— Ох, мамочка… — я, не договорив, обнял её. Слова были не нужны, она всё поняла сама.

— Ты вырос, сынок, — тихо сказала мама, — ты вырос за полтора года своего отсутствия больше, чем за девятнадцать лет своей жизни. Ты открыто и спокойно принимаешь решения о своей жизни — и мы гордимся тобой.

— И раз уж это твой последний вечер, — сказала она, — идём вниз. Мы приготовили для тебя нечто особенное.

Нечто необычное оказалось небольшим прощальным пиром. Мы ели и разговаривали. Очень много разговаривали. Казалось бы — это твоя семья, ты всё о них знаешь. Но когда понимаешь, что больше вам увидеться не суждено, то внезапно осознаёшь, как много надо сказать друг другу. Мы говорили обо всём на свете до трёх часов ночи, и лишь осознание того, как мне необходимо отдохнуть, заставило меня закончить разговор и уйти спать.

Заправляя утром кровать, я не выдержал и заплакал, понимая, что больше мне спать здесь не придётся. Последний раз вычистил зубы (ну, надеюсь, что не последний, но вы меня поняли). Я понимаю, что это звучит ужасно нудно и банально, но с другой стороны, те, кто часто путешествует, возможно, меня поймут. Одно дело, когда ты пользуешься вещами каждый день, зная, что то же самое будет и завтра, и после завтра, и через неделю… И совсем другое дело, когда ты делаешь всё это последний раз. Свою драконью одежду я решил взять с собой отдельно — все же субботним утром, да ещё и перед Новым годом в городе слишком людно. Не стоит привлекать лишнего внимания.

И вот я, обняв родителей и брата, покидаю свой дом. Покидаю его навсегда. Уходя, я последний раз оборачиваюсь. Вздыхаю — и иду дальше. Прощай, дом. Прощай, улица. Я не сдерживаю слёз — я почти физически ощущаю боль, с которой рвутся нити, двадцать лет связывающие меня с родными местами. Но я всё равно иду дальше — так надо…

Маша уже ждала меня на остановке. Когда я запрыгнул на скутер и обхватил её сзади, то спросил:

— Не передумала?

— Нет. Я всё объяснила отцу. Он отнёсся с пониманием.

— А это что за баул? — хмыкнул я, указывая на приличную сумку, которая лежала перед Машей.

— Мои вещи, — удивлённо ответила она, — ты же не думал, что…

— Нет, Маша, я не думал, я знаю совершенно точно, — раздражённо ответил я, — мало того, что Кичандашу придётся тащить в Авиал двух человек вместо одного — его даже на это уломать будет адски тяжело — так ещё и вещи. Он точно откажется.

— Ну а сам-то? — обиженно спросила девушка, остановившись перед светофором, — что в сумке?

— Комплект одежды из Авиала. Я переоденусь, а это брошу здесь. И тебе посоветовал бы сделать то же самое. В этом мире нет ничего такого, что нам пригодилось бы там…

Зануда. Хотя с другой стороны — наверное, это справедливо. Ведь надо ещё как-то Кичандаша убедить в том, что меня тоже надо взять с собой. С другой стороны — обнадеживает слово «нам». Значит, Демьян всерьёз рассматривает такую ситуацию. Что ж, тогда вперёд. А там — будь что будет.

Я прощалась с улицами, знакомыми с детства. Да, я по какой-то причине не сомневалась, что Демьяну удастся упросить этого ящера прихватить с собой и меня. Из их разговора напрашивался достаточно очевидный вывод: Демьян Кичандашу не нравился. Но его приход в Авиал очень важен для его расы, и потому на него можно будет надавить. Да и вообще — внутри появилось какое-то воодушевление, которого я не испытывала уже очень давно. И теперь улицы проносились одна за другой, и каждая — последний раз. Когда я была маленькой, то избегала их вдоль и поперёк. Это потом появились компьютер, интернет, и отпала необходимость в поисках общения выходить на улицу.

Мы проехали пост ГИБДД. Инспектора, недовольные тем, что их смена выпала на субботу, даже не остановили нас, хотя скорость была более, чем приличной: что взять с парочки на скутере, субботним утром выезжающей за город. Прощай, Ростов — подумали одновременно мы с Демьяном. Нам было хорошо здесь жить, но надо двигаться дальше…

И снова целый час в дороге. Я внимательно изучал поля. Огромные пустынные поля. Когда-то, безумно давно, я увидел одно из этих полей в окно портала из другого мира и чувствовал, как оно близко. И как же хорошо, что дракону тогда удалось меня остановить. Не знаю, какой бы ужасной участи подвергся мой мир, вернись я сюда со своими способностями под действием заклятия Злое Эго. Впрочем, вряд ли хоть сколько-нибудь масштабными. Меня бы быстро поймали и заперли в клетку. Тем более, что здесь, на Земле, даже под действием Злого Эга мои магические способности были бы слабее на порядок. Но всё равно могли пострадать люди. Хорошо, что этого не случилось.

Глава 5. Возвращение.

Кичандаш нас ждал. Я догадывался, что ему будет мало еды, которую мы оставили, так что я сходу достал из своей сумки четыре банки с тушёнкой, проследовал на кухню и открыл их. После пошёл переодеваться. Пока я спешно сбрасывал с себя старую одежду и натягивал костюм, на кухне слышалось достаточно громкое чавканье. Я злорадно подумал о том, что Маша получила интересное зрелище. Закончив переодевание и обратившись в таисиана, я вышел обратно.

— Спасибо за еду, — сказал Кичандаш, отбрасывая последнюю банку, — дрянь, конечно, но один раз пожрать можно. Что ж, теперь можно и в путь-дорогу. А она что здесь делает? — он указал на девушку.

— Она меня сюда доставила, — начал я издалека.

— Ну так доставила — молодец, — нетерпеливо кивнул таисиан, — так и быть, за оказанную помощь память ей стирать не будем. А теперь, девушка, вы можете быть свободны!

— Она хочет с нами, — сразу заявил я, понимая, что пританцовывания вокруг да около только ещё больше разозлят таисиана.

— Да мало ли чего она хочет, — взвился Кичандаш, оправдывая мои опасения, — у меня в накопителе энергии осталось — канарейка нарыдала, а ведь мы не просто отсюда взяли и портал в Авиал открыли. В этом мире так тухло с магией, что придётся в отдельное место перемещаться, а уж потом в Авиал прыгать. И обуза в виде девчонки, которую даже за руку толком взять нельзя, мне точно не нужна!..

— Я надену перчатки, — быстро сказала Маша, — и другую одежду. С этим не будет проблем, обещаю.

— Да какая разница? — расхохотался таисиан, — ты думаешь, я позволю прийти в наш мир такой, как ты? Которая одним касанием силу ворует и душу выпить может?

— Кичандаш, ты вообще-то, маг крови, — ответил я, — не припоминаю, что Старый Свет Авиала признал магов крови образцовыми и благочестивыми членами общества.

Кичандаш гневно уставился на меня. Потом на Машу. Потом снова на меня. Гнев из глаз ушёл, вероятно, он понял, что от девчонки так просто не отмахнуться. И воодушевления этого у него не вызывало.

— Да ну нечего ей делать там, Дэмиен, пойми. Ты же не хуже меня знаешь, что это не увеселительная прогулка, — проворчал он.

— Кичандаш, вот чисто, чтобы ты был в курсе. К таким, как она, здесь относятся так же, как в Авиале к магам крови относится Церковь. Вот только здесь у нас так называемая «церковь» повсюду. Где бы не проявилась твоя… магия, на тебя тут же начнут тыкать пальцем и в конечном счёте запрут в клетке. В Авиале церковь хотя бы формально позволяет магам крови сгинуть из Старого Света куда подальше. Конечно, в духе, беги, пока цел, но раз уж занялся магией крови, так будь добр иметь мозги в нужном месте, а то так и будешь рабом в ошейнике до конца своих дней куковать. А здесь только дай повод: ты непохож на других, ты отличаешься от других, ты можешь делать то, что не могут делать другие? В клетку тебя! Так что ей не видать тут нормальной жизни, даром что она родилась такой, а не стала по своему выбору.

Наступило молчание. Молчал Кичандаш, нахмурившись и поочёредно созерцая Демьяна и меня. Молчал Демьян, сосредоточено глядевший на Кичандаша. Молчала и я.