— Что здесь происходит? — требовательно спрашивает кто-то и от двери отступает застывшая там тень.

Хороший вопрос, кто бы и мне на него ответил.

— О, муж ночей моих. Давай разведемся?

— Что? — ух-ты, а он умеет удивляться. Вон как взлетели брови и засверкали глаза, почти как у мальчика, похожего на него как две капли воды.

Почему-то вспомнились цветы и мое недолгое увлечение ими.

— А вы как размножаетесь? — вертящиеся в голове термины «мерисистемно и клонировано», я решила не произносить, опасаясь выговорить неправильно, и я выбрала более простое, — Почкованием?

— Я тебе покажу размножение! — почему-то разозлился демон.

— Не нужно мне ничего показывать, — пошла на попятную я. — Мы тут разводиться собрались, так как выяснили мою несостоятельность в роли жены принца.

— А ничего, что ты уже за одним замужем?

— Я замужем? За кем? — вопрос замужества меня пугал и этот мир с его уснул-проснулся-и_муж,_в_наличии_несколько_штук тоже.

— Тебе напомнить?

— Кого?

— Рейдерана?

— А этого, — выдохнула облегченно я. — Этого не надо. Я своего дракона и без вашей помощи помню. Но он не принц. Там Элияр — Повелитель, — похвасталась своей осведомленностью.

— Угу. Только твой дракон сын прошлого Повелителя.

— Ну, что ж нет в мире совершенства, — философски заметила я. Этот разговор почему-то стал меня утомлять. Пьяная эйфория понемногу отступала. Хотелось спать. Прямо здесь и сейчас.

— Она всегда такая? — вклинился в наш разговор Дэви.

— Какая? — не смогла пропустить я без уточнений оценочную характеристику себя подрастающим поколением.

— Чокнутая, — с вызовом ответил мальчик.

— А это…, - отмахнулась, разочаровавшись. — Всегда-всегда. Давай разведемся? — с мольбой посмотрела в синие глаза старшего демона, пытаясь воспроизвести взгляд одного всемирно известного кота. — А то это ж еще мне к твоим носкам привыкай, тебе к моему белью — одни проблемы.

— Зачем тебе к моим носкам привыкать?

— Ты же будешь их разбрасывать, а я собирать, — пояснила я этому недалекому, отмечая отсутствие системного мышления.

— У нас есть для этого слуги.

— Слуги? — я даже огорчилась, такой повод для развода профукать. — Но все равно. Это же тяжело. Тебе нужно выучить и приспособиться к моим привычкам, мне к твоим… Сплошная работа. А у меня еще два мужа и два потенциальных… Не, не согласная я!

Но меня игнорируют. И от этой задумчивой тишины притяжение сна становится все сильнее.

— Тебе не холодно? — спросил вдруг мальчишка.

— Холодно? — вырвавшись из тисков подкатывающей дрёмы, огляделась я. Точно мне должно быть холодно — пронизывающий леденящий ветер врывается в разбитое окно, а я в одном порванном платье. Но мне не холодно.

— Больно? — снова спрашивает мальчишка, и я слежу за его взглядом, застываю, разглядывая порезанные руки. Наверное, больно, но я ничего не чувствую.

— Почему? — последнее спрашиваю вслух, с усилием ворочая языком. В голове набатом звучало какое-то предубеждение, виски колола какая-то не состыковка. Что-то было не так, и это цепляло, не давало отпустить это все и расслабиться, скатиться в объятия уже поджидающего сна.

«Не я. Это была не я», — настойчиво звучит рожденная на границе с подсознанием мысль, и я повторяю вслух:

— Это была не я, — смотрю на мальчишку, надеясь, что он объяснит, расскажет. Или хотя бы подтвердит, что я еще не настолько сошла с ума, чтобы выбрасываться в окно.

Голову стискивает раскаленным горячим обручем, и я зажимаю ее руками, скулю побитой собакой, не сумев сдержать болезненный стон. Ну, вот теперь больно. Только израненных рук я все равно не чувствую.

— Ментальное воздействие? — спрашивает мальчик, но я уже не могу говорить, язык скручивает судорогой.

Мой недомуж поднимает мой подбородок двумя пальцами, и я зло щелкаю зубами, терпеть не могу такое обращение.

— Да, похоже, — говорит этот гад… поворачивая мою голову вправо-лево, чем вызывает тошноту и рвотный спазм.

В последний момент отклоняюсь от сидящего рядом на четвереньках мужчины, и меня выворачивает. Кто-то поддерживает меня и мои волосы, не давая мне испачкаться еще больше. Кто-то кутает в одеяло и куда-то несет.

— Положи, где взял, — шепчу, с трудом поворачивая тяжелый язык, не в силах сопротивляться.

И меня отпускают на что-то мягкое. Кутаюсь в одеяло. Почему же так холодно… Отчаянно хочется пить. Словно поняв это, мне подносят к губам питье. Жадно пью, чуть морщась от противного вкуса. Так жадно, что закашливаюсь.

— Осторожно, — воду отбирают, а меня хлопают по спине.

Больно жжет руки. Тело пронзает сотня тысяч малюсеньких иголок, возвращая кровообращение.

— Что со мной? — спрашиваю удивленно, заглядывая в обеспокоенные синие глаза.

Мариерон Эрэра Карего

Задерживаться в Герне Мариерон не стал и уже к полудню следующего дня вернулся в Ниларту, уж очень не терпелось ему получить подтверждение Билмарона Хоригерда, что именно он готовится на роль наследника, а не Эбьендон, а еще больше хотелось закрыть расследование этой череды странных нападений. Что касается Алины, то Рейдеран и Мартран обещали дать знать, если обнаружат, где она или им понадобиться помощь. Шеорлеон же покинул их компанию еще вечером.

— Аншер, — приветствуя, поднялся со своего места его секретарь.

— Что-то произошло, Эмоджион?

— Да. Вас пригласил на ужин император. И прислали отчет по вашему расследованию. Я оставил его на вашем столе.

Мариерон кивнул, все получается даже лучше, чем он хотел.

Зайдя в кабинет, распечатал отчет. И так список подозреваемых сократился до четырех девиц:

Домира Кенрени. Он хорошо помнил ее: девушка училась в Академии на несколько курсов младше, и пару раз они пересекались на каких-то общих праздниках, занятиях. Яркая красавица неизменно оказывалась в центре мужского внимания, но Рон никогда не любил толпиться, поэтому игнорировал все ее призывные взгляды и намеки.

Джуна Гверени. С Джуной несколько лет назад у них был короткий, ни к чему не обязывающий, роман, но они расстались друзьями. И если принять во внимания, что Рон был в нее тогда влюблен настолько, что сделал предложения, а девушка отказала, то стоит сразу вычеркнуть ее из подозреваемых.

Кори Позини — ее брат несколько лет служил под его началом и на одном из балов тот представил его невзрачной девице. Помниться они даже танцевали пару раз, когда Рон приглашал ее из жалости, в надежде привлечь к ней внимание своих подчиненных. Но лет пять назад брат ушел со службы и покинул Ниларту. Если Рон помнит правильно, у них тогда заболел отец, и Тражеон занялся поместьем.

Бридицея Хотрани. Бриди была представлена ему своим отцом Ануменцием Хотрани еще тогда, когда была маленькой глупой девчонкой. Нет, та девочка, что плакала над выпавшим из гнезда птенцом, на такое точно не способна. Да, и подготовка к свадьбе с Шеорлеоном идет полным ходом.

Мариерон откинулся в кресле и задумался. Домира или Кори? Как же узнать?

Громкий разговор за дверью, вывел из задумчивости, и без каких-либо церемоний в кабинет ввалился помятый Шеорлеон. Захлопнул дверь перед носом секретаря, и подойдя к столу, ткнул в аншера пальцем:

— Я хочу, чтобы ты отказался от Алины.

— И почему я должен это сделать, — удивленно вскинул брови Мариерон.

Недолго думая, Леон упал в кресло:

— Или я расскажу ей про Африель.

— Про кого?

— Ты даже имени ее не помнишь, — горько упрекнул его Леон. — И много у тебя таких?

— Каких таких?

— Влюбленных в тебя дурочек доведенных до самоубийства.

Аншер промолчал, он, в самом деле, не понимал о чем идет речь:

— Леон, я не помню никакой Африель и очень сомнительно, что мы с ней пересекались. И уж тем более я не мог довести ее до самоубийства.

— Но, тогда, кто? Кто, Мариерон? Кто еще учился с нами на курсе, владел тьмой и был мечтой всех девиц? — отрывисто сыпал вопросами Леон. — И про кого бы еще она побоялась мне рассказывать? Только ты на курсе мог меня одолеть. Только от тебя она могла меня защищать…