Ты, о Великий Помпей, заслужил свое имя делами,
Но победивший тебя выше по имени был;
605 Римские Фабии всех превзошли семейным прозваньем,
Ибо их род неспроста Высшим зовется у нас;
По человеческим все ж именуются почестям люди,
Но по Юпитеру лишь Августа имя дано.
Все, что священно для нас, то у предков зовут «августейшим»,
610 Это же имя дано храмам священным у нас.
Этот же корень лежит и в названье «авгурия» также,[340]
Да и во всем, для чего силу Юпитер дает.
Пусть же держава вождя усиляется нашего, годы
Длятся его и хранит дом ваш дубовый венок,
615 Пусть и наследник его великого имени примет
Счастливо волей богов отчую власть над землей.
После, как трижды Титан бросит взгляд на минувшие иды,
Вновь Паррасийскую тут чтить мы богиню пойдем.
Встарь авзонийских матрон возила, бывало, карпента[341]
620 (Видно, повозке дала имя Эвандрова мать).
Отняли вскоре у них эту честь, и матроны решили
Неблагодарных мужей вовсе потомства лишить,
А чтоб детей не рожать, потайным безрассудным ударом
В них зародившийся плод искоренять из утроб.
625 Эти жестокости жен осудили сенаторы строго,
Как говорят, но вернуть почесть матронам пришлось.
Дважды отныне справлять в честь Тегейской матери праздник
Велено: и за сынов, и за рожденье девиц.
Не позволяют вносить при этом в святилище кожи,
630 Чтобы святых очагов трупами не осквернять.
Если старинный обряд ты любишь, то внемли молитвам
И восприми имена, коих не знал ты досель.
Порриму молят с Поствертой,[342] сестер твоих или же спутниц
В бегства, богиня, твоем с высей Непальской горы.
635 Пела одна, говорят, о том, что свершилось, другая
Пела о том, что должно было свершиться потом.
День наступивший тебя в белом храме поставил, Благая,
Там, где лестница вверх к вышней Монете ведет.[343]
640 Днесь на латинян толпу благосклонно, Конкордия, взглянешь,
Ибо священной рукой ты установлена здесь.
Фурий поклялся тогда, победитель этрусков, поставить
Древний твой храм и свое он обещанье сдержал;
Дело в том, что с оружьем в руках отложилась от знати
Чернь, и грозила уже римская Риму же мощь.
645 Ныне счастливей дела: Германия, волосы срезав,
Доблестный вождь, под твои ноги их мирно кладет.
В жертву ты принял дары покоренного племени, новый
Храм ты богине возвел, чтимой тобою самим.
Ей принесла твоя мать и жертвенник и приношенья,
650 Мать, что достойна одна вместе с Юпитером лечь.
После же этого ты оставишь, Феб, Козерога,
Дальше направив свой бег к юноше с чашей воды.
В день, когда Феб, в седьмой раз взойдя, опустится в море,
Лира не будет уже больше на небе блестеть.
655 После заката ее грядущею ночью, сверкавший
Пламень в груди у Льва тоже погаснет в воде.
Трижды, четырежды я отыскивал сроки по фастам,
Но нигде не нашел в них Сементинского дня.[344]
Видя смущенье мое, сказала мне Муза: «День этот
660 В каждый меняется год, что ж его в фастах искать?
Дня посевного в них нет, но время отлично известно:
Поле готово, когда в нем зародился посев».
Стойте у яслей в венках, бычки молодые в загонах:
Теплой весною придет срок на работу идти.
665 Плуг отслуживший на столб пускай земледелец повесит:
Всякая рана страшна мерзлой от стужи земле.
Почве ты, староста, дай отдохнуть, закончив посевы,
И землепашцам своим тоже ты дай отдохнуть.
Пусть будет праздник в селе: очистите села, селяне,
670 Пусть ежегодный пирог каждый очаг испечет.
Матери злаков Земле и Церере в жертву несите
Полбы муку и нутро отяжелевшей свиньи.
Общее дело ведут совместно Церера с Землею:
Та зарождает плоды, эта им место дает.
675 Обе соратницы, вы исправили старое время:
Желудь отвергли, его лучшею пищей сменив.
Вы насыщайте селян, урожай им давая богатый,
Чтобы достойно могли вознаграждаться труды.
Вы постоянный приплод семенам молодым подавайте
680 И защищайте всегда их зеленя от снегов.
В пору посева с небес посылайте вы ласковый ветер,
А когда семя в земле, с неба кропите водой.
Прочь отгоняйте вы птиц, пожирающих хлебные зерна,
Как бы их стаи посев не уничтожили ваш.
685 Также и вы, муравьи, семена в бороздах пощадите:
Жатвы дождавшись, добра больше награбите вы.
Пусть разрастается хлеб, головней не затронутый черной,
И от погоды плохой нива не станет бледна.
Пусть не хиреет она, но пусть не тучнеет сверх меры:
690 Роскошь чрезмерных богатств может ее погубить.
Пусть не растет на полях лебеды, туманящей зренье,
Пашни возделанной пусть дикий не портит овес.
Пусть и пшеница, и дважды огнем сушимая полба,
Как и ячмень, урожай вам изобильный дадут.
695 Это за вас я молю, и вы сами молитесь, селяне,
И да внимают моим обе богини мольбам!
Долго война увлекала людей, и меч был привычней
Плуга, а пахотный вол место коню уступал
Заступы брошены были, мотыги копьями стали.
700 Шлемы ковали себе из лемехов на плугах.
Благодаренье богам и тебе с твоим домом! Все войны
Ныне под вашей ногой в прочных оковах лежат.
Вол пусть идет под ярмо, а семя во взрытую почву:
Мир Цереру хранит, вскормлена миром она.
705 Но за шесть дней до календ, какие теперь наступают,
Храм был у нас посвящен Леды обоим сынам;[345]
Братья из рода богов его братьям-богам посвятили,
Вместе поставив его близ от Ютурны прудка.
Самая песня моя к алтарю привела меня Мира.[346]
710 С этого дня до конца месяца будет два дня.
Таврами Акция ты обвив свою голову, ныне,
Мир, появись и всему свету спокойствие дай.
Коль неприятелей нет, то нет и причин для триумфа:
Славой почетнее войн будешь ты нашим вождям.
715 Воли мечам не давать — лишь для этого меч нам и нужен,
Лишь для торжеств нам нужны дикой раскаты трубы.
Пред Энеадами свет пусть трепещет от края до края;
Кто не боится, пускай любит прославленный Рим.
Ладан кладите, жрецы, изобильно на пламенник Мира,
