Я подбежал к ней и растерялся, понимая, что на ней живого места не осталось. Исполосованное глубокими кровоточащими ранами тело моей маленькой девочки не подавало признаков жизни. На миг я подумал, что вот так неожиданно и скоро потерял ее навсегда! Пошатнулся от этой страшной мысли, но ее трэлл испарился в воздухе прямо у ног хозяйки. НЕТ! Она жива! Иначе дракон не прилетел бы за мной! Он бы умер вместе с ней, бесследно растворился в воздухе, как секунду назад!

В состоянии безудержной агонии дикого страха я принялся судорожно освобождать Астрид от кожаных оков и на надрыве вслух просил у нее прощения за то, что не успел, не уследил, не помог! Не уберег!!!

Как же так случилось?! Почему?! Зачем он это сделал?! От страха у меня заплетался язык, а руки ослабли. Я прижал ее к себе, чувствуя, как плотная ткань камзола пропитывается ее кровью, и содрогался от боязни причинить ей новую боль своими же руками! Чувствовал ее боль кожей и душой! Она текла по моим венам, смешиваясь с драконьей кровью, заползая в подсознание, оставляя там вечный отпечаток. Я смотрел на заплаканное лицо любимой и едва сдерживал чувства, которые делали меня слабее. Сейчас мне как никогда нужно быть сильным, заглушить эмоции, что разрывали изнутри и норовили выплеснуться предательскими слезами! Лишь бы успеть! Лишь бы не опоздать и успеть спасти ее и нашего ребенка!

— Открой глаза, Астрид, — шептал я, трясущимися руками прижимая ее к себе. — Прошу, милая, не уходи. Я помогу. Ты слышишь меня? Астрид! — закричал я, что было мочи, и она приоткрыла глаза.

Еле слышно зашептала слова, которые я не мог разобрать, но знал точно, что сейчас она грезила лишь о ребенке. Бредила, отчаянно хватаясь за мою шею, содрогаясь в ознобе, просила спасти крохотную жизнь.

— Наш ребенок. Мой малыш. Спаси. Спаси его. Помоги. Умоляю…

— Все будет хорошо…

Я выбежал из камеры сам не свой, и она тут же снова провалилась в небытие, почти перестала дышать, а ее руки безвольно повисли. Я бежал и думал лишь о том, как бы поскорее добраться до больничного крыла, чтобы позвать лекаря. Я чувствовал, что начинаю ее терять! Что ее драконья кровь не справляется с полученными ранами и, если сейчас не оказать ей срочную помощь…

Полностью потерял счет времени пока бежал. В каком-то ватно-туманном состоянии принес Астрид в палату и аккуратно уложил на чистую постель, простыни которой в первую же секунду пропитались алой кровью. Стоя над ней, закричал так отчаянно и громко, что не сразу услышал шаги за спиной.

Отар ворвался в больничные покои и склонился над принцессой, прислушиваясь к ее дыханию. Я вновь окинул взглядом окровавленное тело любимой и оледенел. Ее бледное, но прекрасное лицо казалось безжизненным, застывшим, мертвым! Она больше не шептала безумных слов. Я посмотрел на ее еле вздымающуюся грудь и замер от страха, которого никогда еще в жизни не испытывал. Я боялся потерять ее навсегда! Прямо сейчас! Вот так неожиданно! Я думал только о том, что если она перестанет дышать, я умру на этом самом месте! Мое сердце остановится, не в силах справиться с потерей той, ради которой оно и билось в последнее время. Таким, безумно слабым, я становился лишь рядом с ней! Смотрел на ее обнаженное окровавленное тело и содрогался, не в силах ничем помочь.

Палату заполонили помощники лекаря, вытесняя меня в угол помещения. За их головами я ничего не видел. Они в панике столпились вокруг Астрид, но я не видел, что они делали с ее телом. Стоял с опущенной головой, через дымку тумана наблюдая за работой кармазинов, и только душераздирающий стон вывел меня из ступора. Я бросился вперед, расталкивая прислужников. Подбежав к лекарю, схватил его за грудки и немного приподнял над полом, заставляя посмотреть мне в глаза. Отар испугался, вжал голову в плечи и, опустив глаза в пол, с горечью произнес:

— Принцесса Астрид будет жить, но ребенка нам, увы, не спасти. Примите доклад, господин Пармис…

ДОКЛАД! Он просил принять меня доклад о том, что мой не рожденный ребенок отныне никогда не увидит белый свет! Что он мертв по вине того, кого я когда-то считал лучшим другом, с которым делился кровью, которому давал клятву верности!

Да будь проклята моя никчемная должность и все ее привилегии, которые не помогли мне спасти свое же дитя от смерти! До скрежета зубов я возненавидел весь королевский род! Правительницу за то, что так и не сумела приструнить собственного сына и изначально закрывала глаза на все его выходки и издевательства над Астрид! За ее лояльность и, по сути, мнимую власть над подданными! Презирал и всей душой ненавидел некогда лучшего друга за то, что он превратился в чудовище, явив миру свое истинное лицо! За то, что унизил и растоптал женщину, которую я любил больше жизни! Так пусть будет проклята вся их поганая королевская династия! Пусть все они сгорят в огне моей ненависти, растворятся в яде моей боли и утонут в горячих слезах Астрид!

Гнев застилал глаза, а руки невольно до треска ткани сжимали ворот рубашки лекаря. Я на миг зажмурился, сделал глубокий вдох и поставил перепуганного Отара на пол. Отошел от него на шаг назад, когда в этот самый миг в палату ворвалась королева.

— Что произошло?! Почему мне не сообщили в ту же секунду?! — сокрушалась правительница, и лишь прикосновение Тулана к ее плечу немного успокоило пыл ее величества.

Я прикусил губу и натянул на лицо такую безразличную маску, насколько это позволяли бушующие в груди чувства, но ответить на ее выпад все же не сумел. Побоялся, что не сдержусь и наговорю лишнего, того, что может разоблачить нашу связь с принцессой.

Дядя одарил меня понимающим, полным печали, взглядом и посмотрел на Астрид.

— Герцог Пармис принес госпожу Астрид совсем недавно, — запинаясь, пояснял Отар. — Принцесса сильно избита. Слишком слабенький был плод. Смешение кровей, эмоциональная нагрузка и насилие… Шансов не было. Ребеночек не выдержал вторжения…

Я посмотрел на старого Отара, который из раза в раз повторял одно и то же, чтобы донести весь смысл слов до побледневшей королевы, а потом перевел взгляд на дядю. Только он единственный и понимал мое состояние! Хотя бы взглядом снова поддержал. Но нашу немую беседу прервал Маг Эрлинг, который без лишних слов опустился на стул у изголовья принцессы и зашептал над ней заклинание, приложив ладонь к ее щеке. Астрид пребывала в полном забвении, и я надеялся, что она не услышала приговор лекаря и не скоро узнает о страшной трагедии. Сейчас самое главное, чтобы ее состояние улучшилось, а с остальным я разберусь и решу, как быть дальше!

— Она еще сможет зачать ребенка? — мертвым голосом вымолвила Хаама.

— Да. Да. Ее кровь быстро очистит организм и через пару дней восстановится полностью. Смертельно пострадал лишь плод.

— Это хорошо. Значит, есть надежда. Где Хакон? — вдруг обратилась она ко мне, прожигая вопрошающим взглядом серо-зеленых глаз так безумно похожих на глаза принца.

— Не знаю, — бросил я, стараясь не смотреть в сторону Астрид. Застыл в углу комнаты со скрещенными за спиной руками, пытаясь сдержать внутреннего дракона, постоянно мысленно уговаривая себя не показывать чувств.

— Пармис, найдите Хакона и приведите его ко мне в кабинет как можно скорее. Я хочу знать, что случилось, — ее слова утонули в буре моих эмоций. Я не сразу понял смысл приказа, хотя не должен был показывать, что эта ситуация меня затронула.

— Найду, — процедил сквозь зубы.

— Нет. Не надо в кабинет. Приходите сразу в мои покои, — спокойно приказала королева.

Я поражался ее выдержке! Хотя чему удивляться?! Сам стоял посреди палаты, пропитанной запахом крови, сдерживая чувства. А внутри… А там глубоко, почти на самом дне подсознания из глубоких недр медленно выползало чудовище, способное снести все на своем пути! Уничтожить и растоптать! Оно не пыталось вылезти наружу. Пока. Нет! Ему не выгодно говорить о себе, но оно есть! Оно уже пробудилось и уже не уснет и не успокоится до тех пор, пока виновный не понесет наказание, пока его не настигнет возмездие за содеянное!