– Гор Тан! – воскликнула дэй-Сан. – Что вы говорите?

– Что чи-Фарло была честолюбива, – ответил старик. – Если бы она доказала свою правоту, то она перешла бы с Третьего председательства на Второе, тогда как наш добрый друг и коллега тэй-Велфорд стал бы Первым. И я спрошу вас – как скоро она прибегла бы к тактике, которая так хорошо сработала против тэй-Палина, и направила бы ее против нашего любимого нового Первого?

– К тактике? – переспросила тэй-Нордиф довольно сдавленным голосом. – К какой тактике?

Вел-Анбрек погрозил ей пальцем.

– Тем из нас, кто был в то время в зале, стало очевидно, что кто-то решился продвинуться благодаря изворотливости, а не учености. Все большее количество вызовов выдвигалось в отношении работ Первого председателя тэй-Палина – и при том самыми горячими головами нашей кафедры, какдолжна будет признать даже осмотрительная ученый дэа-Сан. Хотя вы знали его совсем недолго, ученый тэй-Нордиф, я уверен, что вы не удивитесь, узнав о том, что тэй-Палин был хорошим ученым – очень хорошим ученым. Он доказывал свою правоту снова и снова. Но даже хороший ученый устает от постоянных вызовов. Я полагаю, что сегодня ученая чи-Фарло решила, что он достаточно утомился, чтобы допустить ошибку, и потому выдвинула это возражение – которое, Первый председатель, следовало бы отвергнуть! Неужели мы разрешим вызовы, основанные на работах, сделанных еще странниками, лишь косвенно относящимися к монете, которая принесла нам наше место? Что дальше, спрашиваю я вас? Вызовы на основании уравнений, которые мы доказывали еще во время обучения у наставника?

– Я непременно, – проговорил тэй-Велфорд, заставляя свой голос звучать очень серьезно и мягко, – поставлю этот вопрос перед Управляющими, коллега. Возможно, имело место нарушение протокола.

– Что ж, прекрасно! – фыркнул вел-Анбрек.

– Вы хотите сказать, – пролепетала тэй-Нордиф, – если я правильно поняла вас, ученый, что ученая чи-Фар-ло считала, будто Первый – бывший Первый, прошу прощения, Первый тэй-Велфорд! – будет физически не в состоянии устоять перед ней, и потому выдвинула ложное возражение?

– Скажем так, легковесное возражение, – ответил вел-Анбрек. – Но… да, вы все поняли правильно, ученый. И поскольку она явно желала подняться до Первой (чего, не постесняюсь вам сказать, она не могла бы сделать на основании своих работ), то простая логика подсказывает: она вскоре начала бы аналогичную атаку на тэй-Велфорда, используя свое положение Второго председателя.

– Это выглядит очень рискованно, ученый, – возразила Мэйлин тэй-Нордиф. – А если бы ее разоблачили?

– Но ее разоблачили, не так ли? – решительно вмешалась дэй-Сан. – Эта задача выпала на долю тэй-Палина. – Она адресовала вел-Анбреку строгий взгляд. – Система работает. Хотя изредка она допускает некоторые огрехи, равновесие в конце концов восстанавливается.

– Да, конечно, – сказала тэй-Нордиф. – Но… Зазвонил колокол, и тэй-Велфорд шагнул вперед, с улыбкой предлагая руку дэа-Сан и предоставив тэй-Нордиф разделить трапезу с вел-Анбреком – можно себе представить, какое удовольствие она от этого получит!

Пока Джела таскал туда-сюда, что ему было велено, и был свидетелем кровавого убийства, его роботы и ищейки продолжали искать. Потому он погрузился в их отчеты, сидя на полу рядом с деревом и рассеянно поглошая второй орех – а потом и третий, который стукнул его по колену чуть больнее, чем можно было бы объяснить локальной гравитацией.

Кошка снова подошла к нему и один раз просунула нос между ним и переносным командным пунктом. Он оттолкнул ее – осторожно – в сторону, и она удалилась из его поля зрения и сознания.

Он искал место, где Лиад дэа-Сил хранил свои уравнения. Инструктируя своих конструктов, он был вынужден задать им широкое поле поиска. Быстрая проверка баз данных, выполненная ночью, дала не вызвавший удивления результат: в структуре башни Озабэй есть немало укрепленных областей. Затем надо было решить следующую задачу: создать ишеек достаточно хитроумных, которые могли бы исключить все хранилища, кроме самых вероятных. И уж достаточно хитроумных, чтобы двигаться по мозгу башни, не включая сигналов тревоги. Он их создал, и им удалось собрать красивый списочек из шести возможных областей.

Остальная тонкая и рискованная работа ложилась на него.

Он исключил два из шести, прежде чем заметил настойчиво мигающий таймер в нижней части экрана. Дже-ла поспешно разобрал командный пункт, убрал его элементы в кадку дерева, прислонился к стене и превратился в дремлющего кобольда.

Едва он успел закрыть глаза, как дверь щелкнула и открылась. Он услышал твердые шаги ученой тэй-Нор-диф, за которыми быстро последовал ее резкий голос:

– Джела! Открой глаза и встань!

Он это сделал по-кобол ьдовски поспешно – что было не слишком быстро, постаравшись при этом не раздавить прислужницу башни, которая остановилась у самых дверей, держа обеими крошечными ручонками какую-то корзинку.

– Передай корзинку моему слуге, – приказала она малышке, а ему велела: – Джела! Прими корзинку и отнеси ее на кухню. – По окончании этого обмена тэй-Нордиф повелительно махнула рукой. – Можешь идти.

Слепая прислужница поклонилась, повернулась и удалилась, бесшумно ступая босыми ножками. Дверь у нее за спиной закрылась – и ученый шагнула к ней, чтобы ее запереть. Тем временем Джела унес корзинку на камбуз и поставил на столик рядом с миской воды, которую он налил кошке. Само животное не появилось, а миска казалась нетронутой.

Заглянув в корзинку, он увидел, что она наполнена запечатанными пакетиками еды, напоминающими солдатские порции. Он предположил, что это – кошачья пища, и снова стал гадать, куда делась кошка, чем кобольд никогда не заинтересовался бы, так что он не стал оглядываться в поисках ее.

– Джела! – отчеканила тэй-Нордиф. – Открой одну упаковку и поставь ее на столик рядом с миской для воды.

Он начал выполнять приказ, а она тем временем пошла к главной комнате, издавая тихое шипение: «с-с-с-с». А потом теплым, довольным голосом воскликнула:

– Вот ты где, умница! Рада видеть, что ты чувствуешь себя как дома. Однако это кресло мне сейчас понадобится, а ты, полагаю, захочешь поужинать.

Джела сосредоточенно разворачивал упаковку, превращающуюся в мисочку, широко раздвигавшую края. Он услышал легкие-но-недостаточно-легкие шаги ученой и уловил аромат тела Кантры, который смешался с сильным запахом кошачьей еды.

– Отойди, Джела, – велела ему тэй-Нордиф, и он выполнил полученное указание.

Она ловко переставила кошку на столик, повернув носом к еде.

Оранжевый хвост дернулся, уши насторожились – и кошка моментально сосредоточилась на еде, как положено хорошему солдату в столовой. Джела решился поднять взгляд – и увидел улыбку на лице своей хозяйки: теплую и немного глуповатую улыбку, которая заставила его сердце похолодеть – настолько она не походила ни на одно из выражений, в которые складывались черты Кантры йос-Фелиум.

Глаза переместились с кошки на него – и их взгляд моментально стал жестким.

– Джела! – резко бросила она. – Положи запечатанные упаковки – аккуратно – на нижнюю полку среднего шкафчика. Когда корзинка опустеет, отнеси ее к двери.

Получив приказ, он повиновался. Ученая полюбовалась кошкой еще несколько мгновений, а потом он услышал, как она прошла к своему рабочему месту.

Он закончил наполнять шкафчик и повернулся, держа корзинку в руке. Упаковка опустела, а кошка снова исчезла. Ему не было приказано убрать за кошкой, потому он прошел мимо беспорядка, чтобы поставить корзинку туда, куда ему было велено – к двери.

– Как мне тебя назвать? – спросила ученая высоким глупым голосом.

Джела повернулся, медленно – и увидел, что она сидит в кресле, держа кошку на коленях и почесывая ее под подбородком. Кошка, вместо того, чтобы демонстрировать поведение хищника и калечить ее руку, выказывала все признаки экстаза, щуря глаза и полуоткрыв рот от удовольствия.