К люльке она подошла, и мать и родитель рыдают,
Крана же им говорит: «Я излечу его вам!»
155 Тотчас же, трижды она земляничником тронувши двери,
Трижды листвою его тронула также порог;
Вход окропляет водой (а в воде этой было и зелье);
И от двухмесячной был потрох свиньи у нее.
«Птицы ночные, — она говорит, — пощадите младенца
160 Чрево: за малого нам малая жертва идет.
Сердце за сердце, молю, нутро за нутро вы берите:
Этою жизнью плачу вам я за лучшую жизнь».
Жертвуя так, все нутро рассекает, на воздух выносит
И оглянуться назад тем, кто с ней был, не велит.
165 Януса белую ветвь с колючкой она прикрепляет
К щели оконной, где мог в комнату свет проникать.
После того, говорят, колыбели не трогали птицы,
А у младенца опять стало румяным лицо.
Спросишь меня, почему ветчину едят в эти календы,
170 Или, с горячей смешав полбою, варят бобы?
Карна — богиня старинная, любит старинную пищу,
И не охоча она до иноземных пиров.
Плавали рыбы тогда, не страшась людского обмана,
Раковин устриц никто не беспокоил тогда.
175 Лаций не ведал еще пернатых Ионии пышной
Или же птиц, что разят в злобе пигмейскую грудь,[490]
И оперение лишь к павлинам людей привлекало,
И никакая земля пленных не слала зверей.
Свиньи лишь были в цене, на праздники их убивали,
180 Почва давала одни с грубою полбой бобы.
Всякий, кто ест эту смесь в шестые календы, не может,
Как говорят, повредить ею себе живота».
Также над крепостью храм, посвященный Юноне Монете,
Был в эти дни возведен, как обещал ты, Камилл.
185 Прежде там Манлия дом находился, который от галлов
Капитолийского храм смело Юпитера спас.[491]
Было б во благо ему пасть, великие боги, в той битве,
В коей он бился за твой, вышний Юпитер, престол!
Нет: остался он жить, чтобы пасть за стремление к царству
190 Долгие годы потом в этом винили его.
Марсу этот же день посвящен. Его храм на дороге
Крытой, вне стен городских, против Капенских ворот.
Также и ты заслужила себе святилище, Буря,[492]
После того как из вод Корсики спасся наш флот.
195 Память об этом хранится людьми. Но взгляните на звезды:
Птица Юпитера там когти кривит, восходя.
День грядущий выводит Гиад — два тельчие рога,
И орошают они землю обильной водой.
Утро дважды пройдет, и дважды Феб засияет,
200 И увлажнится посев утренней дважды росой, —
В пору Тускской войны в этот день посвящен был Беллоне.
Храм, говорят, и с тех пор Лаций богиня хранит.
Аппий храм посвятил, отказавшийся после от мира
С Пирром; он был хоть и слеп, многое духом узрел.[493]
205 Видно с площадки пред храмом строенье великого Цирка,
Малый воздвигнут там столп, что по значенью велик:
Это оттуда бросали копье, коль войну начинали
Против царя и племен, что против Рима пошли.[494]
Цирка противную часть Геркулес охраняет Защитник:
210 Эту Евбейский ему должность оракул вручил.[495]
В самый тот день он ее получил, что предшествует нона
Можешь об этом прочесть в надписи Суллы ты сам.
Санку, иль Фидию, иль тебе посвящаются ноны,[496]
Отче Семен? На вопрос этот ответил мне Санк:
215 «Можешь любому из нас посвящать его: будут моими,
Тройственно имя мое! В Курах оно мне дано».
Да; и его-то почтили сабиняне древние храмом,
Соорудив этот храм на Квиринальском холме.
Дочка есть у меня (пусть меня долголетнее будет!
220 Коль она будет цела, счастлив я буду всегда);
Если ее захочу я замуж выдать, для свадьбы
Время назначу я сам благоприятное ей.
Благоприятен июнь после ид для свершения брака
Как для невест молодых, так и для их женихов.
225 Первая месяца часть, напротив, не ласкова к свадьбам —
Вот что супруга рекла главного фламина мне:
«Вплоть до того, пока грязь, у троянской омытая Весты,
В медленном Тибре мутясь, не доплывет до пучин,
Запрещено мне чесать самшитовым волосы гребнем
230 И подстригать мне нельзя острым железом ногтей,
Мужа — и то касаться нельзя, хоть Юпитера жрец он
И нерушимый навек отдал его мне закон.
Не торопись же и ты. Будет лучше, коль дочь твоя замуж
Выйдет, когда в чистоте Веста заблещет огнем».
235 В третий день после нон прогнала, говорят, Ликаона
Феба, и больше врага сзади Медведицы нет.[497]
Вспомнил я тут, что смотрел я игры на Марсовом поле
И что они, говорят, посвящены тебе, Тибр.
Праздник это для тех, кто тянет влажные сети
240 И прикрывает свои скромной насадкой крючки.
Есть и Ума божество. Ему храм посвящен, чтоб вернее
Предотвращать на войне козни твои, Карфаген.
Шел ты второю войной, и гибелью консула в битве
Потрясены были все, полчищ пунийских страшась.[498]
245 Страх всю надежду изгнал, но к Ума божеству обратился
Римский сенат и тотчас стал благосклоннее Ум:
За шесть дней до ид и была та пора, когда в храме
Старцы с обетной мольбой чтили богиню Ума.
Веста, благоволи! Для тебя раскрываю уста я,
250 Если позволено мне славить твое божество.
Всею душой я молил, — и почувствовал вышние силы,
И озарилась земля светом румяным кругом.
Я не увидел тебя (что за вздор нам болтают поэты!),
И человеку нельзя было тебя увидать;
255 Но и чего я не знал и в чем я досель заблуждался,
Тут без наставника я сразу нежданно постиг.
Сорок уж раз, говорят, Парилии справили в Риме,
Прежде чем Веста вошла в храм свой огонь сторожить.
Кроткий ввел ее царь,[499] который своим благочестьем
260 Всех превзошел и рожден был на Сабинской земле.
Храм, что под бронзой теперь, тростником ты увидел бы крытым,
Стены его сплетены были из гибкой лозы.
Тот уголок, где ныне стоит святилище Весты,
Длинноволосого был Пумы великим дворцом.
265 Формой, однако же, храм остается таким же, как раньше,
