Пьяный смех слетел с моих губ и пугающим эхом пронесся по пустой комнате.

И все-таки где я? В голове всплыла мысль о том, что мне нужно куда-то бежать, уходить отсюда. Возникшая перед внутренним взором картинка окровавленного терзающего меня болью демона, тут же была отброшена как несостоятельная. Не было такого! И быть не может. Максимум того, что может сотворить со мной Дэмриан, снова всплыл в мозгу, вызывая желание пойти и сдаться на милость этому самому демону. И снова боль. Настойчивая. Неумолимая.

Бежать! Необходимость побега всплыла в голове, но рациональная и ленивая часть меня не дала ей развиться: «Куда? Зачем? Нас и здесь неплохо кормят»… Вот точно ужин. Ужин, принесенный мне в комнату. Кем? Почему-то лицо принесшего его, я не помню. В голове отголосками звучит чей-то голос. Он что-то говорит мне, а я послушно соглашаюсь.

Попытки вспомнить, кто это был, сдавили голову болезненным обручем. Застонала, зажимая руками уши, и упала на колени. Больно. Как же мне больно.

Бежать! Настойчивое требование всплыло в голове. Ощутить себя птицей в полете. Я могу летать. Открою окно и взлечу, унесусь вверх к звездам подальше от ледяного демона. Зачем мне к звездам? Хочу к дракону!

Бежать!

Холодный порыв ветра ударил в лицо, и я вдруг осознала себя стоящей в распахнутом окне. Странно… не видно звезд, к которым меня так тянет, зато под ногами снег — мягкий, призывно зовущий, готовый гостеприимно принять в свои объятия такую маленькую и жалкую меня.

— Стой! — окликнул кто-то за спиной.

Я?

Обернувшись, пошатнулась. Ноги заскользили по гладкой поверхности. В попытке удержаться схватилась за обледеневшие ставни.

Звон бьющего стекла. Осколки сыплются в снег, падают разноцветными сверкающими бликами. Красиво…

Руки скользят, режутся, а гравитация настойчиво зовет мое бренное тело вниз, туда, где до горизонта стелется мягкая белая перина.

Снова перехватываю руками обледеневшую раму полную острых осколков, и недоуменно смотрю на них: «Зачем?».

Там внизу мягко и тепло, а тут так холодно и больно.

Спать. Я хочу спать!

Закрываю глаза и разжимаю ослабшие пальцы.

Но, даже разжавшись, они не отпускают раму, примотанные к ней невидимыми путами продолжают удерживать меня на весу. Рама трещит, перекашивается под тяжестью моего тела. Говорила же, что нужно еще похудеть…

А потом мои руки стискивают чьи-то руки, небольшие, меньше моих ладошки, довольно крепко обхватывают мои запястья.

— Держись, — повелительно требует звонкий голос.

Медленно скольжу взглядом по этим рукам, пытаясь хоть ненадолго вернуть происходящему осмысленность. И застываю на синих глазах.

Ребенок… Меня цепко удерживает ребенок. И откуда только в этом тщедушном худеньком тельце столько сил, чтобы не просто вцепиться, а еще и тянуть меня наверх?

Картинка разбившегося при падении с высоты тела, виденная мной по телевизору, услужливо мелькает в мозгу. Нет, я не могу позволить ребенку увидеть кровавый тот кошмар. Не могу сорваться при мальчике. И собрав остатки сил, отчаянно подтягиваюсь. Отгоняя мелькнувшее было желание взлететь.

Вползаю с помощью мальчика животом на подоконник и впадаю в комнату. Инерция накрывает меня легким детским телом. И я, повинуясь какому-то порыву, обхватываю вздрагивающие от схлынувшего напряжения плечи.

— Спасибо, малыш, — срывается с языка, а руки ласково гладят темную взъерошенную головку.

Он позволил себе всего миг слабости и тут же вскочил:

— Я не малыш! — выкрикнул презрительно и так сурово-угрожающе-взросло, что я улыбнулась. Такой маленький и такой грозный.

— Конечно, — поспешно согласилась я. — Спасибо Вам, о великий рыцарь, вы так вовремя пришли и спасли прекрасную даму.

— Прекрасную? — переспросил, недоумевая мальчик.

— Меня, то бишь, — шутливо склонила голову.

Мысли еще путались, и думать было тяжело, а иногда и вовсе больно. Логические цепочки выстраиваться не хотели. Во рту было сухо, безумно хотелось пить. Ощущение отходняка от наркоза, когда закроешь глаза и видишь самолеты, а реальность врывается необычайно громко и отрезвляюще, но ухватиться за нее ты не можешь.

С трудом уселась, прислонившись к стене для надежности, и оглядела темную комнату:

— Ты не прекрасная, у отца были в гареме и красивей.

Пожала плечами: вопрос красоты никогда не был для меня актуален:

— Повезло твоему отцу.

— Везло, пока он не выбрал тебя, — выдохнул мальчик обиженно и посмотрел на меня так укоризненно, что я даже смутилась.

Встать сил не было, они, словно остались все там — висеть за окном. Даже привычное после таких случаев облегчение не бурлило по венам. Лишь пьяный угар в голове. Давно я себя так не чувствовала.

— Знать не знаю твоего отца.

— Как ты можешь не знать своего мужа?

В голове что-то щелкает, и я с грустью вспоминаю Рейдерана. Дракон далеко. И у него нет ребенка, тогда…

— Дэмриана? — с заминкой произношу я имя демона.

— А у тебя, что несколько мужей? — укоризненно звенит юный голос.

— Пока два, но это не точно, — отвечаю автоматически.

Брови мальчика удивленно ползут на лоб, а ошарашенные этой новостью глаза становятся размерами с блюдца.

— Не может быть, — шепчет он.

А мне становится невыносимо смешно — сама я реагировала менее эмоционально, закалилась уже.

— О, а давай составим план возвращения меня дракону? — воодушевленно предложила я, обретя неожиданного союзника в вопросе «избавиться от демона». — И ты найдешь себе ту мачеху, которую хочешь, — а вот тут я уже немного расстроилась. Мальчик мне нравился, и мой нереализованный материнский инстинкт только и делал, что напоминал, что можно запустить ладошку и взъерошить эти черные как смоль волосы, рассказать сказку и увидеть восхищение в глазах…

— Мачеху?

— Ну да. Чтобы не как в сказках, а любила пуще отца родного, играла с тобой, заводила секретики, болела на ваших демонских соревнованиях…

— Соревнованиях?

— Боях… Утешала, если проиграл, и восхищалась, если выиграл…, - слова рвались из души не сдерживаемые обычным контролем.

— А разве такие бывают?

— Конечно, бывают, — подтвердила я, удивляясь этому вопросу ребенка. Хотя за ребенка мне точно прилетит, он-то уже взрослый. — Так что? Будешь моим союзником? Поможешь мне бескровно избавиться от второго мужа?

— Бескровно?

— Ну, прикопать его под ближайшим столбом мы всегда успеем. Сначала нужно испробовать более мягкие методы.

— Ты не хочешь быть женой моего отца? — переспросил меня мальчик и так проникновенно заглянул мне в глаза, что я сбилась с уже почти придуманного плана.

— Послушай, …, - запнулась. Что-то, как-то не так. Надо познакомиться. — Меня зовут Алина. А тебя?

— Дэвириан.

— Можно называть тебя Дэви? — переспросила, поняв, что сейчас это длинное имя я не выговорю.

Мальчик смутился:

— У нас так не принято.

— Жаль. Дэви тебе пока идет больше.

— Почему пока? — заинтересовался он.

— Потому что через пару лет ты станешь взрослым, и Дэви будут тебя называть только друзья детства. А мне… Мне бы хотелось стать твоим другом. В конце концов, ты мне жизнь спас, а по правилам нашего мира: спася кому-то жизнь — ты за него отвечаешь.

— Тогда и мой отец тебе жизнь спас и за тебя отвечает.

— Вот и пусть отвечает. Жениться для этого необязательно. Тем более, когда есть целый гарем.

— Он его утром распустил.

— Соберет новый, — почти безразлично пожала плечами, невзирая на рычащую внутри ревность.

— Соберет, — как-то грустно согласился Дэвириан. — Все хотят за отца замуж.

— Зачем?

— Что зачем?

— Замуж за него зачем? — умудрилась я окончательно запутать своего визави.

— Ну, он же принц…

— Тем более не подхожу, — развожу руками. — Принцам нужны принцессы. А наследным так вообще королевы… Это ж потом править. Столько проблем — тем денег дай, тех поблагодари, тем голову отруби, народ накорми, за сирых заступись… И все от тебя что-то хотят, всем от тебя что-то нужно. И ни минуты покоя…, - обреченно закончила свой пылкий спич я.