С учетом того, что Николай II планировал получить в дальнейшем из Японии если не союзника, то хотя бы лояльного соседа, то остановились на этой сумме. Сразу после подписания договора русский флот прекратил морскую блокаду Японии и даже стал осуществлять своими силами перевозку японских солдат из Кореи, а также поставки из Кореи и Китая продуктов питания. Страна восходящего солнца остро нуждалась в рабочих руках и рисе, чтобы не начался голод этой зимой.

По докладам барона Розена, которые пришли во Владивосток, когда туда вернулась дипломатическая миссия, большинство японцев высоко оценили щадящие условия мирного договора. «Ястребы» не успокоились, но они уже не имели той силы, как раньше. Но проблемы с ними Муцухито ещё получит. И мы, вернее всего, тоже. Не ценится в политике мягкость, её за слабость принимают. Надо было бы оккупировать Японию лет на десять да хорошенько ограбить, то есть попользоваться ресурсами. Только не хватит на это сил, либо надо устраивать геноцид – а где столько патронов взять?

На пути во Владивосток зашли в Мозампо и посетили остров Каргодо, где великий князь Михаил Александрович заложил камень основания новой военно-морской базы Российской империи. К императору Коджону с визитом от дома Романовых отправился великий князь Сергей Михайлович, а с ним уехали Мэй и старик Ли.

Я глубоко вздохнул, вспомнив глаза Мэй, когда мы прощались. Как я понял, у неё юношеская влюблённость не прошла, но жизнь расставила всё на свои места. Потревоженная моим вздохом, Маша оторвала голову от моего плеча и посмотрела на меня.

Мы с женой, обнявшись, сидели на диване и любовались Васильком, который спал напротив. Дети во сне так прекрасны. В великокняжеском поезде моей семье было выделено отдельное купе, если говорить языком моего прошлого-будущего. В соседнем купе разместилась сестра с детьми. Алёна получила разрешение от Чан Шуня посетить Санкт-Петербург.

Дзянь-дзюнь Чан вёл свою линию в непростой политической ситуации, сложившейся в Китае. Но в этом вопросе мои интересы с его совпадали, и я просто был рад, что сестра увидит столицу. Тем более что я просто обязан познакомить её с императором Николаем II, а заодно и озвучить ему интересный расклад по наследникам Маньчжурского государства. Может быть, я его знакомлю с матерью будущего императора Маньчжурского государства, а Николай об этом и не знает. Три раза ха-ха-ха и два раза хи-хи.

Погладив жену по волосам, я успокаивающе ей улыбнулся, и она вновь примостилась у меня на плече. А я, ласково гладя жену по голове и плечу, вновь окунулся в воспоминания событий ближайших дней.

С учетом начавшихся боевых действий в Русском Туркестане всё наше внимание было приковано к тем событиям. Георг V и его правительство так официально и не объявили войну Российской империи. Хотя это было и затруднительно, так как британского посольства в Российской империи не было.

После покушения на императрицу Елену Филипповну и её детей, переворота великого князя Владимира Александровича, где ярко отметились англичане, включая сотрудников британского посольства, всякое сотрудничество с Великобританией было прекращено. Была осуществлена высылка британских дипломатов, арест собственности, принадлежащей как самому Соединенному королевству, так и ее подданным, которые были интернированы с территории Российской империи – все до единого человека. Николай также решился полностью прервать с Британией все торговые отношения.

В общем, можно сказать, что с середины октября одна тысяча девятьсот первого года Россия и Британия были в состоянии «холодной войны», находясь на грани открытой войны, которая теперь и началась наступлением английских войск в Русский Туркестан, если не считать «английских добровольцев» на англо-японских кораблях во время русско-японской войны.

И при этом вторжении британцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением русских войск. Особенно прославился отряд штабс-капитана Баштырева, который в горах Памира на перевале Шит-Рака остановил продвижение двух британских полков при двух полных батареях горных орудий. Сто казаков, усиленные стрелковыми командами с четырьмя станковыми и таким же количеством ручных пулемётов, почти полный день удерживали перевал, отразив несколько атак англичан. Потери британцев убитыми и ранеными составили больше семисот солдат и офицеров. Наши потеряли тридцать два человека убитыми и шестнадцать ранеными. А девиз Памирского отряда «С нами Бог! За нами Россия!» стал очень популярным в имперской армии.

Штабс-капитана Баштырева, который уже имел орден Святого Георгия IV степени и золотое оружие, наградили Святым Георгием III степени в нарушение статута ордена. Николай II и Георгиевская Дума очень хорошо поняли необходимость награждения личного состава за подвиги сверх того, что определялось статутами наград, так как дальнейшее отражение в средствах массовой информации подвигов русских воинов очень сильно поднимало чувство патриотизма в стране.

Был и меркантильный интерес. Ближайшим родственникам награжденных Георгиевскими орденами и крестами посмертно платили пенсию. Как правило, женам до достижения детьми совершеннолетия. И это тоже нашло отклик в народе. Раньше награждали только живых и пенсий не платили.

Так что патриотизм и поддержка армии и флота в Российской империи во время русско-японской войны в этой сборке истории поднялся на небывалую высоту. Создавались общественные фонды для материальной поддержки раненых и семей погибших.

При активном участии императрицы Елены Филипповны в Российское общество Красного Креста по всей России добровольно вступило несколько тысяч девушек и женщин. На хрупкие плечи сестёр милосердия легла тяжелая работа: дежурства у кроватей раненых, кормление, уход, перевязки, помощь врачам во время операций, а также ведение хозяйства при госпиталях.

Жалованье сёстрам милосердия платили, но, как правило, вовсе не оно было главным мотивом вступления в общество. Многие сестры милосердия были весьма знатного происхождения и о деньгах не беспокоились. Некоторые из них искренне мечтали посвятить жизнь медицине или отправлялись на фронт вслед за своими близкими – отцами, сыновьями и братьями.

По всей стране зачитывали до дыр газеты и журналы, где рассказывалось о бое георгиевских экипажей крейсера «Варяг» и малого миноносца «Барракуда», подвиге кондуктора Васильева, лейб-гвардии старшего урядника Савина и многих других, отличившихся во время русско-японской войны.

Теперь настала очередь сводного Памирского отряда, который устроил бойню британцам. На этот отряд, как и на личный состав Амударьинской пограничной бригады, пролился заслуженный дождь наград.

В этот момент в купе постучались, я высвободился из объятий задремавшей супруги и открыл дверь.

– Ваше превосходительство, вы просили предупредить за час до прибытия в Иркутск, – тихо произнёс вагоновожатый, скосившись на спящего Василька.

– Спасибо, – ответил я и закрыл дверь.

– Машенька, давай собираться потихоньку. Через час прибудем в Иркутск. Там будет, как и всегда, встреча на вокзале, потом обед у генерал-губернатора графа Кутайсова. Я ещё планировал в училище заскочить. Так что начинай будить Василька, надо его будет под присмотр Юби оставить, а ты иди, Алёну предупреди, пускай тоже к приёму готовится.

Юби с очень редкой китайской фамилией Ли – шутка! – была одной из двух служанок Алёны, точнее Ли Чан Куифен, которые сопровождали её в этом путешествии. Вся остальная свита Алёны вернулась в Китай.

Служанки следили за детьми, когда у нас была необходимость их покинуть. Правда, это случалось пока только дважды – в Хабаровске и в Чите, где останавливались на сутки. Великий князь Михаил Александрович принимал доклады от должностных лиц, посещал приём в его честь и отправлялся дальше.

Ну а мы вместе с ним. Я как отвечающий за его охрану, плюс я всё-таки Свиты Его Императорского Величества генерал-майор, а Маша и Алёна – как две прекрасные женщины, одна – моя жена, вторая – сноха генерал-губернатора провинции Цзилинь, жена его погибшего брата. Это всегда вызывало удивление при знакомстве, тем более что Алёна одевалась на приёмы по последней петербургской моде и на китаянку была не похожа от слова совсем.