Я закончил песню, и в кабинете наступила тишина.

– Дал же Бог вам талант, Тимофей Васильевич, – растроганно произнёс Вогак, смахнув слезы в уголках глаз.

– «Я знаю, друзья, что не жить мне без моря, как море мертво без меня». Будто бы про меня, – произнёс Панфёров, часто моргая заблестевшими глазами.

– Вы уже считаете Порт-Артур своей землёй? – вопрос Клейста вернул меня на грешную землю.

Я посмотрел в трезвые глаза фрегаттен-капитана и задумался, что же ответить, но тут мичман Селезнёв с каким-то юношеским максимализмом и задором произнёс:

– Как сказал император Николай Первый: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен!» Эта фраза выбита на памятнике адмиралу Невельскому во Владивостоке.

Барон вежливо улыбнулся, а я бросил быстрый взгляд на Вогака. Тот на мгновение закрыл глаза, как бы призывая к спокойствию.

Слава богу, в этот момент за стеной кабинета шум общего зала ресторана значительно усилился и перерос в гвалт.

– Что-то случилось?! – несколько обеспокоенно произнёс барон Клейст.

– Насколько я услышал и смог разобрать, в Бомбее потоплены английские корабли… – Вогак прислушался, но ор стоял такой, что разобрать отдельные слова не получалось. – Тимофей Васильевич, вы же говорите по-китайски, не узнаете, что же произошло?!

Я, утвердительно кивнув, вышел из кабинета и вскоре вернулся назад со срочным вечерним выпуском местной газеты. Оказывается, продавец газет как-то просочился в зал ресторана, надеясь на более состоятельную публику, и начал громко рекламировать последнюю газетную новость, а она была действительно сногсшибательной, поэтому и реакция посетителей была столь бурной.

– Ваше превосходительство, извините, но с чтением китайских газет у меня проблемы, не так уж и хорошо я знаю их письменность. Как бы не переврать новость, – произнёс я, передавая газету Вогаку.

– Так, посмотрим, что здесь у нас, – генерал развернул газету, быстро пробежал колонки иероглифов и помотал головой. – Однако, господа, вот это новость!

Все присутствующие за столом замерли, ожидая продолжения.

– В порту Бомбея состоялась передача шести английских броненосцев типа «Канопус» и четырех броненосных крейсеров типа «Дрейк» Японской империи. Вчера вечером над английскими кораблями взвились флаги Страны восходящего солнца, а ночью они были атакованы на рейде небольшими миноносками, принадлежность которых к какому-то государству не установлена, но предположительно это были русские. Больше просто некому, – генерал усмехнулся. – Отличный аргумент для газеты!

– А какие результаты атаки?! – перебил генерала мичман Селезнёв и тут же, смутившись, покраснел. – Извините, ваше превосходительство!

– Да бог с вами, Семён Владимирович. А результаты просто потрясающие, господа. Британский или Японский флот потерял три броненосца типа «Канопус» и три броненосных крейсера типа «Дрейк». – Вогак замолчал, а потом с улыбкой продолжил: – Семён Владимирович, руку менять не будем. Разлейте-ка нам по бокалам коньяка. Такую новость надо отметить!

Несколько пришибленные озвученной информацией, все присутствующие за столом молча смотрели на то, как раскрасневшийся мичман наполняет бокалы.

– Ваше превосходительство, а потери среди миноносок есть? – нарушил я молчание.

Генерал вновь заскользил глазами по столбцам текста, и постепенно довольная улыбка исчезла с его лица.

– Пишут, что две миноноски потоплены, а одна была повреждена, но сумела вырваться с рейда, – тихо произнёс Вогак.

– Это, как и в Мозампо, вновь отличились ваши новейшие быстроходные торпедные катера, ваше превосходительство? – задал вопрос фрегаттен-капитан.

«Ни хрена себе, насколько этот барон Клейст в курсе про нашу торпедоносную вундервафлю. Термин „торпедные катера“ используется в довольно-таки узком кругу. Течёт где-то, течёт! Официально – это малый миноносец проекта „Барракуда“. Название такое было выбрано из-за того, что обычно барракуды подстерегают свою жертву в засаде, но довольно часто небольшими группами они нападают на косяки рыб, атакуя их на большой скорости, на ходу отхватывая куски плоти мощными челюстями. Символично так назвал… – Я мысленно покачал головой. – Надо будет Лаврова и Едрихина напрячь. Откуда-то информация по „Барракудам“ к германцам ушла! Вернее всего, из Порт-Артура».

– Господин барон, в газете написано, что английские, точнее, уже японские корабли в порту Бомбея атаковали малые миноноски неизвестного государства, – Вогак обаятельно улыбнулся. – Насколько мне известно, в Порт-Артуре есть несколько малых миноносцев, но они предназначены для охраны береговой зоны и неспособны уходить далеко в море. Я не ошибаюсь, Константин Александрович?!

Этот полувопрос-полуутверждение был задан капитану второго ранга Панфёрову.

– Насколько я знаю, наши «Барракуды» имеют дальность хода не больше четырёхсот миль, да и волну держат слабо. Как они могли оказаться в порту Бомбея, даже представить себе не могу, – как можно честнее произнёс командир «Буракова».

Фрегаттен-капитан понимающе улыбнулся, а потом поднялся с бокалом в руке и произнёс:

– Выпьем за очередную победу русского флота! Хорошо, что у Германии есть такой союзник! Прозит!

– Приказываю к боевой операции приступить! – Кононов осмотрел стоящую перед ним в кают-компании восьмёрку боевых пловцов, которые должны были отправиться на задание. – Храни вас Господь, господа! Удачи вам всем!

– Служу Престолу и Отечеству! – дружно рявкнули офицеры и кондуктора.

На этом уже сложившаяся традиция последнего инструктажа и начала боевой операции завершилась, и боевые пловцы через сокрытый в полу люк начали спускаться из кают-компании в трюм. Для этого было необходимо, нажав небольшой рычаг, запустить механизм, отодвигающий в сторону роскошный буфет с посудой и напитками, за которым скрывался лаз и проходы к двум шлюзовым камерам.

Кононов, проводив бойцов и вернув буфет на место, по привычке повернулся к красному углу, где на российских кораблях располагался иконостас, мысленно чертыхнулся и помотал головой.

На «Олимпии» – судне Национального географического общества САСШ – православного углового иконостаса не могло быть по определению. Весь экипаж был проинструктирован, что при посторонних креститься надо слева направо, и в кают-компании теперь висело на стене только распятие.

«Олимпия», бывший «Марсель», прибыла в порт Бомбей ещё три дня назад и встала на внешнем рейде. Цель визита для местной таможни – закупка продуктов, ремонтные работы и отдых экипажа после длительного перехода.

«Рион» с шестью торпедными катерами на борту – всё-таки рискнули взять их по максимуму – дрейфовал в Аравийском море милях в пятидесяти от бухты Бомбей, ожидая приказа с «Олимпии».

При вылазке в город небольшой группой офицеров, прекрасно говорящих по-английски, установили, что два парохода со сменными японскими экипажами на английские броненосцы уже в порту, а прибытие английских кораблей ожидается со дня на день.

Какой же шок испытала вся команда «Олимпии», когда в бомбейскую бухту на следующий день вошли шесть английских броненосцев типа «Канопус» и четыре броненосных крейсера типа «Дрейк».

– Откуда их столько, Антон Алексеевич? – тихо спросил Кононова командир шхуны Палецкий.

– Сам не ожидал. По предварительным данным должны были прийти два броненосца типа «Маджестик», а тут их… – командир корабля и командир боевых пловцов стояли на полубаке шхуны и, рассматривая в бинокли постановку на якоря английских боевых кораблей, тихо обсуждали сложившуюся обстановку.

А она была отнюдь не радостной. С таким количеством противника встретиться не предполагал никто. По своей мощи пришедшая эскадра лишь чуть-чуть уступала нашей Тихоокеанской, включая все её оставшиеся на плаву корабли и в Порт-Артуре, и во Владивостоке.

– Что будем делать, господа? – задал вопрос Кононов, собрав вечером в кают-компании боевых пловцов. – Кораблей противника слишком много.