Это оказался орк. Тоже чёрный, разумеется. Подойдя к столику, он что-то налил в кружку и дал мне. Я, уверенный, что это вода, благодарно принял её и залпом выпил. И тут же пожалел об этом, потому что это оказался травяной настой. Да настолько вкусный, что его следовало бы пить медленно и смаковать каждый глоток.

— Понравилось, вижу, — лукаво сверкнув глазами, сказал орк, довольно наблюдая за тем, как я облизнулся, — травки, сам варил. Вашему брату особенно полезны, — он отвернулся было, но потом снова посмотрел на меня..

— Что-то в тебе странное, таисиан. Только вот никак не могу понять, что, — с этими словами он присел на кровать и аккуратно взял меня за голову. Несколько секунд внимательно изучая моё лицо, он, наконец, сказал, — ну конечно. Глаза. Как я мог быть так слеп? Ты же тот самый…

А вот это уже нехорошо. Мгновенно переведя дыхание, я принялся просчитывать варианты. Если он знает, что я не совсем таисиан, и если прикинуть, как орки относятся к людям и прочим светлым расам, задерживаться мне тут определённо не стоило. Улыбнувшись, я отбросил одеяла, вскочил и…

— А НУ ЛЕЖАТЬ!!! — рыкнул орк.

Вот это сила голоса. Меня буквально бросило обратно на кровать. Я поднял руки, чтобы сплести защитные чары, как он упреждающе махнул рукой и сказал:

— Да лежи уже спокойно, дурной. Захотели бы тебе навредить — сделали бы это ещё, когда ты без сознания валялся. Да и что ж ты думаешь, мы тебя обидим после того, как ты наш мир, считай, от гибели отвёл? Не удивляйся, — усмехнувшись в ответ на моё замешательство, добавил он, — о твоём подвиге уже много где известно. Да, мы, чёрные орки, не любим тут чужаков. Да, мы ясно и недвусмысленно предупреждаем всех, кто заходит на наши земли: он делает это на свой страх и риск. Но ты же — совсем другое дело. Хотя и любопытно было бы узнать, как ты оказался здесь, миновав все посты нашей защиты. Ладно, заболтался я. Сейчас тебе принесут еды, а потом отправишься в общинный зал. Там все и расскажешь нашему вождю.

Шаман развернулся и покинул избушку. Я, отбросив одеяла, поспешил одеться. Примерно через десять минут в избушку вошла орчанка, неся на большом жестяном подносе миску с жареным мясом и большую кружку. Поставив её передо мной, она, однако, не ушла, а развернулась и осталась стоять, внимательно наблюдая за мной.

— Думаете, сбегу, — чуть насмешливо спросил я.

— Далеко бы не убежал, — спокойно отреагировала орчанка, — нет, после еды сразу пойдёшь в общинный зал. Мне велено тебя проводить.

Выглядела орчанка достаточно тривиально: меховой жилет — безрукавка, меховые же штаны, сыромятные сапоги. Кожа чёрная, но ни в едином месте не морщинистая. У орков, кажется, вообще морщины редко бывают: тот же шаман был седой, как лунь, а в лице — ни морщинки. Закончив пялиться, я принялся за еду. После почти двух суток без еды мясо, да ещё и в горле таисиана, было сравнимо с божественным наслаждением. Запив всё это великолепие несколькими глотками удивительно вкусного травяного настоя (в котором я так же различил ноты мяты и шалфея), я поднялся, выражая готовность следовать за своей провожатой…

Чёрные таисианы отвели нас в свою деревню. Домами им служили обычные деревянные срубы, щели между которыми были тщательно законопачены мхом. А вот дымовые трубы в таких домах приятно удивили. Значит, хотя бы топят не по-чёрному. Выделили нам место в избушке одной пожилой таисианки, которая, приветливо улыбаясь, радушно приняла нас, накормила и напоила. Меня от её улыбки поначалу бросало в дрожь, но после того, как Кичандаш пару раз показал мне кулак, пришлось заставить себя привыкнуть. С едой тоже не особо повезло. Мясо, много мяса, с самыми разными приправами. Кичандаш, явно бывший не в восторге от земных консервов (которые, если уж начистоту, были той ещё дрянью с химией), ел так, что за ушами трещало, мне же требовалось не меньше минуты, чтобы разжевать каждый отдельный кусок. Постелили Кичандашу на полу, мне — на дубовой скамье. Да, это, конечно, не кровать, но придется довольствоваться тем, что есть. Впрочем, я так устала, что провалилась в сон почти мгновенно.

Утром нам позволили умыться, снова накормили и повели к вождю деревни, хотя они сами называли его старостой. День выдался пасмурный и немного дождливый, так что все спешили в помещение, которое таисианы называли между собой «едальня». Вероятно, в силу своих размеров едальня использовалась, в том числе и для проведения различных собраний и мероприятий.

Вождь таисианов восседал на деревянном кресле, которое находилось на дальнем конце длинного вытянутого стола. Мы с Кичандашем сели напротив вождя в самом конце, но он дал нам знак пересесть ближе. Пришлось подчиниться.

Мне было ужасно неуютно. Хотя Кичандаш утром и успел шепнуть, что сделал морок, укрывающий меня, более устойчивым, всё равно преследовало ощущение, что что-нибудь пойдёт не так, и нас вот-вот раскроют.

— Подходите, подходите ближе, дорогие гости, — дружелюбно говорил вождь, — не надо стесняться, чувствуйте себя, как дома.

Вождь был, вероятно, самым крупным среди всех присутствующих. Но это скорее, объяснялось тем, что он был здесь и самым старым. Всего курса школьной зоологии я, конечно, не помню, но вот факт, что рептилии растут всю жизнь, в памяти запомнился. Вероятно, на гуманоидных рептилий это тоже распространялось. По цвету он тоже разительно отличался: его чешуя почти полностью была серебристо-серой. А из складок кожи на надбровных дугах выпирали… костяные наросты.

И в этот момент ощущение опасности усилилось. К нам походили и подсаживались ещё таисианы, но я чувствовала биение пульса… прямо за спиной вождя. Я не знаю, как у меня это получилось — да что там, я вообще понятия не имела, с чего мне лезли такие мысли в голову — но я отчётливо слышала стук сердца там, где, на первый взгляд, никого не было. Значит, там стояла невидимая стража. И как я это поняла? По биению сердца? Или… по пульсации крови! А что если…

— А теперь, когда мы все собрались, — насмешливо прищурив глаза, сказал вождь, — давайте послушаем, как наш собрат оказался в нашем лесу с человеческой девушкой и что они тут вообще делают.

Я, всё ещё погружённая в свои мысли по поводу того, с чего я вообще вдруг стала слышать чужой пульс крови, секунды три по инерции улыбалась. После чего до меня, наконец, дошло: наша маскировка не сработала…

Глава 3. Память, сила и вероломство.

Деревня чёрных орков была очень похожа на поселения зелёных. Ибо эти тоже не питали большой любви к садоводству и огородничеству. Но если у зелёных орков это больше связано с тем, что рядом было море, с которого они на девяносто процентов обеспечивали себе пропитание, то здесь, в суровом северном климате, наверняка просто ничего не росло. Впрочем, возле пары домов я заметил несколько рядов ягодных кустов, узнав среди них любимую красную смородину. Однако в этот момент мы подошли к самому общинному залу.

Устроено здание было весьма интересно. Почему-то его орки, не мудрствуя лукаво, сделали из огромной то ли пещеры, то ли землянки. Снаружи оно было обложено камнями, а основание — тщательно замазано глиной. Рядом были прокопаны две небольшие траншеи, через которые вода от дождей утекала в реку, что была, наверное, метрах в двухстах от деревни по правую сторону.

— Странное здание, — сказал я, — неужели нельзя было построить обычный дом?

— Здание не странное, а старое, — ответила орчанка. — ему больше двухсот лет. Первые изгнанники среди чёрных орков не имели больших возможностей, чтобы каждому по хате построить. По первой ограничивались этим. Ели, спали, вопросы решали — всё там. Потом уже все домами обзавелись, а землянка эта осталась… На память нам, чтобы помнили, с чего наши прадеды начинали.

При входе нам пришлось спуститься почти на десять ступенек. Перед нами сразу же показалось помещение, где стояло с десяток деревянных коек.