошая, — говорю я ей. — Пойдем к маме, да?
В последний раз смотрю на Савла. На его голове сидит крыса.
— Адам, вернись, я тебя пальцем не трону! Я не причиню тебе вреда! Никогда, клянусь! Мы будем помогать друг другу. Не оставляй меня здесь. Адам, не оставляй меня! Адам, пожалуйста. Пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА!
Я поворачиваюсь и убегаю прочь.
— Ты убиваешь меня, Адам. Ты убийца!
— Нет, Савл, — кричу я на бегу, — я просто считаю, что каждый человек должен прожить столько, сколько ему отмерено, и это справедливо.
Снова этот дикий рев, полный ужаса и безнадежности. Похоже, он понял, что никто не придет ему на помощь. Я видел. Я чувствовал. И теперь это сбывается. Жизнь длиною в двести пятьдесят лет подходит к концу. Его смерть разрывает мою душу на части, но я не замедляю шаг.
Савл с его исковерканным взглядом на жизнь, с непобедимым эгоизмом, на потребу которому ушли многие людские жизни, остался в прошлом.
У меня есть одна дочь на руках, другая, которая делает свои первые вдохи и выдохи в этом мире, и девушка, которую я люблю с первой минуты нашего знакомства. Савл ничего не знал о любви, а если даже и знал, то давно забыл. Я не повторю его ошибок.
