И магиическая страсть.

Наваждения туман

Помогает мне пропасть.

Ты поймал меня в силки,

По бедру размазал крем,

Лишь спасаясь от тоски

Меня сделал своим всем!

ОХ ЧЕРТ!

Я беззащитна, только плач.

НЕСЕТ

Торт именинный мой палач!

Страх по вискам стучит,

Имя ему «Аид»!

Да, это был довольно смелый шаг, на который я не сразу решилась: написать песню о собственном похищении. И все же рассудила, что мне это нужно — дабы отпустить и одновременно не забывать.

Ну и вдобавок мне подумалось, что это ведь даже своего рода закон жанра в рок-музыке: написать песню, посвященную какому-нибудь нашумевшему маньяку! В моем же случае даже далеко ходить не пришлось. Потому что хоть на счету этого парня и не было нескольких убийств, о которых гудела вся цивилизация, похищение начинающей рок-певицы тоже неплохо подходило, особенно если этой певицей была я сама.

И судя по тому, как на этой песне оживился зал (немного успокоившийся и отдохнувший за время предыдущей рок-баллады), я не прогадала с «Глазами Аида»! Если не все, то многие из собравшихся были в курсе той истории. Потому теперь, когда они смотрели на меня, я видела в их глазах одновременно восторг, азарт и благоговейный страх.

Вот на этой забавной ноте я и закончила свой концерт! А попрощавшись с залом, направилась в заваленную мерчом комнату, где была назначена автограф-сессия. И увидев, сколько зрителей из зала туда повалило, я поняла, что нескоро попаду домой! Но жаловаться на этот факт даже нисколечко не хотелось. Я была рада, что моя музыка захватила всех их настолько, что они сами готовы стоять в этой очереди за плакатами, фан-буквами и прочим мерчем, дабы получить на всем этом мой автограф. Потому лишь улыбалась, раз за разом оставляя маркером размашистые подписи.

— Скажи… а ты уже точно завязала со своим… прошлым ремеслом? — по-дурацки хихикая, протянул молодой вервольф, которому я протягивала очередной подписанный фан-бук.

— То есть? — растерялась я, от неожиданности едва не выронив сувенирку из рук.

— Может ты там того, захочешь тряхнуть стариной? — подмигнул он с хитринкой в глазах, блестевших так, как это обычно бывает у парней, которые немного выпили. — Я заплачу хорошо! Не, не подумай, я верю, что ты правда такая классная в этом деле! И понимаю, что на всю ночь денег у меня точно не хватит. Но на час наскребу!..

Резко схватив парня под руки, охранники потащили его прочь, несмотря на возмущенные вопли о том, что он со мной «по делу разговаривает». Я же была настолько шокирована, что не сразу заметила следующего фаната в очередь на автограф.

— Карин, что это вообще было? — выпалила я на ухо кицунэ, которая, поняв поданный мною знак, наклонилась ко мне.

— Объясню позже, если захочешь. Ладно?

Кивнув в ответ, я продолжила прятать обескураженность за профессиональной улыбкой, и раздавать автографы. Так продлилось еще где-то полчаса, прежде чем Карин утащила меня в примерку. Где я, стукнув кулаком по туалетному столику, поинтересовалась:

— А теперь ты расскажешь мне, что все это значило? Я ведь еще тогда по выражению твоего лица поняла: тебе что-то об этом известно!

— Да-да, конечно, — устало вздохнула она, сев в кресло напротив меня. — Правда я бы все же рекомендовала тебе и дальше пребывать в неведении… Хотя нет, беру свои слова обратно, это бесполезно. Эти дни ты, подозреваю, все свободное время репетировала и не лазила по сети, потому не в курсе. Но вот сейчас узнаешь много чего, если решишь посерфить.

— Так, о чем ты? — еще больше насторожилась я.

— Пару дней назад в желтой прессе поднялся один… не наилучший слушок о тебе, — наконец проговорила кицунэ и виновато прижала ушки к голове.

— Слушок?

— Будто ты, прежде чем устроиться в «Галоп», работала элитной куртизанкой в каком-то дорогом борделе.

Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы просто воспринять услышанное. А после, ощутив невыносимое головокружение, я опустилась в кресло, пялясь на Карин невидящим взглядом.

— Это что за плохие шутки?

— Извини, Кана, знаю, неприятная дрянь, — вздохнула она, погладив меня по плечу. — Подобное иногда любят выливать на людей, которые на слуху.

— Но ведь… ведь я работала хостес, а не харлот! — закричала я, сжав кулаки. — Хостес принципиально продают только свое мастерство собеседника, но не свое тело! Более того, если заведение уличает свою хостес за тем, что она спит с посетителями за деньги, ее не только увольняют, оставляя за ней долг за обучение, если таковой имеется. Но и лишают лицензии!

— Я все это знаю, милая, — печально покачала головой подруга. — Потому и не хотела говорить тебе обо всем этом до концерта, чтоб ты не распереживалась перед выступлением.

— Это же полный бред! Как в такое вообще могли поверить?

— Толпе нравится верить во всякий бред, особенно про знаменитостей, — проговорила Карин. — То ли потому, что собственная жизнь такая скучная, то ли черт его еще знает из-за чего. И когда одно крупное издание опубликовало интервью с твоим бывшим…

— Интервью с бывшим? — прошептала я, ощутив, как все тело моментально похолодело до самых кончиков крылышек.

— Ну, он так назвался, по крайней мере, — пробормотала Карин. — В статье говорилось, что он вынужден сохранять инкогнито, потому что сам — очень важный господин, работающий на правительство, и его имя не должно фигурировать в таких скандалах. Анонимность была главным условием интервью, в котором он рассказал о том, как встретил тебя в публичном доме, куда его чуть ли не насильно притащили друзья. И там ты якобы околдовала его, заставила выплатить свой долг перед заведением, а после — забрать с собой и содержать. До тех пор, пока не сбежала, обчистив его — украла немало ценных вещей, деньги, которые он снял с банковского счета. Ну и далее в таком духе.

— Мразь, — только и смогла, что прошипеть я сквозь стиснутые зубы.

— Да, очень гадкое дело, — печально вздохнула Карин. — Одно хорошо: ты рок-певица, а не какой-то подростковый идол, например. Представителям твоего жанра позволено иметь скандальную репутацию, так что проблем с руководством лейбла не будет. Но вот другое дело, что я знаю тебя и понимаю, насколько для тебя самой подобное неприятно.

— Нужно срочно решать, что с этим можно сделать! — в горячке заявила я, заламывая локти.

— Ну, я уже немного об этом думала, — призналась кицунэ. — Самым эффективным будет подать в суд на издание за клевету. Просто продемонстрируем на заседании заверенную выдержку из твоей трудовой истории, и дело в шляпе…

— Нет! — резко закричала я, словно ошпаренная вскочив на ноги.

— Что нет?

— Я не могу нигде афишировать того, что работала хостес в городе Веста, — нервно прошептала я. — Вернее даже… о том, что я с Весты, и так известно всем, кому захочется только копнуть немного. И это плохо. Но не смертельно, пока не всплывет, что я работала там именно хостес.

— Погоди, о чем ты? — растерялась Карин. — Почему ты не можешь этого афишировать?

— Потому что если я раскрою свое прошлое место работы, у меня будут серьезные неприятности, — выдохнула я, тут же прикусив язык. Проклятье, я не должна была терять самоконтроль из-за паники! — Извини, но больше ничего сказать не могу.

— Хорошо, — протянула подруга, глядя на меня округлившимися глазами. — Ладно, проехали, суд не вариант. Тогда… Можно дать опровержение на твоем официальном сайте, а так же устроить парочку встреч с «нашими» журналистами. Немного поможет, но предупреждаю сразу: не жди чуда. Обычно когда есть две статьи с противоположными версиями, толпа предпочитает верить в более грязную, потому что она интереснее. Но сделаю что смогу, обещаю.

— Спасибо, — отрешенно кивнула я, безучастно пялясь на стенку гримерки.

В эти дни у меня были все шансы окончательно рехнуться. И единственным, что удерживало меня от этого, оказалась та самая совместная работа с Брентом. Пропадая в его домашней репетиционной, мы работали над мелодией песни, которую собирались спеть дуэтом. В результате это занятие настолько меня захватывало, что я полностью забывала о сплетнях в желтой прессе, которыми пестрела вся сеть.