Сейчас настает решительный момент – дальше продолжать войну будешь ты. Я знаю, что ты будешь настолько сильной, храброй и стойкой, насколько понадобится. Я знаю, что ты победишь. У врага нет ни одного шанса.

А теперь я заткнусь, пока ты не рассердилась.

Помни меня так долго, как сможешь, Кантра.

Я сделаю то же для тебя.

Джела.

Порт Солсинтры не манил купца обещаниями богатства и сокровищ, будь этот торговец легальным, полулегальным или черным. По правде говоря, Кантра готова была назвать его самым жалким портом, в каком она когда-либо имела несчастье оказаться, если бы не было дыр и похуже. Например, Вейнгалда.

И тут было нечто странное. Кораблей было немало – и это еще не считая военного флота, постепенно оживающего заботами Веллика. Гораздо больше кораблей, говоря по правде, чем она могла бы предположить, зная, что такое Солсинтра. И был еще круизный лайнер на низкой орбите, когда она подлетала на «Танце». Такому лайнеру давно полагалось бы улететь – и вообще залететь сюда он мог бы разве что ради ремонта, – но за время прогулки по порту Кантре встретилось немало мундиров класса люкс.

Причина, по которой она оказалась в порту с законно оформленным и подписанным пропуском в кармане, а не скучала без дела за запертыми и охраняемыми дверями… Ну, это заслуживало отдельного рассказа.

«Да хранят меня Глубины от детей, получивших благородное воспитание!» – подумала она. Потому что именно мальчик уговорил Веллика отпереть ей двери и поручился за ее хорошее поведение, словно был даже моложе, чем можно было решить по его виду.

– А бабушка не учила тебя не ручаться за незнакомых людей, случайно встреченных в порту? – огрызнулась она, когда он пришел, чтобы вложить ей в руку пропуск.

Он нахмурился, а его нелепо лиловые глаза затуманились.

– Конечно, учила, – ответил он отрывистым чересчур официальным тоном, который, по его мнению, должен был скрыть его гнев. – А еще она учила меня, что пилоты помогают другим пилотам, и что второй пилот прежде всего заботится о первом. Так я сказал капитану Веллику, который, наверное, получил такие же уроки от своей бабушки, и потому вы свободны заниматься делами в порту.

И хоть она и видела, что ему есть что еще добавить, он замолчал, крепко сжав губы.

Она боролась с собственным раздражением, стараясь дышать ровно и глубоко, пока не уверилась, что сможет ответить ему достаточно вежливо.

– Первое. Я обязана вам за ваши труды, пилот, но факты говорят, что вы не мой второй пилот.

Второе. Со всем почтением к вашей бабушке, но есть такие пилоты, на помощь которым вам не следует тратить своего ручательства. Я из тех пилотов, кого хлебом не корми, а дай подставиться, и надо было бы и вас подставить. Откуда вы знаете, что я, оказавшись за воротами, вернусь обратно?

На этом спор должен был бы закончиться, но юнец оказался крепче, чем можно было подумать по его нежному лицу.

– Джела за вас поручился, – сказал он все таким же отрывистым и холодным голосом. – Он сказал, что вы – цитирую: лучший, черт побери, пилот, каких он только видел.

– Это Джела был лучшим, черт побери, пилотом…

– И он был вторым пилотом у вас! – прервал ее мальчик. Он с трудом перевел дыхание и исполнил отрывистый гневный полупоклон. – Прошу прощения, пилот. Долг ждет меня в другом месте.

Она задержалась у лотка, рассматривая выставленную керамику ручной работы. Местные ремесла обычно хорошо продавались: даже у кривобоких горшков находились свои поклонники. Однако эти были не только кривобокими, но и скучными: неровная глазурь, грубая отделка. Можно допустить, что это – особая Школа, но куда вероятнее, что это просто плохие горшки.

Ну что ж. Она отвернулась, бесшумно и бдительно двигаясь через разномастные ряды.

По холодном размышлении оказывалось, что паренек при своем ручательстве не столь уж и сильно рисковал, как ей показалось на первый взгляд. В конце концов, ей нужно было принять решение относительно корабля Джелы, хотя в этот момент ей было неясно, что она может сделать с армейским транспортным кораблем. Наверное, можно было его продать и получить прибыль – но не на Солсинтре. И кроме того, с таким кораблем одному пилоту не управиться. Двое – так-сяк, если полет недолгий, а пилоты – отдохнувшие. Но по-хорошему нужно четверо – для работы по вахтам. Она изучила все технические характеристики во время счастливых часов своего ареста и позволила себе испытать перед таким кораблем благоговейный трепет. Во внешнее кольцо грузовых капсул можно было бы поместить имущество небольшой планеты, если только продумать балансировку, а во втором кольце можно было перевозить в медленном сне больше солдат, чем она могла себе представить.

Третье кольцо представляло собой каюты и кубрики для неспящей команды, а глубоко внутри, в центре и душе всей конструкции, находился мостик. У каждой секции были собственные двигатели: мостик мог спокойно отделиться от капсул и летать самостоятельно, как корабль. И даже уменьшенный до одного центрального модуля «Солкизин» был вдвое больше всего «Танца».

Не самый лучший тип корабля для пилота, чьим главным желанием в жизни было летать низко и незаметно. Она попыталась понять – уже в десятый раз, – о чем думал Джела, оставляя на ее руках такое чудовище, или о чем думал Веллик, одобряя эту передачу.

Теперь, выйдя из-под ареста, она могла плюнуть на эти размышления, повернуться спиной ко всей этой каше, сесть на свой корабль и улететь, пусть даже без груза. Премиальные и посмертные выплаты Джелы позволят ей продержаться до порта, который будет обещать какую-то прибыль. Такой образ действий был бы разумным – и к тому же преподал бы мальчишке весьма нужный ему урок.

Она обдумала весь этот план, пытаясь представить себе последовательность событий, но слышала только эхо слов мальчика: «Джела за вас поручился».

Проклятие.

Она склонилась над прилавком ювелира – не столько ради привлекательности мутных камней, сколько чтобы избавиться от внезапной одышки.

Можно в конце концов сказать, что ей хочется осмотреть новую игрушку, подумала она. Нельзя было отрицать, что ей довольно любопытно увидеть, к какому кораблю Джела привык…

– А, вот и вы, моя дорогая!

Голос звучал слишком близко и был незнакомым… Нет! Она знала, чей это голос. Мысленно вздохнув, Кан-тра выпрямилась и повернулась.

– Здравствуйте, Дядя, – сказала она нейтрально и непринужденно.

С одобрением она отметила, что он стоит на почтительном расстоянии и чуть сбоку, демонстрируя совершенно пустые ладони. На темном плаще лежала пыль космопорта Солеинтры, а волосы он собрал в простую и ничем не украшенную косу. Не видно было ни плиток, ни нитей. Даже его кольца исчезли.

– Здравствуйте, пилот Кантра. – Он слегка поклонился. – Как удачно, что я вас встретил! Мне интересно, не испытываете ли вы жажды?

Она пристально посмотрела на него.

– Это зависит от того, угощаете ли вы, – заметила она ему. – И где именно.

– Естественно. – Он улыбнулся, хотя это выражение благожелательности не коснулось его глаз, и изящно повел рукой. – Пожалуйста, выберите направление. Я полагаю, что вы сможете отыскать подходящее заведение. Конечно же, угощаю я.

Ах, как это грело сердце пилота – увидеть человека в столь уступчивом и щедром состоянии! Не говоря уже о том, что, если подумать, она не испытывала жажды. И – кто знает? – возможно, у Дяди найдется выгодное предложение.

Она улыбнулась не более искренне, чем он, и, кивнув, пошла налево. Он пристроился рядом с ней, не производя почти ни звука.

– Видела что-то такое через две улицы отсюда, – сказала она. – Похоже на тихое место, где можно поболтать.

– Превосходно! – негромко отозвался Дядя. – Я в ваших руках, пилот.

– Скажите мне, – сказал он какое-то время спустя, когда они устроились за черным столиком, – как поживает превосходный М. Джела?