Пышногрудая постоянно ловила мой взгляд, а когда поймала, приподнялась и вцепилась пальцами в шевелюру прислужника, заставляя его еще глубже погружаться в ее недра. Терлась о его губы и прикусывала свои. Я дико возбудился от ее действий и поманил развратницу к себе. Она довольно оскалилась, откинула от себя лицо прислужника и оседлала его спину, выгибаясь соблазнительным задом ко мне. Руки и ноги мужчины затряслись от напряжения, но он продолжал стоять на четвереньках, удерживая на себе вес девушки.

Я не сдержался, поддался наглому призыву и вышел из лона блуасанки с косой. Приказал ей лечь под прислужника и схватил мужчину за зад, сильно надавил, и он с протяжным стоном вошел в девицу, что легла под него. Я же облизнул большой палец и нащупал узкую дырочку пышногрудой соблазнительницы. Намотал ее волосы на кулак и дернул на себя с такой силой, что она закричала от боли. Начал пальцем массировать ее анус, подготавливая его к вторжению мощного члена, и вонзился между ее ягодиц резко до самого упора, выбивая из нее настоящий дикий крик, которой возбудил меня до безумия! Впился пальцами в ее спину до кровавых подтеков, сжимая талию до хруста ребер. Двигался внутри ее тела быстро и жестко до разрыва мягкой плоти под натиском мощного орудия. Со всей силы шлепал ее по ягодице до отпечатков бордовых рук на белой коже. Девушки кричали в унисон друг с другом. Одна от боли, а другая от удовольствия, доставляемого стараниями прислужника. На пике разрядки под стоны шлюх я увидел перед собой образ Астрид. Не той Астрид, которая сидела за столом в кабинете, читая завещание, а той самой нежной и наивной девчонки, какой она прилетела во дворец. Вспомнил наш первый танец в бальном зале и тот трепет, с которым она со мной говорила. Вспомнил нашу охоту и ее нелепый, но соблазнительный наряд. Вспомнил, как водружал корону на ее голову и как хлестал ее хрупкое тело плетью. Все это яркими картинами пронеслось перед глазами и заставило меня остановиться. До боли в паху, до спазмов во всем теле я желал достичь долгожданного блаженства, но не смог. Вышел из тела блуасанки и вернулся в кресло. Глотнул вина, и вся эта развратная картина расплылась перед глазами серой дымкой.

Что-то не так! Наверное, меня отравили! Не может быть такого, чтобы из-за воспоминаний я не сумел достичь разрядки! Нужно срочно приходить в себя и пробовать снова! Просто наваждение! Болезненные мысли на фоне стресса от потери матери!

Благо, взгляд быстро прояснился. Мои зверюшки продолжали развлекаться мне на радость. Прислужник уже лежал на спине, а блуасанка с косой оседлала его лицо. Пышногрудая с особым наслаждением нализывала его орган и смотрела мне в глаза. Я снова возбудился до предела и присоединился к оргии. Ухватил блуасанку, что терлась промежностью по губам мужчины, за волосы и заставил ее поглощать мой орган, окунаясь в теплую влагу ее рта. Управлял ее головой так, как мне хотелось, и едва не забился в экстазе от удовольствия. Подкатил глаза, доверившись приятным ощущениям, и снова разрядка приблизилась к пику блаженства. Я ее ждал! Я о ней мечтал!

Но образы Астрид вновь неожиданно всплыли в голове и запретили мне получить удовольствие от соития! С ревом дикого зверя я отбросил от себя девушку и побежал в уборную. С головой окунулся в купель и резко всплыл, наглотавшись воды. Схватился за голову, которая начала раскалываться от боли, перекрывая собой дискомфорт в паху. Это продолжалось до тех пор, пока новые воспоминания не ворвались в мой разум. На сей раз Астрид выбежала из кареты в расстроенных чувствах, а я ее остановил, пообещав, что никогда больше не обижу. А потом увидел ее в белом платье на церемонии. Чаша с землей заискрилась. Наш брак одобрил Великий Земной Дракон. И вновь сознание окунуло меня в день первой брачной ночи. Я увидел ее испуганные глаза и почувствовал то отчаяние, когда она нелепо пыталась себя защитить, когда грубо стащил ее с кровати…

Слишком больно смотреть на обрывки прошлого! Я приложил немыслимые усилия, чтобы прогнать наваждение. Купание отрезвило и успокоило разгоряченное тело, но не избавило от дикого желания выплеснуть скопившееся семя наружу.

Чтобы спустить пар, я начал наглаживать свое достоинство под водой и вскоре приблизился к новому пику. И как только захотел излиться, мой разум сыграл со мной ту же шутку! Я с психом ударил ладонью по воде, вышел из купели и прогнал всех. Накинул халат на плечи и присел в кресло. Запах чужих тел больше не возбуждал, а наоборот отталкивал и вызывал отвращение. И лишь предсмертный аромат леоний, доносящийся из открытого окна, навевал в мою душу покой. Я возненавидел эти цветы пуще прежнего, ведь они снова напомнили мне Астрид!

Раздался громкий стук в дверь, но я не хотел никого видеть.

— Убирайтесь! — закричал из последних сил.

— Важное известие из Храма Великого Земного Дракона! — ответил голос прислужницы за дверью.

— Войди! — нехотя отозвался и приготовился выслушать послание.

— Час назад жрица Храма прибыла во дворец с известием о том, что фрейлина Тори скончалась от болезни. Ее тело сегодня ночью придали земле, и последним желанием госпожи было вам первому сообщить о ее смерти. Она хотела, чтобы вы посетили ее могилу.

— Иди, — прогнал я слугу и в отчаянии уронил голову в ладони.

— Мы почти готовы к погребению. Осталось дождаться королей и твоих родных. Астрид, тебе надо отдохнуть, поспать и набраться сил, — я оторвала взгляд от вороха бумаг и посмотрела на Пармиса. В его изумрудных глазах читалась усталость, ведь после визита в Храм он продолжал помогать мне во всем и тоже не сомкнул глаз, но я не чувствовала даже утомленности. Энергия внутри меня била ключом, и я не собиралась останавливаться. Слишком много надо было успеть сделать до начала церемонии и Совета, который состоится сразу после погребения! Я вносила важные поправки в законы королевства и боялась что-то упустить.

— Осталось немного. Последнее распоряжение и пойду в покои, — отозвалась я и склонилась над щекотливым законом о неверности. Мне хотелось как можно скорее исправить досадную оплошность и вопиющую несправедливость! В корне менять или вовсе отменять закон Хаамы было опасно. Я могла навлечь на себя ненужные подозрения, но выровнять ситуацию можно. Отныне мой супруг будет нести ответственность за измену в той же мере, что и я! Это грело душу! Я старательно выводила каждую букву нового распоряжения и ухмылялась, представляя, как на него отреагирует Хакон. Теперь и его жизнь во дворце будет обрамлена серьезными запретами и рамками, за которые лучше не заступать!

— Никогда не видел тебя такой, — шепнул мне на ухо Пармис, подойдя сзади. Опустил руки на мои плечи и с жаром поцеловал меня в шею. Я знала, что королевский кабинет не прослушивается, и в этот предрассветный час вряд ли кто-то его посетит, но рисковать боялась, хотя безумно желала оказаться в теплых объятиях любимого и отдаться ему полностью, забывая обо всем. От наслаждения и жара его страстных поцелуев, блаженно прикрыла глаза. — Самая соблазнительная королева на свете. Моя королева, — шептал он, а я утопала в нирване нежности. Таяла от его слов и прикосновений теплых ладоней к коже. Его руки медленно спускались к зоне декольте, а его губы нашли мои уста, впиваясь в них требовательным поцелуем. В водовороте мягкой страсти его ласк я теряла себя без остатка, а сердце билось иначе, чем всегда. Я чувствовала, как кровь лавой растекается по венам, как кипит и бурлит. В умелых и сильных руках моего дракона я ощущала себя хрупкой и слабой. Я даже не думала, что так сильно сейчас нуждаюсь в его ласках, что буду дрожать, как в первый раз и задыхаться от желания коснуться его обнаженного тела, вобрать в себя его головокружительный аромат и насладиться вкусом его губ. Весь мир померк и потерял всякий смысл, когда он подхватил меня на руки и прижал к себе до хруста костей. Я распахнула глаза и посмотрела на него — такого соблазнительно красивого, такого родного и неповторимого! Он подвел меня к краю стола и наотмашь смахнул бумаги. Я краем глаза заметила, как недописанное мной распоряжение опускается на пол, а потом взглянула на часы и вмиг отрезвела. Вырвалась из рук Пармиса и подняла бумагу.