После череды барахтаний в колючем от льдистой измороси снегу, выбралась из сугроба, непрерывно стуча зубами. Пораженно осмотрелась, но ничего кроме заснеженной пустоши и далеких ледяных гор не увидела. Багровое удивительно красивое небо…
Это другой мир или северное сияние?
Сердце заполошно заметалось в груди. Мысль о том, что я могу оказаться далеко от единственного уже родного мне дракона, выбила и так неустойчивую почву из-под ног, и я снова завалилась в сугроб.
Прислушалась к себе. И едва не завопила от радости, обнаружив, что чувствую всех троих связанных со мной — страх дракона, злость Леона, недоумение и волнение Рона…
«Поздно, милые, бояться, пора лететь и спасать свою непутевую призванную», — мелькнуло в голове. — «И желательно поскорее, пока у вас не появилась настоящая снежная королева, потому что ледяной статуей я быть отказываюсь».
Усмехнулась, мысленно подбадривая себя:
«Алинка это ж твоя стихия, выживем, выберемся, прорвемся и обязательно оттягаем некоторых пепельноволосых. Где наша не пропадала? Нигде… Потому что если пропадало, то уже не наше».
И дракона стукнем еще раз обязательно. Для профилактики. А то тоже расслабился. Умный, взрослый, сильный… Да, какой он умный и взрослый? Дурак дураком. Фыркнула обиженно.
И снова споткнулась, падая с головой в снег.
«А снег то тут не белый… Розоватый», — удивилась я, разглядывая, как тают от моего тепла маленькие кристаллы.
С трудом встала на ноги. Длинная облепленная мокрым снегом ткань мешала сделать шаг, и я безжалостно дернула платье. После нескольких рывков, юбка поддалась и оторвалась по поясу, оставляя меня в коротком до колен подъюбнике.
Мозг заработал быстрее, подводя итоги, анализируя. Хотя, что тут было анализировать? Я почти голая на северном полюсе. Или это южный? Неважно.
Куда идти — не знаю. Чего ожидать тоже.
Можно ли есть розовый снег? Ладно, будем надеяться, что от холода я умру быстрее, чем от жажды или эксперимента под названием «полезен ли розовый снег для человека обыкновенного…»
Стоять нельзя, поэтому будем ползти в направлении дракона. И пусть только попробует не отыскать меня, сама найду и прибью в воспитательных целях.
Сколько шла, перебирая с усилием ногами, поднимаясь и снова проваливаясь в сугроб, сложно сказать. Но все известные и пришедшие в замерзшую голову песни были спеты под аккомпанемент стучавших зубов.
Волосы и ресницы давно превратились в сосульки.
Нестерпимо клонило в сон.
Но очередной виток песни про Варяг, который не сдается врагу, и я с трудом делаю еще один босой шаг, так как тонкие туфельки остались еще в одном из первых сугробов. Смотрю на оставляемый мной мокрый кровавый след и кривую дорожку следов за спиной. Красиво… Весело…
А потом вспомнилась одна из нарисованных в детстве картинок, и я замерла ошарашенно. Отыскала две горы, вздымающиеся вверх острыми пиками, а под ними что-то большое, похожее на ледяное дерево. Закрыла глаза, вспоминая картинку. Точь в точь. Только рисовала я картинку простыми карандашами, и лед из-за этого виделся мне песком. Но одинокая дорожка следов, ведущая к двум горам и старому засушенному дереву, были точно такими же. Даже ветки этого дерева торчали также, будто руки указывающие направление.
— Офигеть…, - сорвалось с моих губ. — Странно…
Особенно если учесть, что рисовать я не умела и не любила, но целый месяц после своего десятилетия провела, рисуя эти загадочные картинки. Удивительно профессионально, настолько, что даже пригласили в художественную школу. Но прошло время, а с ним и желание рисовать, я позабыла об этом периоде своей жизни и не вспомнила бы, если бы после смерти родителей не обнаружила их. Не все, всего несколько, но этот был среди них.
Размышляя и вспоминая, шагала, не смотря под ноги и поэтому снова оступилась, упала, обессиленно распростёршись на спину.
Совершенно по-детски, повинуясь какому-то порыву, повела руками, рисуя ангела. Видела таких аж двух. Жаль, не с крыльями. Интересно, а в боевой ипостаси они похожи на наших сказочных ангелов?
В небе без облаков мелькнула черная точка.
Подскочила обрадовано. И где только силы взялись?
Вот только по мере того, как точка приближалась, отбрасывая длинную тень, я понимала, что это не мой дракон.
Серебристый блеск раскрытых крыльев мелькнул в лучах заходящего солнца? Солнца? Огляделась, отыскивая на небе белое светило. И не нашла.
Из дворца я исчезла вечером, почти ночью. И сейчас, следовательно, тоже ночь. Пусть белая и светлая, но ночь…
А кто летает по ночам? Правильно, хищники…
«Живой не дамся. Ну, или дамся, но нервы потрепаю. Даром что ли в детстве снежные баталии устраивали?» — яркими сполохами мелькали в уставшем мозгу истеричные мысли, требующие делать хоть что-то, главное не останавливаться.
Размышляя, таким образом, лепила снежки, и стоило монстру приблизиться достаточно близко, запулила первый. Тот отклонился, но в него полетел следующий, а за ним еще один. Наклонялась, подбирала снежок, а когда они закончились, то сгребала снег и, быстро слепив, выпрямившись, кидала снова. В запале битвы не присматриваясь к тому, попала или нет, и совершенно не интересуясь результативностью своих действий.
В памяти всплыли жесткие слова инструктора:
«Для того, чтобы остаться невредимым в подобной ситуации, тем более ‑ чтобы выжить, хороши любые средства, любые приемы, любые хитрости. Меньше всего имеет значение, красиво вы действуете или коряво, работаете «по школе» или каким-то диким способом, ведете себя по-рыцарски или «подло». Важен только результат и его цена. Все остальное ‑ пустая болтовня».
Когтистые лапы обхватили мои тонкие плечи, а я удивленно разглядывая длинные тонкие пальцы увенчанные когтями с мой мизинец, представляла, как под ними сейчас капельками потечет кровь, стоит только монстру надавить чуть сильнее. Чувствовала, как сдерживаемая сила, что я ощущала в этих цепких лапах, может спокойно переломить мои руки, стоит лишь ее немного отпустить. Но лапы не двинулись, оставаясь там же на моих плечах, держа крепко, не причиняя боли. Надежно, я бы сказала, бережно…
Недоумевая от такого поворота мыслей, подняла глаза и уставилась на совершенно нечеловеческую физиономию. Взгляд успел выхватить острые уши, закрученные двойные рога, огромные клыки, торчащие наружу из разинутой пасти, и умные внимательные инфернальные глаза. Мечущееся сердце забилось сильнее, и от страха рухнуло куда-то вниз:
— Ззздрасссти… Я тут-ссс неее-много-ссс ззза-блу-блу-ди-ллла-ссссь, — пробормотала, отплясывая зубами чечетку.
И сразу же почувствовала, как меня словно облаком окутало снегом и в этом снежном коконе вдруг стало необычайно тепло и спокойно.
— Иумри, — пророкотал монстр, опаляя меня своим ледяным дыханием, острый коготь скользнул по моей щеке почти нежно.
Закрыла глаза, гася опрометчивый порыв к сопротивлению. Бессмысленно сражаться с кем-то настолько сильным и огромным. Особенно когда так мало сил плескается в твоем теле.
— Не мо-гууу по ппри-кказу… Ноо, есссли вы немм-ного под-ддо-жжж- дете, то вссе самммо полу-ччи-цца, — зуб не попадал на зуб, я заикалась и шипела с трудом выплевывая слова. Говорить хотелось… Стоило мне перенервничать или испугаться, как несвойственная мне словоохотливость прорывалась наружу, выплескивая из меня всякие глупости, заглушая страх.
Вот и сейчас, на меня посмотрели так уничижительно, что я вмиг почувствовала себя даже не глупой, а определенно тупой.
«Ну, и ладно», — мелькнуло в голове, признавая поражение, а с ним заодно и подпуская так давно отгоняемый сон.
Монстр взлетел, размахивая огромными кожистыми крыльями, унося свою трепещущую от страха почти бессознательную добычу.
Где-то вдалеке порыв ледяного ветра взметнул к небу аквамариновый шелк, развевая его как победное знамя, а ледяная пустыня в том месте, где ступила нога девушки и исколотые льдинками ноги обагрили снег, оставляя окровавленные следы, разошлась, раздвинулась, пропуская первые слабые ростки новой жизни. Подхваченные легкой поземкой окровавленные снежинки полетели дальше и в тех местах, где они останавливались, впитывались в землю, появлялись новые ростки…
