Человек висел в полной темноте и тишине. Вода не двигалась, не шевелились и корни Тура. Казалось, что в озере установился покой и что землянин останется тут навеки, но вот откуда-то сверху появился белый отросток, обхватил его и с силой поволок к поверхности…

Один из лучших в прошлом энергетических хирургов корпорации Сувра возбужденно расхаживал по комнате. А ведь еще несколько часов назад он и подумать не мог, что вторжение наглого Лонка в его дворец закончится так радужно…

Когда единственного пойманного нарушителя доставили в лабораторию ничто не предвещало будущих восторгов. Ну да, экземпляр попался любопытный, неплохо выдержал ментальное давление. Однако интерес к пленнику объяснялся не его выносливостью, а потерей большей части измененных и наличием свободного времени. Собственно, выдающееся сопротивление само по себе не настолько ценно и его можно было объяснить массой причин, начиная с физиологии и заканчивая расовыми особенностями. Нельзя забывать и о талантах, даже неразвитых. По правде говоря, Тур особыми умениями в этой области не отличался и попросту давил силой. С другой стороны, большинству глупцов и этого хватало…

— Даже и не знаю парень, — с сомнением бормотал Зомат, глядя на обездвиженное тело, зафиксированное на идеально чистом столе — ученый терпеть не мог бардака, тем более в свой лаборатории, где проводил большую часть времени. — Не хочется на тебя тратить ценные ингредиенты, ох не хочется. Не заслужил ты их пока. Давай-ка я для начала проведу пару тестов, посмотрим, чем они закончатся, а там и решим твою судьбу…

Сомнения объяснялись просто, как он быстро выяснил, пленник не имел никакого отношения к братству, а это резко понижало его ценность. Увы, но сколько ученый и его наниматель не искали, на Шедаре не нашлось другой группы разумных, которые бы так хорошо подходили для из целей. А вот Лонк, наоборот, доставал нужных адептов словно из воздуха. Ну, на то он и торговец силой с соответствующими талантами. Но Лонк сбежал и вряд ли объявится в ближайшее время — такой хитрый и продуманный жук точно должен иметь надежное укрытие. Можно только за него порадоваться, но что Зомату теперь делать?

— И что мне теперь делать парень? — повторил он свой вопрос вслух.

Пациент ничего не ответил, так как все еще оставался без сознания — это была элементарная техника безопасности при сложных операциях. Ведь достаточно крохотного искажения энергетической структуры или простого увеличения плотности энергетического тела, которое у здравомыслящего разумного может случиться само собой, даже когда к нему подходит специалист с самыми добрыми намерениями, что говорить о намерениях недобрых. А чего еще ждать от бывшего ученого, прозванного черным хирургом? В отличие от знаменитых специалистов гильдии Кисигран Зомат не чурался грязных методов.

«Глупые снобы и чистоплюи! — скривился он при мысли о конкурентах, но тут же расплылся в улыбке. — Увидел бы меня сейчас Фаннир! Понял бы тогда, кто выдающийся ученый, а кто бездарная посредственность! Чтобы достичь великой цели, надо замарать ручки! Только так и никак иначе!»

Впрочем, через секунду он вспомнил о потерях и его лицо скривилось.

Так или иначе, несмотря на разницу в моральных принципах и взглядах на жизнь, все специалисты по энергетической хирургии придерживались одинаковых принципов и усыпляли пациентов, что не сильно нравилось говорливому ученому. Его распирала гордыня и желание похвастаться. Увы, но возможностей покрасоваться перед коллегами у Зомата не было из-за проклятой секретности. Он уже целых двадцать лет сиднем сидит на этом чертовом Шедаре в этом чертовом подземелье без возможности куда-то выбраться!

Ученый обвел огромную лабораторию недовольным взглядом. По размерам она немного уступала центральному залу, разве что была пониже и поуютнее. Здесь находилось все необходимое: кубы для перегонки, сложнейшее оборудование, клетки, столы, огромная база образцов живых тканей, но, увы, не наблюдалось ни одного говорящего разумного. Только несколько тел, пять из которых он уже обработал, а самый ценный оставил напоследок.

Да, слуги бы ему не помешали. К сожалению, наниматель в этом вопросе проявил крайнюю неуступчивость и запретил заводить разумный персонал.

— Никаких посторонних. Никто не должен знать о лаборатории. Я обеспечу тебя всем необходимым, но если кто-нибудь попадет сюда, то здесь он должен остаться… навсегда! Ты меня понял?

— Да, уважаемый, — пробормотал тогда ученый.

А что ему еще оставалось делать, попробовал бы он ответить по-другому! В общем, пришлось выкручиваться и приспосабливать для работы по хозяйству измененных. Ну не самому же мыть полы!

Правда сейчас нанимателю придется разбираться с беглецами, но слава богам вина в нападении на лабораторию лежит не на Зомате. Он ни в чем не виноват. Более того, Лонком наниматель занимался лично, вот пусть у него голова и болит. А если о работе Зомата узнают, особенно этот выскочка Фаннир, то Зомат только обрадуется.

Ученый откровенно скучал и чувствовал себя словно в изгнании. Конечно, он иногда выбирался в город, но что толку? Он же никому не мог рассказать о своей работе. Точнее, не рассказать, а похвастаться. Интересно, как бы он это сделал? Попробуй тут похвастаться, когда твой наниматель — глава самой сильной Школы на Шедаре. А в том, что за ним следят во время вылазок, Зомат не сомневался.

И как в таких невыносимых условиях жить и работать? Он столько лет потратил на достижение высших целей, почти добился прорыва, а похвастаться ни перед кем не мог. Обидно!

Можно было бы убавить ментальное давление и поговорить с измененными, но что толку. Во-первых, они не понимали сути его работы, а во-вторых, тряслись от страха или ярости. И то и другое одинаково эффективно мешало им оценить великолепные замыслы Зомата. А зачем тогда метать бисер перед свиньями? Нет, ученому хотелось понимающего собеседника. Хорошо бы подошел какой-нибудь коллега, а еще лучше Фаннир — лидер гильдии Кисигран на Шедаре, причем желательно в виде зафиксированного в кандалах пленника, но это была слишком крупная рыбка и при всем желании ученый не смог бы уговорить нанимателя выкрасть главу столь уважаемой организации.

В таких условиях только и оставалось, что разговаривать с неподвижными жертвами. Иногда он даже пробуждал их иногда и давал успокоительное. Правда, с лабораторного стола пленники все равно поднимались тупыми заторможенными глупцами с подавленной психикой и забывали какой Зомат гений. Вот жалость!

Время от времени у него появлялись идеи бросить все и продолжить опыты где-нибудь в другом месте, но эти идеи жили секунд пять, а потом бесследно исчезали. И дело было не в боязни нанимателя — Зомат верил, что такой умный и сообразительный разумный как он, легко найдет способ выкрутиться. Просто Морн снабжал его образцами особой плоти, которую нигде больше не достанешь.

Откуда она взялась, ученый не знал, но несложно было догадаться, что ее источник — существо за пределами обитаемых миров. Причем существо непростое — его клетки мало того что жили собственной жизнью, так еще и выделяли особую субстанцию даже после извлечения из носителя…

Во сколько товар обошелся Морну, Зомату оставалось только догадываться, но лишь с помощью образцов тканей неведомой твари он сумел проверить свои теории. К сожалению, со временем измененные приходили в негодность, поэтому решение не годилось в качестве универсального как для целей самого Зомата, так и для целей Морна и все последние годы ученый провел в поисках способа, как снизить вредное воздействие субстанции, но только недавно наткнулся на новый путь. А помогли ему в этом члены братства, поскольку именно они лучше всего подходили для тестов. Однако потом приперся этот Лонк и все разрушил…

Зомату только и оставалось гадать, как к происшествию отнесется Морн, особенно после того, как он получил заверение, что еще один-два года и решение будет готово. По соглашению с заказчиком ученый должен был придумать способ, как можно пропустить через тело импульс огромной силы и… не умереть при этом. К счастью, сделать это надо было всего один раз. Однако даже один раз — слишком много. Конечно, его наниматель — выдающийся адепт, но даже он может сдохнуть во время решающего эксперимента. Не то чтобы Зомата сильно беспокоила судьба Морна, но в случае неудачи второй попытки ученому не дадут — снесут голову, а то и чего похуже придумают.