− Давно ты здесь живёшь, детка?

− Я родилась в замке Клён, монсеньор.

− Почему такая прелестная крошка чахнет в этом захолустье, вместо того чтобы уехать в столицу?

− Жизнь при дворе налагает на людей определённые обязательства, которые я не могу на себя принять. К тому же мне не хотелось оставлять отца одного. Пожалуйста, налево.

− Папаша ещё не стар, ему не требуется сиделка.

− Я бы попросила Вас не делать подобных выводов. Вы ничего не знаете о нашей семье.

− У тебя же вроде брат есть?

− У меня два брата, сударь. Старший служит на границе, а младший прислуживает королеве.

− Он хорошо поёт.

− Да, это так, − Лотар почувствовал, как девушка напряглась. − Леонардо всегда был одарённым мальчиком: за что бы он ни брался, всё у него получалось. Все были уверены, что он многого добьётся.

− Его красавица сестра тоже не обделена талантами.

− Разве, государь? Мне показалось, Вам не понравилось, как я пела.

− С чего ты взяла?

− Вы назвали мою песню плаксивой.

− Да ну? Неужели я так сказал?

− Именно так, монсеньор.

− И тебя всерьёз волнует мнение пьяного подонка?

− Н-ну… − запнулась девушка. − Признаюсь, сударь, мне было немного неприятно от Ваших слов.

− Ха-ха! Я заберу их назад, если ты исполнишь эту песню ещё раз, персонально для меня, − предложил принц, обнимая её за талию.

− Простите? − холодно выпрямилась Элия. − Я не могу для Вас петь, монсеньор.

− Ты должна проявить любезность по отношению к гостю.

− Не знаю, зачем мне это делать, − смутилась девушка. − А вот и Ваши покои.

Они вошли в большую, со вкусом обставленную старинной мебелью комнату. Элия велела служанке принести тёплую воду.

− Как много крови, − с беспокойством сказала она. − Раны слишком глубоки, нужно зашить их. Я позову доктора.

− Нет, − принц удержал её за руку. − Не стоит суетиться из-за пары царапин.

− У Вас глаз затекает. Позвольте, я хотя бы наложу повязку, − она довольно ловко обработала раны и аккуратно промокнула лицо полотенцем.

− Да ты просто Мать Тереза! − с усмешкой сказал Лотар.

− Рада, что смогла помочь Вам, государь. Теперь, если Вам более ничего не нужно, я должна идти.

− Ты обещала спеть.

− Я не могу задерживаться, монсеньор, меня ждут в зале.

− Подождут, − оборвал он. − У нас есть время поболтать. Скажи, крошка, почему ты не замужем?

− Не думаю, что должна отвечать на этот вопрос, монсеньор.

− У нас же откровенный разговор. Ну?

− Не помню, в какой именно момент он был признан откровенным.

− А что тут скрывать? Вот я, к примеру, тоже холост, это плохо?

− Не знаю, − Элия растерянно оглянулась на дверь. − Может быть, я всё-таки пойду?

− Надо быть дураком, чтобы променять свободу на тяжесть брачных уз, − продолжал свои пьяные откровения принц. − Зачем ограничивать себя одним блюдом, если можно каждый день пробовать разные?

− Просто Вы, государь, ещё не встретили ту единственную, ради которой стоит жить.

− Ха-ха-ха! Веришь в сказки про любовь? Небось, принца на белом коне ждёшь? Того, единственного? Так вот он я!

Девушка вспыхнула и сделала движение к двери.

− Мне пора возвращаться, монсеньор!

− Э, нет, − он поймал её за руку и крепко сжал. − Так просто ты от меня не сбежишь.

− И всё-таки, сударь, я ухожу, − девушка вырвала руку и быстро направилась к выходу, но, открыв дверь, вскрикнула, так как путь ей преграждали два здоровенных гебетца с обнажёнными мечами.

− Не бойся, крошка, это всего лишь стражники, − молодой человек с ухмылкой захлопнул дверь и привалился к ней спиной. − Они тебя не обидят, да и я тоже, − он потрепал девушку по щеке.

− Позвольте мне покинуть эту комнату, монсеньор.

− Куда спешить? Моя компания намного лучше, чем занудство под названием "Конкурс певцов".

− Я должна идти, − она попыталась обойти его.

− Я начал терять терпение, − он развернул её к себе и прижал к двери. − Ты так хороша, дорогуша, так и хочется поскорей распробовать твои губки.

Лицо Элии побледнело.

− Не знаю, что Вы имеете в виду, но Вам лучше отпустить меня.

− И не подумаю.

− Пять минут назад Вы были совсем другим человеком, а сейчас вызываете отвращение.

− Какая честность! И ведь не боится заявлять такое будущему императору Гебета.

− Пожалуйста, разрешите мне уйти, государь. Всех наверняка беспокоит моё долгое отсутствие. Я просто хочу уйти.

− Про тебя давно все забыли, − рассмеялся Лотар. − Ну-ка посмотри мне в глаза и скажи: я недостойный твоего общества мерзавец?

− Я этого не говорила, сударь.

− Значит, тебе не приходилось встречать такого милого, доброго, умного, обаятельного, воспитанного и скромного человека, как я?

− Я назвала бы это преувеличением.

− Тогда решай сама. Я таков, каким меня хотят видеть окружающие. К чему быть честным и добрым, всё равно никто не оценит, приняв самый лучший порыв за очередную уловку для совращения добродетельных дев.

− Давайте оставим эту тему, − она опустила глаза. − Можете изображать что угодно, Вашей сущности это не изменит. Но я искренне верю, что в душе каждого человека живёт что-то хорошее.

− Тебе придётся долго копаться в ней, чтобы проверить свои догадки. Уверен, там нашлась бы только кучка дерьма. Сам я не отваживался так глубоко в себя заглядывать.

− Государь, мне кажется, Вы слишком плохо думаете о себе.

− Неважно, что я думаю, с этим отлично справляются другие. Нарекли негодяем − надо соответствовать.

− Наверное, для этого были основания?

− Ещё бы! Разве ты не слышала, как меня именуют разбойником и сердцеедом?

− Может быть и слышала, но не прислушивалась, мсьё. Мне нет дела до вымыслов и сплетен. Пожалуйста, отпустите меня, мне нужно быть в зале.

− Останься со мной, детка, я потерял разум.

− Я не верю, что разум можно потерять за такой короткий период знакомства, монсеньор, − твёрдым голосом ответила мисс Кельвин.

− Можно, в присутствии хорошенькой, но холодной девицы, − он коснулся поцелуем её ушка. − Когда я взглянул в твои глаза, я чуть было не поверил в судьбу. Может быть, она свела нас не случайно? Наверное, это и есть та любовь, которая вспыхивает и сжигает в одно мгновенье? Почему ты отворачиваешься?

− У меня нет абсолютно никаких причин слушать эти глупости, − Элия попыталась вежливо отклониться.

− Хочешь, я увезу тебя в Гебет? − продолжал принц, заключая девушку в объятия. − Там, в священных садах Джахиса, мы будем любить друг друга до конца дней.

− Простите, сударь, я не очень-то в это верю. Вы говорили…

− Да мало ли что я говорил! Иди ко мне, моя богиня. Не стесняйся грешить, господь простит.

− Мне нужно…

− Тебе нужен только я, детка, − прошептал он, увлекая её в глубь комнаты.

Девушка уже не сопротивлялась ему. Не потому, что была распущенной или глупой − просто принц был чертовски убедителен, когда дело доходило до постели.

Конкурс подходил к концу. Последней участницей стала кареглазая принцесса Сильвия, ей аккомпанировала на арфе невеста принца Иапета Елена. Девушка исполнила песню под названием «Vivre» всё из того же пиранийского мюзикла. Её высокий, нежный, проникновенный голос представил всем совершенно другую Эсмеральду − слабую и грустную. Ей долго рукоплескали, дамы умилялись чистоте голоса, а Эвтектика Монро сидела как истукан, не переставая презрительно улыбаться.

Когда принцесса села на место, поднялся король Альфред.

− Дамы и господа! В завершение вечера мы приготовили подарок королеве Эридана, − король подал знак музыкантам и вышел в центр. Одновременно с мест поднялись принц Персей и сэр Данелон − сын и брат короля Пораскидов. Трио поклонилось Еве-Марии, после чего рыцарь низким голосом запел партию Квазимодо из композиции "Belle", в конце которой с хриплой молитвой обратился к дьяволу. Далее вступил король Альфред, не менее убедительно раздираемый греховной страстью и обетом, данным Господу. Гофмейстерина так и ахнула, услыхав, что просит священник: если горбун желал лишь коснуться волос цыганки, то Фролло требовал у богоматери позволения "войти в её сад". Тем временем наступила очередь принца Персея: не сводя глаз с Евы-Марии, он запел восхитительный куплет, используя всю страстность пиранийской речи и красоту своего собственного юного голоса − Феб жаждал сорвать цветок любви Эсмеральды. Под конец все трое, встав плечо к плечу, простёрли руки к королеве и запели хором.