− Нам постоянно приходится иметь с ними дело, − вздохнула Ева-Мария.

− Если освободить Мокка, он начнёт активно подстрекать министров к неповиновению. Такие люди часто устраивают мятежи и государственные перевороты, а нам это совершенно ни к чему. Выход один − найти доказательства измены и незаметно устранить советника и его дочь. Это поубавит пыла у его сторонников, и всё их недовольство, как обычно, ограничится болтовнёй.

Фин пустился в рассуждения, но Ева-Мария никак не могла сосредоточиться на его словах: ей не давала покоя история с носовым платком, и мысли её витали вокруг беседки и фонтана. Когда принцесса упорхнула, канцлер-страж долго и странно глядел ей вслед, затем вызвал камердинера и приказал немедленно привести сюда пажа и фрейлин королевы.

После роскошного ужина, на котором, помимо гостей с Пораскидов, отсутствовали также представители острова Писк, Китии и Даира (впрочем, это не сильно сказалось на числе приглашённых), церемониймейстер объявил конкурс на звание лучших танцоров. В состав жюри вошли Дора Инсара, королева Архипелага Яшма Монро, пиранийский обер-гофмейстер лорд Брунис и придворный танцмейстер Ляллиан Бри. Номинаций было две − самый красивый танец и лучшие исполнители. В первом туре предлагалось вальсировать, далее начиналась произвольная программа.

На вальс набралось около двухсот пар, в основном девушки и юноши. Среди них блистали Эвтектика Монро и благородный островитянин, смотревший на неё преданным влюблённым взглядом. Принц Гнейс без всякого желания кружил молоденькую пиранийку. Множество взоров притягивала красавица Ригилина из Дриады, изящество которой бросало вызов даже королеве Эридана. На повторе танца участников было больше. Принц Этрум Монро с присущим ему самодовольством попытался пригласить Еву-Марию, но девушка высокомерно ответила, что не желает танцевать то же, что и все. Услышав это, стоявший неподалёку Лорит заулыбался и, подойдя к ним, пояснил:

− Вы, должно быть, не знаете, сударь, но Её Величество имеет обыкновение танцевать пиранийский вальс исключительно в паре со мной.

− Неужели? В таком случае весьма сожалею, мадонна, − Этрум поклонился, не считая нужным скрывать неудовольствие. − И что, позвольте спросить, эта традиция никогда не нарушается?

− Иногда, но не сегодня, − отрезала Ева-Мария.

Скрипнув зубами, принц ещё раз поклонился и отошёл. Лорит − сама любезность − раскланялся в ответ и обратил на королеву бархатный взор.

− Сударыня, могу ли я надеяться, что сегодня вечером стану Вашим cavaliere?

Ева-Мария недовольно обмахивалась веером: своим кавалером она желала видеть только Лотара и никого другого, но принц со своей блистающей декольте подружкой угощались едой, не проявляя интереса к танцам. Большинство гостей, не принимавших участия в конкурсе, ждали начала парных выступлений.

− Мадемуазель? − обеспокоился не получивший ответа Лорит.

− Нам нужно подумать над Вашим предложением, мсьё, − уклончиво сказала принцесса.

− Подумать? Вы ищете предлога отказать мне, мадонна? − лицо Лорита теперь до крайности напоминало лицо только что отошедшего Этрума Монро. − Имел ли я несчастье наскучить Вам?

− Мессир, мы не сказали Вам "нет", так зачем же заранее устраивать сцены? − не сдержалась девушка.

− Но Вы не сказали и "да"! − капризно возразил Лорит.

− Значит, мы ещё не определились.

− Вы хотите терзать меня этой неопределённостью весь вечер, чтоб я сомненьями измучен был и танцевать не мог? Воистину, жестоко Ваше сердце! Мадонна, Вы играете со мной!

В ответ королева звонко рассмеялась, и взбешённый Лорит ушёл искать себе другую пару. Его изящные уши полыхали рубиновым цветом, губы сердито вздрагивали. Когда он обернулся, то увидел, что королева Эридана любезно беседует с королём Лаоса, лицо которого было изуродовано огромным шрамом, а голос груб, как у пьяного матроса. В отсутствие супруги король Ригель проявил недюжинные донжуанские способности и даже отвесил пару комплиментов, от которых Ева-Мария зарделась; однако её ожидания, что лаосец пригласит её на танец, не оправдались − тот обмолвился, что будет танцевать с женой, и королева изобразила милую улыбку.

Как только отзвучали аплодисменты, церемониймейстер объявил начало второго тура танцев. Конкурс открыло выступление миледи Ригилины и Бриса, исполнявших весёлую польку. Дальше вышли с медленным фокстротом маршал Алголь с Хрисейдой Ахернарской. Под томную мелодию отец и дочь непринуждённо выполняли квадраты, и время замедлялось, воскрешая в их памяти счастливые дни прошлого. Завистливые взоры зрителей не раз обращались на пиранийского мужа красавицы, который чувствовал себя крайне неловко, так как танцевать не умел и не любил. Третья пара тоже была из Эридана: дочь деммского мэра Лиджия Бэйсик и её муж Лаэрт Нэниль. Молодожёны танцевали под великолепную музыку Брамса (венгерский танец? 5), и красавчик Лаэрт превзошёл сам себя, то выступая гордо и церемонно, то падая на колено. Здесь было всё, что могло понравиться комиссии: и отточенное изящество, и плавность жестов, и величественность длинных шагов. Ляллиан Бри блаженствовал и даже привстал, когда аплодировал паре.

Дальше танцы посыпались один за другим, и все они были хороши. Танцоры старались затмить друг друга: какие только мелодии ни звучали, какие затейливые фигуры ни проделывались! Король и королева Лаоса танцевали страстное танго − весьма темпераментный танец, не слишком популярный на материке, который, по слухам, зародился в публичных домах Заокеанья. Зрители следили за парой с разинутыми ртами. По окончании раздался гром аплодисментов, и было очевидно, что этот танец победил бы сразу в двух номинациях, не будь в жюри гофмейстерины.

Не успела Дора Инсара забрюзжать, как в середину зала с явным намерением оспорить успех предыдущего номера вышли танцевать кизомбу Лотар и Сусанна. Он обнимал её за талию, она его за шею, и они так тесно прижимались лбами, что казались одним целым; чувственная музыка с поскрипываниями и постукиваниями вторила их движениям. На блондинке было узкое белое платье с голой спиной и огромным разрезом. Почти весь танец она выгибалась и вращала попой, елозя по ноге партнёра, иногда приседала, а в конце повисла на нём, согнув колено, и Лотар поволок её за собой.

− Ну что, ты готов признать своё поражение? − ехидно спросила красотка, кивнув на принцессу.

− Всё нормально, вербовка идет по плану, она уже отзывается на Евусечку.

− Прекрати этот детский сад! Ты хвалился, что затащишь её в постель. Четыре дня прошло, где результат?

− Я решил потренироваться на других. Три ведь лучше, чем одна, верно?

− Ты проиграл, Лотар! Смирись и оставь её в покое.

Вместо ответа принц так яростно швырнул блондинку в пике, что Сусанна, не удержавшись во вращении, упала и подвернула ногу.

− Дисквалификация!!! − завопила Дора Инсара.

− Ты что творишь, − прошипела сестра, морщась от боли.

− Это случится сегодня, − уверенно ответил Лотар и, оставив её лежать на полу, как настоящий мачо, удалился восвояси.

Зрители пребывали в шоке. Почтенная гофмейстерина тряслась от негодования и уверяла, что никогда ещё ей не приходилось видеть столь гнусного, развратного, омерзительного танца, что данная пара должна быть немедленно удалена из списка и подобное зрелище больше не опозорит эриданских стен. Лорит, который был вполне солидарен с Дорой Инсарой, возымел намерение выступить следующим. Поскольку Ева-Мария отказала ему, он пожелал танцевать один и исполнил паванилью "Безупречный танцор" − балет с такими сложными движениями и прыжками, что жюри зашлось в рукоплесканиях. Следующим вышел Этрум Монро с шестнадцатилетней Наллой из Доса, такой свеженькой и цветущей, что девушки старше восемнадцати готовы были удавиться от зависти, глядя на неё. Исполняемый этой парой вальс носил название "Под небом Пирании". Мелодия была трогательно-проста, но партнёрша Этрума то ли от волнения, то ли по неопытности несколько раз ошиблась в движениях. В общем и целом, вальс после кизомбы выглядел как пародия на танец, и принц Этрум, очень скоро поняв это, с яростью смотрел на Лотара, но со злорадством − на Еву-Марию, которой явно недоставало хорошей пары, чтоб продемонстрировать гостям своё несравненное мастерство. Следующими по списку стали сестра Этрума Элита Монро и её супруг, очаровавшие судей изящным, утончённым танцем под названием "L'elegence".