Только совет отзвучал, и наяда и голос исчезли;
Я поднимаюсь, дрожа, слезы бегут по щекам.
175 Нимфа, спешу я туда, к скале, что ты указала;
Прочь боязнь: ведь ее страсть победила давно.
Что б ни случилось со мной, все я буду счастливей, чем ныне.
Ветер, меня подхвати: легкой я стала теперь.
Также и ты, Купидон, мне крылья подставь, чтоб укором
180 Вечным Левкадской волне гибель моя не была.
Фебу я там посвящу черепаху общую нашу,
Две всего лишь строки будут такие под ней:
«Лиру тебе посвящает, о Феб, благодарная Сафо,
Дар, что достоин ее, дар, что достоин тебя».
185 Но для чего ты меня посылаешь на берег Актийский,
Если и сам ты, беглец, можешь вернуться ко мне?
Ты избавленье мне дашь скорей, чем Левкадские воды,
И благодетельней ты будешь, и краше, чем Феб.
Или, тверже скалы и свирепей прибоя Левкады,
190 Хочешь, чтоб славу тебе гибель моя принесла?
Лучше грудью тесней к твоей груди мне прижаться,
Чем с вершины скалы броситься грудью в волну.
Вот моя грудь, Фаон: ее называл ты прекрасной
И многократно хвалил дар, обитающий в ней.
195 Быть бы речистой сейчас! Но боль — искусству помеха,
И средь несчастий меня дар мой покинул совсем.
Прежних нет уже сил и для песен их не хватает,
Плектр от горя молчит, лира от горя нема.
Женщины Лесбоса, вы, и невесты морской Митилены,
200 Чьи имена прославлял струн эолийских напев,
Женщины Лесбоса, к вам любовь мне честь запятнала, —
Не приходите толпой слушать кифару мою:
Все, что нравилось вам, унес Фаон, убегая…
Горе мне! Чуть было я «мой» не сказала «Фаон».
205 Мне возвратите его — и к вам вернется певица;
Он оживляет мой дар, он убивает его.
Я пытаюсь молить, но словами дикое сердце
Трону ли я или умчит их бесполезно Зефир?
Пусть умчавший слова примчит паруса твои ветер;
210 Будь ты, медлитель, в уме — сделал бы это давно.
Если назад поплывешь, — за корабль твой обетные жертвы
Есть у меня; поспеши, сердце мое не круши!
Только отчаль: путь откроет морской рожденная в море,
Ветер корабль понесет, — только отчаль поскорей!
215 Сам Купидон слетит на корму и за руль твой возьмется,
Нежной распустит рукой и уберет паруса.
Если ж тебе по душе с пеласгийской Сафо разлука, —
Хоть и не скажешь ты, чем я заслужила ее, —
Пусть несчастной о том хоть письмо жестокое скажет,
Чтобы в Левкадских волнах я попытала судьбу.
НАУКА ЛЮБВИ
Книга первая
Кто из моих земляков не учился любовной науке,
Тот мою книгу прочти и, научась, полюби.
Знанье ведет корабли, направляя и весла и парус,
Знанье правит коней, знанью покорен Амур.
5 Автомедонт[170] направлял колесницу послушной вожжою,
Тифий стоял у руля на гемонийской корме, —
Я же Венерой самой поставлен над нежным Амуром,
Я при Амуре моем — Тифий и Автомедонт.
Дик младенец Амур, и нрав у него непокладист,
10 Все же младенец — и он, ждущий умелой руки.
Звоном лирной струны сын Филиры утишил Ахилла,[171]
Дикий нрав укротив мирным искусством своим:
Тот, кто был страшен врагу, кто был страшен порою и другу,
Сам, страшась, предстоял перед седым стариком;
15 Тот, чья мощная длань сулила для Гектора гибель,
Сам ее подставлял под наказующий жезл.
Словно Хирону — Пелид, Амур доверен поэту:
Так же богиней рожден, так же душою строптив.
Что ж, ведь и пахотный бык ярмо принимает на шею,
20 И благородный скакун зубом грызет удила, —
Так и Амур покоряется мне, хоть и жгут мое сердце
Стрелы, с его тетивы прямо летящие в грудь.
Пусть! Чем острее стрела, чем пламенней жгучая рана,
Тем за стрелу и огонь будет обдуманней месть.
25 Лгать не хочу и не буду: наука моя не от Феба,
Не возвещает ее грающий птичий полет,
Не выходили ко мне, пастуху Аскрейской долины,
Клио и восемь сестер, вещий ведя хоровод;[172]
Опыт меня научил — внемлите же опытной песне!
30 Истина — вот мой предмет; благослови нас, Любовь!
Прочь от этих стихов, целомудренно-узкие ленты.
Прочь, расшитый подол, спущенный ниже колен![173]
О безопасной любви я пишу, о дозволенном блуде,
Нет за мною вины и преступления нет.
35 Первое дело твое, новобранец Венериной рати,
Встретить желанный предмет, выбрать, кого полюбить.
Дело второе — добиться любви у той, кого выбрал;
Третье — надолго суметь эту любовь уберечь.
Вот уроки мои, вот нашего поприща меты —
40 К ним колесницу помчу, быстро пустив колесо.
Стало быть, прежде всего, пока все дороги открыты,
Выбери — с кем из девиц заговорить о любви?
С неба она к тебе не слетит дуновением ветра —
Чтобы красивую взять, нужно искать и искать.
45 Знает хороший ловец, где сети раскинуть на ланей,
Знает, в какой из ложбин шумный скрывается вепрь;
Знает кусты птицелов, и знает привычный удильщик
Омуты, где под водой стаями рыбы скользят;
Так и ты, искатель любви, сначала дознайся,
50 Где у тебя на пути больше девичьих добыч.
Я не заставлю тебя широкий раскидывать парус,
Незачем плавать тебе в самую дальнюю даль.
Хоть и Персею пришлось жену добывать у индусок,
И от Лаконской земли в Трою Елена плыла.
55 Столько в столице девиц, и такие в столице девицы,
Что уж не целый ли мир в Риме сошелся одном?
Жатв на Гаргарской горе, гроздей виноградных в Метимне,[174]
Рыб в пучине морской, птиц под покровом листвы,
Звезд ночных несчислимей красавицы в нынешнем Риме —
60 Уж не Энея ли мать трон свой поставила здесь?
Если молоденьких ты и едва подрастающих любишь —
Вот у тебя на глазах девочка в первом цвету;
Если покрепче нужна — и покрепче есть сотни и сотни,
Все напоказ хороши, только умей выбирать;
65 Если же ближе тебе красота умелых и зрелых,
То и таких ты найдешь полную меру на вкус.
Ты лишь пройдись, не спеша, под Помпеевой свежею тенью
В дни, когда солнце стоит над Геркулесовым Львом,
Или же там, где щедротами мать померилась с сыном,
70 Мрамором из-за морей пышно украсив чертог.
Не обойди колоннад, мановением Ливии вставших,[175]
