Сползаю по двери и протяжно кричу, понимая, что если не кричать — я просто сойду с ума. Так громко, что Александр Крейн легко может услышать это сквозь толстые стены, сидя в уюте своего автомобиля…

[i]Свитч — от англ. switch — это тот, кому нравится и подчиняться, и подчинять.

[ii] особый тип трансового состояния в БДСМ-практике. В данном состоянии деятельность коры головного мозга затормаживается, а в кровь выбрасывается большое количество эндорфинов.

В двенадцать часов дня открываю глаза. Сквозь стекло льется ослепительно голубое небо. В город пришла весна. А в моей душе — Арктика цвета глаз Александра Крейна.

Платье и белье валяются на кресле. После сладкого плена мне хочется все время оставаться голой. Трясу головой. Нет. Не вспоминать. Не нанизывать яркие эмоции, как бусины, на струны своих оголенных нервов. У меня нет на это права.

Как там поют? «Закрыта квота на любовь»? Вот именно так. И чтобы не сойти с ума, мне надо захлопнуть собственное сердце и при этом как-то продолжать жить.

И я начинаю жить свою жизнь без надежды на воссоединение с Алексом. Жить в попытке совсем его забыть.

Надо признать — я живу. Как-то получается.

Все так же светит солнце. Есть силы вставать каждое утро с кровати, решать вопросы бизнеса, таскать железо в спортзале и встречаться с друзьями.

Есть даже силы не психовать, принимая цветы от Данила. Хотя мне и хочется наступить на горло собственной песне, позвонить Алексу с одной-единственной просьбой — забери ты уже своего сына, найди ему занятие. Поясни, если не тонкости наших с тобой отношений, то хотя бы то, что я выпью его кровь, сама того не желая… Или желая.

Алекс не даёт мне шанса взять реванш. Возможно, вскоре я сделаю это, используя его сына. Как бы м не ни хотелось уберечь его от самой себя.

Надо бы все это сообщить. Но я не делаю этого. Понимаю — расценит как капитуляцию. Ищу слова. Пытаюсь познакомить Даню с кем-то из моих приятельниц, кто помладше. Когда он бросает очередную инстамодель, я даже не знаю, тешить свое эго или закатывать глаза от отчаяния.

Мальчик влюблен. Какая ирония судьбы. Пока он обивает порог моего дома, мы с его отцом сходим с ума вдали друг от друга. Слишком гордые, чтобы уступить, каждый при своем. Даже если трясет и хочется выть.

Бизнес покоряет новые эвересты. Как будто за время моего отсутствия запущен некий маятник, и доход растет в геометрической прогрессии. Это могло бы радовать, но я схожу с ума вдали от Крейна. Не до радости.

Мы часто видимся с Юлькой. За эту неделю я узнала о загадочном мире БДСМ, именуемом по-простому «Тема», достаточно, чтобы разобраться со своей психикой. Понять, почему чувствую то, что чувствую. И убедится, что мое желание поставить Крейна на колени имеет мало общего с жаждой возмездия. Только кому теперь от этого легче?

Юрий ведет мои магазины. Они в надежных руках. Убедившись в этом я окончательно решаю уехать — мне становится невыносимо в городе, где живет он. Мое чистейшее безумие. И Даниил начал вести себя так, как Алекс. В нашу первую встречу через года…

Невозможно устать настолько, чтобы решать проблемы побегами. Но я в итоге умудрилась сделать и это тоже. Шли дни. Моя решимость только крепла. В какой-то момент я и сама подумала, что все блажь, и мною действительно двигают обида и месть. Мне ли не знать, как Крейн умел убеждать в том, что выгодно только ему!

Нет. Я бы уже и рада была поверить в теорию мести, только бы не психовать от понимания, что тьма Алекса заразила меня куда сильнее, чем ожидалось.

Поговорить об этом, слава богу, было с кем. Потому что я начинала сходить с ума. А цветы Александра и письма-триггеры довели меня до жесткой бессонницы. Забывалась лишь под утро, а до того все попытки погрузиться в сон тотчас же блокировало темным токсином вожделения и предвкушения с неуемной аритмией.

— За тебя, госпожа новоявленная, — казалось, случись апокалипсис, Юльке все будет нипочём. — Не колется Крейн?

— И не расколется. — я пила мохито, который с легкой руки снова приготовил сам мэр города, — Он опять включил наставника и выкрутил все так, что я глупая девочка, которая хочет ему отомстить.

— Но ты поняла, что не хочешь ему мстить? Что все действительно лежит гораздо глубже?

— Да. И знаешь, я уже думала, что об этом можно забыть, я даже готова была смириться. Но собственно, Юль… а какого хрена я должна все время уступать?

— Разумно. — Лаврова задумчиво сощурилась. — Ты не должна давить в себе свои чувства и желания в угоду этому монстру. Ты уже это сделала, теперь его очередь. Хотел равноправных отношений, придется постараться.

— Что ты задумала?

— Помнишь, я говорила, что у нас есть особняк в Черногории. Сама понимаешь, что я рвусь туда не ради моря и гор. Вот куда тебя пора отправить отдохнуть…

Это было странно — но у меня захватило дух. Даже земля ушла из-под ног.

— Не радуйся раньше времени. Я не пущу тебя в уоманту боли с плеткой, пока Дима не пояснит тебе нюансы. Теорию и практику.

— О нет, — рассмеялась я.

— А ничего смешного нет. Я повторяю, выпускать доминировать неподготовленного человека — все равно что дать обезьяне гранату. Это мое единственное условие. Хочешь напоить свое эго и в итоге получить трофей?

— Хочу. Мне настолько плохо, что я готова сдаться снова. Данил сказал, что это стокгольмский синдром. Может, и вправду я выдумываю себе то, чего нет?

— Если это действительно так, ключей и рекомендаций ты не получишь. Ты что, Димку боишься?

— Ты сама его боишься иногда.

— Так бояться круто. Не переживай, беседа будет носить неформальный характер. Никаких титулов и ритуалов. Ты ведь хочешь получить удовольствие, а не все испортить?

— Хочу. Только остается один вопрос, как заманить туда Алекса. Силком притащить — не вариант, сам он не соглашается…

— Согласится. Он тоже до безумия хочет быть с тобой. А если мужчина не признает компромиссов, подумай, нужен ли тебе такой вообще.

— Юля!

— Ладно, молчу. Но в том, что он такм нарисуется, можешь даже не сомневаться…

Тепло ворвалось в уставший за зиму город спонтанно, неистово, как будто натиском захватывая измотанный дождями и холодом мегаполис.

Так казалось Алексу Крейну. Только так одно событие сменяет другое — настигая, догоняя, лишая воли к сопротивлению и забирая себе долгожданным трофеем. Он сам основательно заигрался в войну.

Рушить миры было захватывающе. Настолько, что в этом запале он не понял главного: самый первый из разрушенных миров был его собственный. Вряд ли он понимал это сейчас, безмолвно наблюдая, как теплый, но все же порывистый и неумолимый весенний ветер гнул самшитовые заросли в саду.

Именно здесь ее хотелось целовать до одури и дрожи — под порывами ветра и ослепительной лазурью неба. Алекс так часто видел это финалом своей вендетты, призванной завоевать Марину заново, в этот раз на всю жизнь.

Не вышло. Не хватило пары недель и одного дня.

Он проиграл с самого начала — и всегда в глубине души знал об этом. Когда плел свои сети, заманивая жертву и не оставляя никакого шанса. Когда наконец держал ее в своих руках, из последних сил сдерживаясь, чтобы не растерзать своей безумной любовью. Любовью, которую пять лет превратили в опасный и разрушительный ураган.

Торнадо не под силу возвести новые города на месте разрушенных. Следовало либо сменить курс, либо — все чаще такие мысли посещали голову Крейна — схлестнуться с таким же разрушительном и безумным вихрем в равноценном поединке.

Знал с самого начала — нельзя гасить неистовый огонь в душе Марины. Она не будет жить, не сгорая и не возрождаясь. Почему же тогда он так сокрушительно стремился это сделать? Чтобы убить чувства, уже полностью накрывшие его куполом непроглядной и неистовой Тьмы?