250 То, что желал ты узнать, ясно ты видишь уже.

        Любит ведь жен моя мать, любят мать мою римские жены:

        Вот почему эту честь мне вместе с ней воздают».

        Чтите богиню цветами! Цветы желанны богине!

        Нежным цветочным венком все обвивайте чело.

255 Так говорите: «Ты нам, Луцина, свет жизни открыла»,[391]

        Так умоляйте: «Ты нам муки родов облегчи».

        А коль беременна ты, умоляй, волоса распустивши:

        «Дай мне без боли родить плод мой, что я понесла».

        Кто мне расскажет теперь, почему, Мамурия славя,

260 Марса божественный щит Салии с пеньем несут?[392]

        Нимфа, хранящая пруд и рощу Дианы, поведай!

        Нимфа, Нумы жена, к действам твоим я пришел.

        В доле Ариции есть укрытое лесом тенистым

        Озеро, с древних времен бывшее местом святым.[393]

265 В нем сокрыт Ипполит, вожжами растерзанный коней,[394] —

        Ныне туда никаким доступа нет лошадям.

        Вдоль загородок висят, закрывая повсюду их, ленты,

        И благодарность богам доски гласят со стены.

        Факелы жены в венках за своих исполненье желаний

270 Часто приносят сюда, в городе их запалив.

        Беглые царствуют здесь, предшественников убивая,

        А победивший царя также бывает убит.

        Ключ, еле слышно журча, каменистым руслом убегает;

        Часто я пил из него, только по малым глоткам.

275 Воду струит Эгерия в нем, любезная Музам,

        Бывшая Нуме женой и руководством ему.

        Первым делом всегда готовых сражаться квиритов

        Надо законом смягчить было и страхом богов.

        Тут-то законы даны, чтоб сильнейший не мог своеволить

280 И соблюдал бы всегда дедов священный завет;

        Дикость проходит, сильней оружья становится право,

        Совестно биться теперь в междоусобной борьбе;

        Всякий, кто зол, увидя алтарь, себя укрощает,

        Полбу соленую в дар вместе с вином принося.

285 Вот Громовержец из туч багровым пламенем брызжет

        И после бурных дождей свод осушает небес;

        Чаще ни разу еще не падали молнии с неба:

        В ужасе царь, у толпы страхом объяты сердца.

        «Не опасайся, — царю говорит богиня, — ты молний:

290 Грозный Юпитер свой гнев может на милость сменить.

        Пиком и Фавном тебе будет передан чин искупленья,

        Оба они божества, верные Римской земле.

        Но непокорны они: заключи, уловив их, в оковы».

        И объясняет она, как их возможно смирить.

295 Под Авентином была дубовая темная роща;

        Только заглянешь в нее, скажешь ты: «Здесь божество!

        Там на лугу из-под мхом зеленым обросшего камня

        Тихо струился ручей вечно текущей воды.

        Не пил, пожалуй, никто из него, кроме Фавна и Пика.

300 Нума приходит, ручью в жертву приносит овцу

        И с благовонным вином он ставит полные кубки,

        Сам же со свитой своей скрыться в пещеру идет.

        К струям привычным туда божества лесные приходят

        И утоляют свою жажду обильным вином.

305 Одолевает их сон; из прохладной пещеры выходит

        Нума и сонные их путает руки узлом.

        Только проснулись они, как сейчас же пытаются узы

        Сбросить, но крепче еще бьющихся вяжут узлы.

        Нума тогда говорит: «Лесные боги, простите:

310 Знайте, что нет никаких замыслов злых у меня;

        Только откройте мне, как мне угрозы молний избегнуть?»

        Нуме ж в ответ говорит Фавн, потрясая рога:

        «Многого просишь, но мы открыть эти тайны не смеем;

        Мы божества, но у нас все ж ограничена власть.

315 Боги равнин мы, и власть наша лишь до вершины доходит

        Гор, а Юпитер своей молнией правит один.

        Самостоятельно ты не в силах свести его с неба,

        Но, может быть, и сведешь с помощью нашей его».

        Фавн так сказал; таково было также и мнение Пика:

320 «Путы, однако, сними с нас эти, — Пик говорит. —

        Будет Юпитер у нас, притянутый нашим искусством;

        В этом я клясться готов Стиксом угрюмым тебе!»

        Что они сделали тут и как без оков заклинали,

        И как Юпитер сведен с трона небесного был,

325 Людям заказано знать: я пою о дозволенном только

        И лишь о том, что певцу можно открыто сказать.

        С неба, Юпитер, тебя они вызывают, и ныне

        «Вызванным с неба» зовут при возложении жертв.

        Ведомо, что сотряслись верхушки лесов Авентина

330 И что Юпитера гнет землю заставил осесть.

        Сердце трепещет царя, ни кровинки во всем его теле,

        И волоса у него дыбом встают над челом.

        Только опомнился он, как воскликнул: «Подай нам от молний

        Доброе средство, отец и повелитель богов,

335 Ежели чистой рукой тебе мы дары возлагаем,

        И благочестно язык наш умоляет тебя!»

        Бог благосклонно кивнул, но двусмысленной речью сокрыл он

        Правду и тем напугал мужа, туманно сказав:

        «Голову ты отсеки!» Но царь: «Подчинимся, — ответил, —

340 На огороде моем голову луку снесем!»

        Бог: «Человеку!» — сказал, а царь: «Волоса его дерни!»

        «Душу!» — потребовал бог, Нума ж: «Вот рыбью возьми!»

        Бог, улыбнувшись, сказал: «Вот тебе и защита от молний![395]

        С богом беседу вести, право, достоин ты, муж.

345 Завтра, как только свой лик нам явит полностью Кинфий,

        Я обещаю твоей власти дать верный залог».

        Молвил, и грома удар раздался, когда он поднялся

        К небу, и бога молить Нума остался один.

        Радостно царь обо всем поведал, вернувшись, квиритам,

350 Те же не могут никак сразу поверить ему.

        «Все вы поверите мне, коль за словом последует дело, —

        Царь тогда говорит, — так приготовьте же слух!

        Знайте, как только свой лик нам явит завтрашний Кинфий,

        Власти Юпитер моей всем нам даст верный залог».

355 Все, сомневаясь, ушли, обещание кажется дальним:

        Хочешь не хочешь, а ждать надобно нового дня.

        Заиндевела земля, орошенная свежей росою,

        А у порога царя вот уж толпится народ.

        Вышел царь и воссел посредине кленового трона.

360 Не перечислить людей, молча стоявших кругом.

        Только лишь Феб на самом краю окоема явился,

        Заволновалися все, страх и надежду тая.

        Голову Нума покрыв белоснежным платом, поднялся.

        Длани, какие богам ведомы были, воздел

365 И возгласил: «Наступил срок сулимого дара, Юпитер,

        Дай убедиться теперь в том, что ты мне обещал».

        Солнце при этих словах взошло полным кругом на небе, —

        Громкий грохот потряс весь над землей небосвод:

        Трижды бог прогремел и сверкнул из безоблачной выси,

370 Чудо! Но я говорю правду, поверьте вы мне.

        Начало небо тогда разверзаться от самого верха;

        Вместе с вождем подняла очи свои вся толпа.

        Вот, кружась на ветру и тихонько наземь спускаясь,

        Падает щит; а из толп крики взлетают до звезд!