Дверь открылась.

Она стремительно обернулась, запутавшись в мантии, и с трудом удержалась от падения, когда в аудиторию вошел Ала Бин тэй-Велфорд.

Старый ученый пошел первым: его портшез неспешно двинулся в переходному порталу. Джела смотрел, как потоки энергии в портале начали закручиваться, образуя неприятную воронку, в которой кресло, мужчина, кошка и дерево стали удаляться, пока не потерялись среди танцующих опалово-оранжевых пылинок.

Процесс оказался неестественно бесшумным, хотя когда воронка засосала в себя воздух, Джела уловил легкое дуновение.

Тор Ан йос-Галан замялся у причала – в чем Джела нисколько его не винил. Мысль подвергнуться воздействию вихря была как минимум тревожащей, а если даже нервы, сплетенные из смартпроволоки (по крайней мере так они уверяли друг друга в яслях, где осваивали первые принципы солдатской службы), могли от нее разгуляться, то…

– Пилот, – сказал он, заставив свой голос звучать совершенно спокойно, словно шагать в бесконечность было делом привычным, – я буду замыкающим.

Мальчик на секунду устремил на него расширившиеся глаза невероятного цветочного цвета, глубоко вдохнул, повернулся, как положено смелому солдату, и шагнул навстречу вихрю судьбы, опустив руки. Потоки закрутились, затуманились – и Тор Ан йос-Галан исчез, проглоченный воронкой.

Джела посмотрел на переливавшиеся перед ним потоки энергии. Его ноги твердо стояли на полу, словно он намеревался пустить корни в этом немалом слое пыли. Долг был совершенно ясен: старый ученый с уравнениями, тайно и надежно скрытыми у него в голове, дерево, пилот, которого он взял под свое начало.

А позади него – его напарница, или человек, в которого превратилась его напарница, приняв для этого смерть. И не из какого-то неопределенного чувства долга по отношению к галактике или жизни, какая она есть, или верности клятве, которой она, по правде говоря, никогда и не давала, – а ради него.

Долг требовал, чтобы он двигался вперед. Долг требовал, чтобы он оставил ее погибать.

«Она осталась прикрывать отступление, – сказал он себе. – Она знала, чем рискует».

И это была правда… а может быть, и нет. Она знала, что риск будет. Она знала, что если он доверится ей, как она его попросила, то у них мало шансов выйти из этой операции живыми. Но остаться прикрывать… Кантра йос-Фелиум никогда не была солдатом.

Он закрыл глаза.

Первая обязанность помощника пилота – заботиться о своем пилоте, благодаря чему пилот может заботиться о корабле и пассажирах, если таковые имеются. Вот это было правилом, которое Кантра очень хорошо знала.

«Верь», – прошептал ее голос, слабый и глуховатый.

Он пожертвует всем, что она сделала – ради него одного, – если он сейчас забудет о долге.

– Вперед, солдат, – сказал он себе. И повторил еше раз: – Вперед.

Хорошо хоть его ноги умели распознавать приказы, а он все еще оставался в достаточной мере солдатом, чтобы не желать опозориться, потребовав повторения в третий раз.

Он зашагал, расправив плечи и чуть приподняв руки, по пыльному полу – и нырнул в пасть энергии.

Тэй-Велфорд сильно пострадал от рук толпы: у него на щеке наливался синяк, на мантии виднелась кровь. Мэйлин не могла определить, принадлежала ли хоть какая-то часть этой крови ему самому. Явно это никак не сказалось на той скорости, с которой он повернулся и запер дверь, и на уверенности, с которой он поднял свой клинок и приложил его рукоять к сердцу в насмешливом приветствии.

– Ты сделала опасную ставку, не так ли? – осведомился он, медленно наступая на нее. – Ты рассчитывала, что меня настолько легко сбросить? Я не зеленый юнец, обезумевший от своего первого разрыва. А вот ты – ты последняя в ущербной генетической линии, и все они заключены в тебе. Нетерпеливые, отчаянные, злобные… и глупые. Так глупо было прийти сюда…

Она отступила перед ним – на шаг, и еще на один. И это была ошибка. Он пытался оттеснить ее к креслам. Закусив губу, она не отдала третьего шага, запоздало потянувшись к своему кушаку и высвободив из-под него клинок истины.

Тэй-Велфорд наклонил голову:

– О, так теперь ты решила драться?

Он сделал выпад, сверкнув клинком. Она парировала его, неуклюже и неудачно, ощутила боль на левой щеке и, охнув, отшатнулась, отступив на третий шаг – и на четвертый. Ее свободная рука потянулась к лицу – и вернулась, испачканная кровью.

Ее противник захохотал.

– Такой интересный выбор! Робкая, неумелая и нелепая. Это тебе мешает, правда? Еще мгновение – и ты обнаружишь, что это тебя убило!

– Я вас не понимаю! – крикнула она ему, ощутив спиной кресла.

Ей придется атаковать, убрать его с дороги, добраться до двери…

Она бросилась вперед.

Неожиданность заставила его сделать шаг назад. Его клинок начал яркий танец, парируя ее нападение, проходя ее защиту, вспарывая ткань – и кожу ее руки.

Завопив, она сделала новый выпад. Его клинок на миг запутался в ее рукаве, и ей удалось нанести ответный удар: красная кровь расцвела сбоку на его мантии. Он хрипло выдохнул, пошатнулся – и она проскочила мимо него и бросилась к двери…

… прижала ладонь к пластине замка, но кровь на ее ладони помешала считывающему датчику – и дверь осталась заперта. Рыдая, она повернулась, прижимаясь спиной к двери, подняв клинок – рукоять стала скользкой от ее крови.

Тэй-Велфорд ухмыльнулся, пригнулся и вытянул руку, готовый схватить ее, если она попытается проскочить мимо. В другой руке он почти небрежно держал клинок.

– Что мне сделать, чтобы подсластить твой уход? – пробормотал он. Его глаза ярко горели и были совершенно лишены жалости. – О, знаю! Слушай внимательно. Я хочу, чтобы ощущение этого удара стало глубоким – и только после этого завершу урок. – Его ухмылка стала шире. – Это я убил Гарен. Она умерла так, как жила – дурой, умоляя меня не трогать тебя.

Дрожа, она воззрилась на него, видя странное ожидание в этих ярких, безжалостных глазах, – и могла думать только о том, что вот-вот умрет от руки сумасшедшего…

«Плати свои долги, малышка! – Казалось, голос женщины прошептал это прямо ей в ухо. – Ты сама себе станешь противна, если не станешь платить!»

У нее защипало глаза. Она моргнула – и слезы побежали по ее лицу, смешиваясь с кровью.

Тэй-Велфорд тихо рассмеялся.

– Да, прекрасно. Насладись этим моментом. Я хочу, чтобы ты умерла ущербной.

Нож пришел в движение – лениво. Она отклонилась, приняв удар плечом, поднырнула под его защиту и всадила клинок ему в горло.

– Веральт! – прошипела она, хоть и не знала, какой смысл имело это слово.

Его глаза расширились, рука поднялась – и упала. Он рухнул на пол, и его сверкающие глаза застыли и потухли.

Она мгновение стояла на месте, шатаясь, покрытая кровью – а потом неуверенно повернулась обратно к двери.

Было одно крайне неприятное мгновение, когда его словно разбирали на части, молекула за молекулой, а потом – миг мучительной боли, когда его стремительно сложили обратно.

Сапоги Джелы ударились о твердый бетон. В голове у него возникло изображение стены тумана, надвигающейся от океана, закрывающей скалы и вершины деревьев. А потом в тумане возникла фигура, маленькая и нечеткая, которая стремительно выросла и превратилась в черного дракона, уверенно летящего и мгновенно вырывающегося к свету.

– Сюда, М. Джела! – негромко окликнул его мастер Дэа-Сил.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от воспоминаний о переходе, он быстро оценил положение. Они оказались на складе, сумрачном и неухоженном. Источником света служили отверстия в крошащейся металлической крыше – и бледный, мигающий оранжевый свет от портала.

Портшез парил шагах в двадцати справа и впереди. Дже-ла различил силуэт дерева и силуэт старика.

– Где пилот йос-Галан? – спросил он, быстро направляясь вперед.