Я с ненавистью разбил графин о пол и выбежал из покоев. Помчался по замку и ворвался в ночной сад. Добрался до нужной беседки и отодвинул прикрытую штору. Никого не обнаружил и без сил, стараясь перевести дух, сел на край дивана. В кромешной темноте под порывами отрезвляющего ветра трясся то ли от холода, то ли от обиды. Пытался разобраться в чувствах, но ничего не получалось. Я радовался и грустил одновременно. Грустил от того, что не уличил Астрид в измене, которая могла бы по законам королевства лишить ее жизни, и радовался тому, что она все же мне верна. Пармис не пошел бы на такое, хотя…
Надо взять их отношения под контроль. Слишком уж часто герцог стал находиться рядом с Астрид и, если доказать ее неверность… Но доказать будет очень трудно, даже если это на самом деле так. Лучшей кандидатуры для любовника, чем Пармис, ей не найти. Глава тайной канцелярии дворца, через которого проходят все события, происходящие в покоях замка. Мне нужна личная тайная разведка! Придется подкупить немало кармазинов, чтобы это осуществить, но сейчас мне было не до того. Надо утолить плотский голод, чтобы очистить мысли!
Я медленно поднялся на ноги и, загруженный размышлениями о своем будущем, побрел обратно во дворец. Ничего светлого в голове не возникло, да и не знал я на самом деле, в чем заключался свет. Раньше думал, что в любви, но Тори доказала обратное. В детях? Нет! Ребенок только мне мешал. Ответ был прост, как и все в этом мире! Нет в моей жизни светлой стороны, и не будет никогда. Я боролся за тьму, которую олицетворяла власть. За безграничные возможности, богатство и безнаказанность. Вот ради чего я существовал, и эта цель всегда казалась мне самой важной. Даже немного жаль, что не осталось другой, но я сам сделал этот выбор. Определил себе путь, по которому надо идти вперед, не сворачивая. И я не сверну! Никто и ничто не заставит меня остановиться! Только смерть способна это сделать! А Астрид далеко не несущая погибель женщина. Скорее ядовитый цветок, источающий дурманящий аромат. Цветок с сильным, не сгибаемым стержнем, но все же нежный и хрупкий в каждом бархатном лепестке. Мой личный ненавистный леоний, от вида и запаха которого, я всякий раз сходил с ума. Но не сейчас! Нет! Я настойчиво гнал от себя мысли о ней, вспоминая взгляд, который заставил меня содрогнуться. Наши судьбы сошлись не в то время и не в том месте. Противостояния не избежать, войны не миновать! Да будет так! Но победа за мной!
Когда я вошел в покои, то даже не удивился, что девицы в нежно-голубых пеньюарах стояли на коленях у моей постели, а прислужник расставлял закуски на столе, предварительно избавившись от осколков разбитого графина. Лучезарные улыбки на лицах девушек говорили о том, что я способен с лихвой окупить их честь. Заставили меня в который раз убедиться в том, что все женщины продажны! Все… Кроме одной. Кроме той, которую я ненавидел и хотел убить! Которая не обрадовалась моему подарку в виде короны, но приняла ее по завещанию с гордо поднятой головой. Я думал о ней слишком часто и постоянно несвоевременно. Сейчас это мне особенно мешало, и я выгнал ее образ из головы. Улыбнулся светловолосым блуасанкам и жестом позволил им встать передо мной.
— Я очень рад визиту, милые дамы. Хотелось бы сразу приступить к делу, ради которого пригласил вас к себе. Имен не надо. Просто скиньте одежду и ползите к столу на четвереньках.
Гостьи округлили глаза и часто заморгали. Не ожидали настолько прямого посыла с порога, но я не собирался с ними церемониться. Орган в штанах набух от фантазии, которую хотелось воплотить в жизнь прямо сейчас. Неуверенно и осторожно они оголили тела, которые я придирчиво разглядел. Красивые и статные девицы знатных водных кровей! Как раз то, что нужно для этого вечера! Я вобрал ноздрями приятный аромат их кожи и хищно оскалился. Вот бы прямо сейчас на месте разорвать их фарфоровые тела в клочья! Разодрать на кровавые ошметки, упиваясь дикими криками агонии и боли! Я представил эту картину очень четко, но прислужник, который постарался незаметно покинуть комнату, нарушил мои фантазии и породил новые! Я схватил его за руку и остановил.
— Ты тоже останешься и примешь участие в играх! Раздевайся и ползи за ними к столу!
— Да, ваше величество, — испуганно произнес юнец и наспех скинул с себя одежду.
Покорные блуасанки поползли по махровому ковру, виляя соблазнительными попками, а прислужник пристроился за ними. Я же гнал это животное стадо в стойло, где буду иметь продажных шлюх так, как захочу! Картина их позора меня безумно обрадовала и помогла избавиться от наваждения по имени Астрид. Я сел в кресло под окном, поднял кубок и приказал прислужнику притвориться мягким пуфом. Положил на него скрещенные ноги и сделал первый глоток. Посмотрел на растерянных девушек, что стояли на четвереньках у моих ног, ожидая нового приказа. Я пил вино и безотрывно смотрел на них, стараясь придумать, чем для начала их занять.
— Ты, — указал на ту, у которой грудь пышнее. — Ляг перед его лицом и раздвинь ноги. Пусть облизывает твои чресла. А ты, — указал на ту, что с длинной косой. — Вкушай его плоть посочнее, чтобы излился в твой рот!
Вот теперь все твари на своих местах! Поразительно возбуждающая картина! Я смаковал изысканные закуски, запивал рубиновым вином и наслаждался приватным представлением. Разглядывал изгибы прекрасных тел, слушал звуки порочного соития, будто прелестную сонату. Причмокивания, стоны и ахи служили изюминкой развратной композиции. Я всегда хотел понаблюдать за оргией и в нужный момент присоединиться, но Пармис в прошлый раз не поддержал моего порыва. Жалкий лживый сноб! Но теперь эти безвольные игрушки будут выполнять все мои самые безумные приказы! О! Как же сильно меня заводила и будоражила власть над другими! Над грязным, продажным отребьем, не достойным находиться в стенах моего родового замка!
С нескрываемым интересом я наблюдал за тем, как прислужник старательно таранит языком естество девушки, пальцами раздвигая ее складочки до влажного бутона, а она в это время трогала себя за грудь, стискивая кончиками пальцев соски до томной боли, до сладких стонов. Она смотрела на меня похотливым, подернутым страстью взглядом, готовая выполнить любую волю того, кто обещал исполнить ее мечту. Я же улыбнулся ей, облизывая терпкие от вина губы, и скользнул взглядом по выгнутой спине мужчины, который старался не тревожить своей страстью мои скрещенные на нем ноги. Его ягодицы судорожно сжимались от натиска второй блуасанки, что с большим энтузиазмом заглатывала его плоть, старательно облизывая его чресла, тонкими пальцами руки играя с его набухшими яичками. Свободной рукой она ласкала свою промежность, приподнимаясь навстречу собственному пальцу, который до упора входил в ее лоно, но он явно сполна не удовлетворял ее похоть. Я видел, что ей мало этого скромного вторжения, и ее тело желает большего, трепещет в предвкушении огромной твердой плоти, что ворвется в ее нутро до упора, заставив ее кричать от острой боли.
Было невыносимо и дальше томить красавицу! Мой орган рвался наружу, предвкушая страстное соитие. Отставив кубок в сторону, я поднялся с кресла и разгоряченный представшей взору картиной, скинул с себя тесный камзол. Медленно, будто хищник перед прыжком на жертву, я обошел стол. Залюбовался дикими ласками девицы, которая продолжала ублажать прислужника своим развратным ртом. Мужчина уже не сдерживал свои рычащие стоны, которые тонули в глубине естества пышногрудой блуасанки, что выгибалась навстречу его языку, запрокинув голову назад. Ее уста исторгали протяжные хрипы, и запахи тел смешались в единое марево животной похоти. Настал тот пик, когда мне захотелось с головой окунуться в оргию и получить ни с чем несравнимое удовольствие!
Резко и грубо схватил девицу с косой за щиколотки ног и резко поднял ее ягодицы вверх, заставляя ее стоять на руках вниз головой. Развел ее ноги в стороны и направил орган в ее сочную плоть. Она продолжала сосать член прислужника, давясь его органом до кашля, пока я остервенело вдалбливался в нее, шлепая ладонью по ее плоскому животу. Какое же блаженство врезаться в разгоряченную до кипения плоть, что трепещет и сокращается в такт моим резким толчкам! Прислужник содрогнулся и с ревом исторг из себя семя в рот прелестницы. Она старалась глотать в таком положении, но вязкая белесая жидкость стекала с ее лица на ковер. Я закричал, приказывая ей слизывать каждую пролитую каплю и ускорил движения внутри ее тела.
