В последнее время гассер вёл себя нагло даже по мроаконским меркам. Решив, что после встречи с халдором как следует набьёт ему морду, Гован поплыл к берегу.

Сумеречный мир внизу жил своей странной жизнью. Множество маленьких кривых улиц разбегались вверх и вглубь и терялись между скалами. Город был оживлён, взбудоражен, всюду кипела работа, организованная и чёткая, как в муравейнике: по заливу сновали лодки и снеккары, от пристаней к портовым складам тянулись вереницы рабов, таскавших груз, на скользких набережных раскинулись торговые ряды. Привычный городской шум, крики зазывал из грязных кабаков, брань анзатов, заглушаемая скрипом механических подъёмников, − всё растворялось в ровном, мерном грохоте волн, над которым витала тоскливая песня ветра. Вдохнув прохладный, едкий морской воздух, Гован испытал ни с чем не сравнимое чувство человека, который после долгих странствий вернулся домой.

В замке не ждали его прибытия, но поскольку церемонии были до предела упрощены, посол был проведён к королю без задержек. В мрачном пиршественном зале собрались воины высшего ранга. Обстановка отличалась почти спартанской простотой − пол из шлифованного камня, голые стены с черепами добытых на охоте чудовищ, два ряда незатейливых колонн и вытесанный из камня стол. На стенах висели ржавые копья и секиры, а над входом − массивный железный щит с изображением белой акулы. На столе стояло несколько посудин с мясом, которое брали прямо руками и ели, помогая себе ножом. Встречи здесь имели неофициальный характер, и молоденький гассер Неай, выполнявший при халдоре обязанности адъютанта, разносил всем кубки с грогом.

Король восседал на сооружении из костей и шкур, заменявшем ему трон. Он отличался богатырским телосложением и огромным ростом. Насколько позволял разглядеть полумрак, лет ему было слегка за сорок; лицо казалось грубым и холодным из-за непреклонного взгляда чёрных глаз и твёрдо сжатых губ. Короткий толстый шрам на левой щеке, тянувшийся вдоль носогубной складки, придавал облику мроаконца хищное выражение. Густые белые волосы, зачёсанные со лба, снежными волнами падали на уши и плечи халдора. На нём была чёрная кожаная безрукавка с плотными наплечниками, надетая поверх шерстяной рубахи и перехваченная широким металлическим поясом, на котором висели ножны с ножом и секира. Узкие чёрные штаны были заправлены в сапоги с меховыми голенищами, примотанными ремнями из кожи, за каждое голенище заткнуто по ножу. Такую одежду, за исключением тяжёлого плаща из кожи ската, носили все воины острова.

Посол склонился перед королём, прижав правую ладонь к левому плечу.

− Малыш вернулся домой? Гляди-ка, быстрый, как понос, − с ухмылкой произнёс длинный, невероятно худой мроаконец с уродливым шрамом под глазом и налысо обритой головой.

За столом рассмеялись, а Хазар окинул Гована сумрачным взглядом, в котором читалось: "Какого чёрта ты делаешь в Мроаке, вместо того чтоб выполнять поручение, которое я тебе дал?"

− Говори, − низким, спокойным, почти лишённым эмоций голосом приказал он.

"Не буду ничего им рассказывать", − решил Гован, тем более что оправдания, которые он придумывал всю дорогу, казались глупыми даже ему.

− Я был в Эридане, но нам пришлось уехать раньше срока. Точнее, нас выставили, как в прошлый раз.

− Без повода? − король исподлобья взглянул на юношу. Этот взгляд проник в его душу, как нож, целясь в самую глубину. Гован промямлил что-то невразумительное, и Хазар резко обернулся к эдлерам. − Приведите кого-нибудь из гассеров. Что за вид у тебя, искупаться решил?

− Неудачно сели, − пристыженно сказал Гован, боясь даже заикнуться о том, что доверенный ему дирижабль разлетелся на части.

− Ай-ай, − с сарказмом подхватил пожилой эрл. − Что, кадар, до сих пор летать не научился?

Рука Гована привычно потянулась к топору, и тут он вспомнил, что оружие осталось в Эридане.

− Не трави мальчишку, Ога, сам путаешь элевоны с элеронами, − усмехнулся воин с габаритами не меньше халдорских, стоявший позади Хазара.

− Старость не радость, − презрительно произнёс красивый молодой мужчина с длинными гладкими волосами. Он сидел на дальнем конце стола, всем своим видом источая высокомерие и превосходство.

− Помолчи, Киллах да Кид, − сморщился пожилой. − Иначе живо вылетишь из эдлеров.

Тот фыркнул.

− Иди наточи свой ржавый топор и попробуй меня выгнать. Вы, старые кастрюли, ни на что не годитесь.

− Хазар, твоя собачка лает слишком громко, − пожаловался эрл.

− Так кинь ей кость, − сказал лысый, молниеносно взмахивая рукой. В тот же миг в лоб Киллах да Кида впечатался огромный обглоданный хрящ. Гован загоготал вместе со всеми, а красавец скрипнул зубами − он был самым молодым эдлером в окружении халдора, и старшие потешались над ним без опасения получить секирой в ухо.

− А что за дела у нас в Эридане? − подозрительно спросил моложавый эрл, который выделялся на общем фоне своим ухоженным видом и относительно чистой одеждой.

− Кто не знает, тамошней царевне посланы в дар кольцо и голова. Теперь мы играем в добрых соседей, − подло ухмыляясь, ответил тощий.

Эрлы захохотали: "Эй, Хазар, жениться поди надумал?" Поток грубостей и скабрёзных шуток перекрыл звучный рёв: "Тысяча чертей! Несите ещё грога!" В этот момент открылась дверь, и порог переступил долговязый Краус.

− Вы посылали за мной, халдор?

− Выкладывай, что случилось.

Разговоры и шутки за столом тотчас прекратились.

− Мне известно немногое. Гован нажрался как свинья и ушёл развлекаться с какой-то рыжей девицей, а утром она пожаловалась, кому следует. Советник дал нам час, чтоб убраться из столицы. Пришлось уносить ноги, пока даирцы не подняли скандал.

− Враньё! Она сама ко мне приставала, − сердито воскликнул Гован, жалея, что не утопил этого выскочку в заливе. Интересно, откуда он узнал про Фатжону?

Хазар помрачнел.

− Как ты умудрился подставиться, олух?

− Мне что-то подсыпали в питьё, я, видать, был не в себе.

− Оправдания, как и задница, есть у каждого, − оборвал король и хмуро взглянул на Крауса. − А ты куда смотрел?

Гассер не выдержал взгляда халдора и молча опустил голову. Вместо него вновь заговорил посол, стараясь, чтоб его голос звучал твёрдо:

− Я сожалею, халдор. Они пытались меня подкупить, но им ничего не удалось узнать, и тогда советник и его обкуренная дочка подсунули мне ту даирку.

− Советник? Дочка? Чёрт побери, ты делал что-нибудь полезное или только за девками бегал?

− Я встретился с принцессой, и она приняла дары, но я не сказал ей про Ваши намерения.

− Почему?

− Халдор, она слепая! Я думал, вы не знаете.

Ладонь Хазара легла на рукоять секиры.

− Ты умеешь думать? Сомневаюсь, − рыкнул он, вставая. − По-моему, тебя пора приструнить, Гован. Ты не оправдал моих надежд и опозорил Мроак.

− Я могу всё исправить!

Халдор размахнулся, и отрубленная правая рука посла вместе с базубандом отлетела в сторону. Удар был настолько силён, что сбил Гована с ног.

− Бросить его в подземелье, − распорядился король, возвращаясь на место.

Два эдлера выволокли посла из зала, и трапеза продолжалась.

− Говорил я тебе, мальчишка ни на что не годен, − произнёс долговязый.

− Хватит об этом, − буркнул Хазар, насаживая на лезвие ножа огромный кусок сырого китового мяса.

− Пришли ещё двое, − доложил Неай, привычно орудуя тряпкой и ведром: очевидно, подобные расправы здесь были не редкость. − Смотритель лупанариев Дагал Линн и гассер Прасет с докладом. И ещё какой-то старик. Говорит, у него к вам важное дело.

Хазар взглянул на толстого брюзгливого мроаконца, только что переступившего порог. За ним следовал встревоженный эдлер Клиц, начальник караульной службы.

− Я намерен жаловаться! − резким фальцетом кричал толстяк. − Торговая Лига бойкотирует дневной запрет на продажу спиртного, посетители являются в заведение нажрамшись, еду не заказывают, только буянят. Изгадили мне все помещения, пугают девиц. Я терплю убытки, мессир, я вынужден применять силу для поддержания порядка. Сами знаете, в дни зрелищ на каждой улице драка, патрульных не хватает, городские тюрьмы переполнены. За всем не уследишь, у меня каждый человек на счету. Я плачу налоги, почему я должен это терпеть? − дребезжал он.