— Подумай о том, что, возможно, я заберу у тебя право в них смотреть. Хорошо подумай.

Я собрала волю в кулак, посмотрев на Крейна, как мне казалось, с легким вызовом.

Сталь и холод острых клинков вновь добавили шрамов моему сознанию. Если я соглашусь, у меня никаких шансов пережить эти отношения и не сломаться.

— Если ты не найдешь в этом удовольствие, можешь успокаивать себя тем, что спасла дело своей жизни и отделалась легким испугом.

— Хорошо, — голос показался мне чужим и глухим. — Когда ты вернешь мне все, как было?

— Обреченность и деловая хватка. Какой интересный микс, — улыбка, тронувшая четкие губы Крейна, напоминала волчий оскал. — Трех дней тебе хватит. Завершить дела и предупредить, что ты будешь недоступна две недели. Без связи.

— Как? — опешила я, даже не задумавшись о том, как Алекс собирается возвращать сгоревшее здание.

— Ты думала, будешь приезжать ко мне как на работу на пару часов и возвращаться к обычной жизни? Нет, девочка. Полная изоляция. Подписка о неразглашении. Свой новый дом ты не покинешь, пока я тебе не позволю.

Страх пронесся по позвоночнику морозным вихрем, превращаясь в лед под стужей взгляда мужчины.

— Я… а как мне возрождать бизнес? И как знать, что ты сдержал обещание?

— Я пришлю к тебе человека, который возьмет эту функцию на себя. У тебя есть мое слово. Можешь утешать тебя тем, что, когда вернешься, у твоего бренда не будет конкурентов, а доходы взлетят до небес. Я прекрасно знаю, как этого добиться.

— Что ты потребуешь от меня в… в заточении?

Алекс ответил не сразу. Изучал мое лицо долго, задумчиво, с каким-то садистским удовольствием.

— Ты моя собственность. Этого будет достаточно. Потребовать я могу все, что угодно. — его ладонь легла на мою шею, поглаживая. И холод ка ко взмаху волшебной палочки начал вытеснять лихорадочный жар. — Ничего из того, что тебе не понравится.

— Три дня? — закусив губу, чтобы не выдать сбившегося дыхания, уточнила я.

— Да. Ты получишь указания, когда ко мне приехать и к чему готовиться. Не сразу, чтобы ты не полезла во всемирную сеть и не начиталась ужасов. Я могу толковать твои вопросы как согласие?

— Как иначе, если ты загнал меня в угол? Есть выбор?

— Выбора нет, — Крейн положил ладонь на мой затылок и вдруг резко, не дав опомниться, притянул к себе, впиваясь в губы грубым, жестоким поцелуем.

Земля ушла из-под ног. Я опешила, покорно открывая рот, не в силах пошевелиться и сделать хоть что-то, пока Алекс жадно пил мою капитуляцию из губ, терзая языком, имитируя грубый половой акт. Несмотря на бешеную аритмию и пульсацию внизу живота мне хотелось плакать в этот самый момент.

Слов Крейну было мало. Он не целовал — он клеймил меня ярлыком своей вещи, чтобы поскорее дошло и не было никаких сомнений в том, что будет дальше. Прервал свой поцелуй лишь тогда. Когда я начала задыхаться от яростного напора.

— Постарайся выспаться за эти три дня, — разворачиваясь к своему автомобилю, произнес мой будущий владелец. — Потому что я сомневаюсь, что у тебя будет такая роскошь, когда окажешься в моих руках.

Три дня сначала мне казались довольно большим сроком. Сроком для чего? Чтобы найти выход из ситуации. Я понятия не имела, как. Можно было все бросить и уехать из города. И гори огнем дело моей жизни, на которое я бросила столько сил и времени. Вот только возвращаться бы все равно пришлось. Не менять же паспорт и гражданство из-за заскоков Алекса?

Если бы меня приложило всем происходящим посильнее — я бы так и сделала. Но почему-то всерьез не рассматривала такой вариант. И о том, что всему виной не прессинг Крейна, а мои взбесившиеся чувства, не думала, даже не запускала в сознании. Это могло ударить посильнее, чем десятикратно сожженный магазин.

Уже к утру мне позвонил человек Алекса. Назвался Виктором… А к обеду слаженная команда разрулила вопрос с фейковым товаром, с защитой прав потребителей и налоговой. Я не ожидала такой прыти, оттого звонок Игоревой и посыпавшиеся в трубку извинения застали меня врасплох.

Она что-то говорила о том, что все, кто принимал участие в несанкционированном ею (ага, как же) рейдере отстранены от должностей, что им грозят большие неприятности в связи с обвинениями в коррупции, сочувствовала по поводу пожара и разрешила приступать к торговле хоть сейчас. В другой ситуации я бы упивалась лебезящим тоном железной леди, но сейчас мне было неприятно его слушать. А глава налоговой обещала организовать каникулы, мораторий на проверки на год и другие плюшки.

— Спасибо, Ирина Витальевна, — я сбросила звонок и отвела взгляд от зеркала, в котором отразились покрасневшие от бессонной ночи глаза и выражение загнанности на моем красивом лице.

К вечеру Виктор привёз меня в центр города, к торговому центру, куда простым смертным был вход заказан. Касалось и покупателей, и арендаторов. И я офигела уже в который раз за день, когда самое выгодно расположенное помещение оказалось пустым и свободным, готовым к завтрашнему дню стать моим новым магазином. А цена аренды просто поразила своей невысокой ценой.

Куда исчез бутик киевского модельера, я так и не смогла узнать. Как и то, почему чудесным образом там не оказалось конкурентов со спорттоварами. Виктор отшучивался, учитывал все мои пожелания и раздавал указания по телефону. Таргетолог и дизайнер уже занялся прокачкой моего «Инстаграм», товар со склада ожидал точного адреса доставки, даже мебель в цеху спешили изготовить к вечеру завтрашнего дня. Все делалось для того, чтобы я могла открыть магазин послезавтра.

На какой-то момент я забыла о том, какую цену мне придется за все эти чудеса заплатить. Вспоминала, Когда Виктор уверял, что за время моего «путешествия» показатели продаже увеличатся втрое, новых клиентов будет хоть отбавляй, и можно будет рассмотреть вопрос открытия филиалов в других городах. Он, как управляющий, поставил себе именно такую цель и будет идти к ней не сворачивая.

Что, интересно, Крейн ему сказал? «Путешествие?» Хотелось рассмеяться — наверняка Виктор решил, что я отправляюсь в Тибет познавать шамбалу.

Как просто, оказывается, устроить человеку подмену сознания. Отобрать все, чем он живет и дышит, довести до края — а потом ка ни в чем ни бывало отдать все это с дополнительными бонусами. Только от расплаты уже никуда не уйти. Но мне не хотелось проживать эти дни в переживаниях. Убедившись, что мой бизнес в надежных руках, выбрав новых продавцов из соискателей с идеальным резюме я полетела к Юльке. Больше ведь друзей у меня не было — по крайней мере тех, с кем можно было поделиться всем происходящим.

Детвору Юлька отправила к матери, муж еще не вернулся с саммита, никто нам не мешал.

— Ты уже успокоилась, — встретила меня подруга с бокалом «Просекко». — Я все ждала, что ты продолжишь рыдать или крушить мебель. Продуктивно поговорили?

— Если это можно было назвать разговором. — ожидание неизвестности показалось мне долгим именно в этот момент.

Юлька слушала с каким-то горящим любопытством. Будто все, что со мной происходило — напоминало театр, а она была вип-зрительницей.

— Ну и чего ты дергаешься? Он похож на того, кто будет загонять иголки под ногти? — я так и не поняла, почему ее веселила ситуация, которая выглядела угрожающей. — Но, судя по его словам, кое к чему мне придется тебя подготовить. Идем.

Вино еще не сильно ударило в голову. А может, в таком подвешенном состоянии и водка бы не взяла. Зная Юльку, я предполагала, что сейчас бужу стрелять из боевого по манекену с рожей Крейна, или боксировать грушу с его лицом. Ну в крайнем случае — политической элите доступны продвинутые технологии, и сейчас мне зашьют под кожу чип, отслеживающий местоположение, сердцебиение и давление с прослушкой разговоров и даже визуальной картинкой. Ну ведь не могло Юляху не обеспокоить то обстоятельство, что я буду недели две без связи?