Этот момент настал. Теперь он мог, словно режиссер-постановщик самого жуткого хоррора, лениво наблюдать за развитием событий и ждать, ждать того момента, когда Марина сдастся. Как бы она ни хотела этого сама, Алекс хорошо изучил свою девочку. Не придет. Даже если чувства разорвут изнутри и доведут до сумасшествия. Не придет без повода. Лучше сдохнет, чем осознает свои чувства.

Вот поэтому Марине нужен хороший пинок. Да, жестоко. Но если осмелится заглянуть в свою душу — поймёт, что это спасательный канат. С ней сработают только два варианта развития событий: либо Крейну придется взвалить ее на плечо и утащить в свою пещеру, либо загнать в такой тупик, что придет сама. Что ж. Второй вариант предпочтительнее. Он даже готов оставить ей эту иллюзию безысходности и отчаяния вместе с жертвенностью. Пусть прикрывается этим набором. Тем больше будет удовольствия, когда шаг за шагом будут слетать эти покровы, оставляя обнаженную плоскость ее истинной души.

Ждать. Придется пойти на не вполне популярные меры, но это того стоит. Три дня — потому что больше терпеть он не намерен.

Крейн допил кофе, посмотрел на рисунок на дне пустой чашки. При огромной желании можно было рассмотреть женскую фигуру, изогнувшуюся в экстазе. Или в отчаянии. Все зависит от того, что предпочтёт его такая желанная жертва, когда окажется в его власти.

В доме было тихо. Данил еще вчера улетел Вену — вынужденные каникулы закончились, предстояла учеба в университете. В последнее время они с сыном стаи близки, и поэтому Алексу было тяжело смотреть на то, как Даня убивается из-за Марины. Их встреча была насмешкой судьбы. Наверное, именно она позволила чувствам Алекса выйти из-под контроля. Пугать Марину свыше нормы и тем более бить по лицу он не планировал. Но все уже произошло, как произошло.

Никто не поможет Марине. Никто не примет всерьез все ее истерики, призванные успокоить прежде всего ее собственную совесть. Алекс рассмеялся, вспомнив, с какой уверенностью его девочка сказала о том, что на короткой ноге с женой мэра и с ним самим.

Если даже допустить такой вариант — Лаврову некогда заниматься какими-то надуманными проблемами приятельницы своей супруги. А если все-таки до этого дойдет… Алекс даже головой покачал, представив, как его давнего друга Дмитрия Лаврова повеселит вся эта ситуация. Марина и понятия не имела, кого собирается просить о помощи.

Звонок отвлек его от размышлений. Конечно же, Крейн не стал бы самолично заниматься поставами для Марины. На это у него имелись специально обученные люди.

— Все как положено, босс, — отрапортовал исполнитель. — Юрист организовал отчеты теневой бухгалтерии и сделал выкладку фейков. Не пришлось шевелить налоговую, они и без этого нашли все. Одного магазина госпожа Самохвалова лишилась, кроме того, ей предстоит не особо приятный разговор с налоговиками в ближайшее время…

Термин «госпожа» резанул слух. Марина никогда больше не будет носить подобный титул. Наедине с ним — особенно. Господин один, и его воля — закон.

— Ты знаешь, что делать. Фейк какого бренда ей подкинули? — выслушав ответ, усмехнулся. — Пришли ей букет цветов. В бумаге с его логотипом, но надо заменить одну букву. И готовься. Пора ей лишиться второго магазина…

От разговора усилилось сердцебиение. И воной всему был далеко не кофе. Алекс Крейн отставил чашку, расправил плечи. В крови еще бурлила энергия после утренней пробежки. А ноги уже сами несли его туда, где вскоре развернётся действие, ради которого он и устроил все это шоу по подчинению своей бывшей.

Это помещение могло претендовать на президентский люкс самого крутого отеля. Нестандартный люкс, стоило признать. Серые тона и расположение в цоколе придавало этому помещению что-то жуткое, давящее на плечи. Понять назначение этой комнаты Марине еще предстоит, а пока…

Крейн подошел к огромному креслу, поддел ладонью полосу кожи с кольцом посередине. Кончикам пальцев передалась почти болезненная и одновременно сладостная вибрация, заставившая сердце замереть, а затем зайтись в ритме первобытного ликования. Горячая волна ударила вниз живота. Аукнулась в мышцах, охватив огнем все тело, сосредоточившись между бедер. Брюки стали тесными. Член отвердел за считанные секунды, запуская под кожу иглы запредельно болезненного возбуждения. Если такое происходит с ним здесь и сейчас, что будет, когда в этой комнате окажется Марина — обнажённая, дрожащая от страха и своих осуществившихся желаний, беззащитная и готовая на все ради сбывшейся мечты остаться с ним?

Сжав в ладони кожу ошейника, Крейн отбросил его на пол. Хоть бы не стянуть его на шее Марины от такого прилива темного экстаза, когда будет застегивать. Нет, в этой долгожданной игре он никогда не позволит себе потерять контроль.

Он намерен насладиться ею сполна.

А этой ночью ад продолжился.

Я не хотела признаваться самой себе, как сильно меня подкосила первая серьёзная проблема в бизнесе. Телефон Валерия не отвечал. Игорева после третьего звонка послала меня матом, пообещав проблемы в дальнейшем, юрист не выходил на связь. Каким-то образом выяснилось, что он давно разорвал контракт задним числом. Надо ли говорить, что я сразу уволила ответственную за такой прокол?

Надо было успокоиться. Заплатить штраф — и откупные, куда без них. Но я справлюсь. Усилю контроль. Больше мимо меня даже мышь не проскочит.

К вечеру я была выжата настолько, что отменила все — даже спа-салон. Хотелось лечь в постель и уснуть. Может, завтра все решится. Я была так раздавлена, что даже не вспомнила о Крейне. Несмотря на то, что мне принесли букет — хоть и без записки, но явно от него. Странный, надо признать. Видимо, переплатил изрядно, а недобросовестная флористика и не парилась Хоть и выбрала самые красивые и дорогие розы, с упаковкой продешевила. Схватила бумагу с логотипами ArmEni.

Выспаться не удалось. В полночь мне позвонили и сообщили, что мой магазин горит. Замкнула проводка.

Как полоумная, едва не рыдая, неслась я на другой конец города. Потушить удалось быстро, огонь не перекинулся, к счастью, на соседний бутик и кофейню. Сотрудники кофейни и успели забить тревогу, правда, перед пожарными и полицией рьяно это отрицали. Оно и понятно: не имели права работать в ночную смену, к тому же в условиях карантина.

Выгорела половина помещения. Товар пришел в непригодность. Даже тот, который не затронул огонь, пропах дымом настолько, что его оставалось только выкинуть. Когда старший пожарной смены спросил, можно ли его забрать, я лишь кивнула головой, к его огромной радости.

Стояла, глядя на пепелище. Черные остовы окон, мазки на бежевой отделке фасада. В божеский вид теперь это помещение приведут не скоро. Я лишилась и товара, и магазина. Если с первым можно как-то решить, закупить, то найти подходящее здание — нереально. В этом мне помогал Валерий, потому как подобные локации просто так не достаются.

Я машинально отвечала на вопросы, подписывала документы. Потом уже, заливаясь слезами, просила выяснить, кто это устроил и обещала щедро отблагодарить. Полицейские кивали и давали заведомо невыполнимые обещания, но предупреждали честно: скорее всего, дело в самовозгорании проводки, и не в чем ином.

Когда я садилась в машину и пыталась справиться с рыданиями, ко мне, оглядываясь и стараясь остаться незаметным, подошел бариста расположенной вблизи кофейни. Я шмыгнула носом и приняла из его рук стакан горячего кофе.

— Выпейте, Марина, — понизил голос парень. — Спасибо, что не выдали. Если бы они узнали, что мы работали ночью, лицензию бы отобрали. Я угощаю.

— Спасибо, — подавив всхлип, кивнула я. — скажи Юрию, пусть проверит проводку. Не хватало, чтобы и вы тоже…

— Это не проводка, Марина.

Моя рука, потянувшаяся к ключу зажигания, застыла. Я непонимающе уставилась в лицо паренька.

— Что? Как не проводка?..

— Мы вышли курить, посетителей в эту ночь почему-то практически не было. В тот момент погас свет. Эти все фонари, как будто отключили. Недолго. Но я слышал, как треснуло стекло и что- о упало внутри. А потом увидел удаляющуюся тень. Дальше — шум машины. По камерам попали в слепую зону. Как только машина уехала, фонари вновь зажглись, а внутри магазина уже горел огонь. Поэтому я вызвал пожарных и полицию почти сразу…