— Ну, что скажешь, Фред?

— Ну и методы! Нельзя же так напролом, — ответил Фред.

— Вот и я так подумала, — заметила Гермиона. — Вообще, на слизеринцах может сработать только хитрость, но я даже не представляю, какая.

— А я представляю, — серьезно произнес Джордж.

Гермиона скептически поджала губы. Ее отношение к методам близнецов было очевидным, но Фред, вопросительно повернувшийся к брату, похоже, тоже не догадался, что он задумал.

— Учитесь, пока я живой, — вздохнул Джордж. — Правды можно добиться только в искренних и честных отношениях!

Гарри, Рон и Гермиона непонимающе переглянулись, но в глазах Фреда засветилось неодобрение.

— Ты хочешь закадрить слизеринку? — недоверчиво спросил он.

— Именно, — кивнул Джордж.

Первой реакцией Гарри был скепсис. Ему самому такой вариант добывания информации никогда не пришел бы в голову. Он точно знал, что ни одна слизеринка его к себе и на пушечный выстрел не подпустит, и полагал, что с Джорджем будет такая же история. Но тот, однако, считал иначе.

— Помнится, Джинни говорила, что Малфой расстался со своей подружкой из-за великой занятости, — произнес Джордж задумчиво. — Так вот, предоставьте ее мне. Я все вытяну из Пэнси Паркинсон.

— А ты уверен? — с сомнением протянул Рон, но тут его перебила Гермиона.

— Это непорядочно! — возмущенно заявила она. — Я далека от того, чтобы защищать Паркинсон, но это…

— А порядочно, что они закидывают буклетиками все школу?! — возмутился Рон.

Однако спорить с ней явно не имело смысла.

— Я в этом не участвую, — объявила Гермиона и демонстративно удалилась.

— Ничего, — отмахнулся Рон, — она изменит свое мнение, когда Малфой отправится в Азкабан.

Гарри тоже так считал, хотя и сомневался, что у Джорджа получится. Поэтому на всякий случай, не желая быть нечутким к мнению подруги, он предложил при ней не обсуждать, как продвигаются успехи Джорджа.

— Вот только как тебе удастся видеться с Паркинсон? — заметил Рон.

— А мы теперь имеем полное право бывать в школе так часто, как захотим, — подмигнул Джордж. — Мы стали спонсорами этих ваших межшкольных соревнований по квиддичу!

— Ага! И денег не так много вложили, а какая реклама! — гордо произнес Фред.

— Да. И почет, — добавил Джордж.

Глядя на них, Гарри невольно начинал улыбаться. Он был рад перспективе часто видеть близнецов, а вот Рон — не очень.

— Надеюсь, Джордж, ты все свое время здесь будешь посвящать делу, а не хвастаться, как это почетно, — проворчал он.

— Надо же, староста командует, — в унисон усмехнулись близнецы.

Подошедшая Джинни к новому плану выведения слизеринцев на чистую воду отнеслась немногим лучше Гермионы, но по другой причине.

— Я бы не стала так рисковать, — заволновалась она. — Ведь, приблизившись к Паркинсон, Джордж, ты тем самым приближаешь ее к себе. А она тоже, знаешь, обвела нас недавно вокруг пальца. И потом, она учится у мадам Помфри и ходит в любимицах у новой учительницы защиты. Кто знает, может, она умеет варить любовные зелья!

— Не волнуйся, сестренка, — отмахнулся от нее Джордж, — твой брат ведь тоже не дурак, ты как считаешь?

— Когда как, — проворчала Джинни, но помогать не отказалась.

Несмотря на то, что в глубине души Гарри разделял скептическое отношение девочек, идея Джорджа приободрила его, и он постарался отбросить щепетильность. «Идет война, — говорил он себе, — кто знает, сколько смертей это поможет предотвратить». Однако лучше всего сочувствие к Паркинсон помогали подавить воспоминания о том, как она выставила его перед Фаджем придурком и психом с письмом от Волдеморта. Во всяком случае, было похоже, что он занят настоящим делом, которое способно поддерживать его в тонусе в нелепой суете школьных будней.

Рону не составило большого труда выяснить, что из слизеринцев все парни, включая Малфоя, в каникулы отправляются домой. Пэнси Паркинсон, наоборот, оставалась.

— Утверждает, что у нее полно работы в больничном крыле, да и к экзаменам удобнее готовиться в школе, — донесли равенкловцы. — Говорит, что в Рождество дома ей будет трудно сосредоточиться из-за маленькой племянницы.

— Это очень странно, — оценила Сюзан Боунс. — Насколько мне известно, Пэнси Паркинсон обожает свою племянницу.

— Да ясно, остается из темных соображений, — проворчала Джинни и вполголоса добавила, глядя в спину удаляющейся Сюзан: — Наивные все-таки эти хуффульпуффы. Лично мне не верится, что Паркинсон кого-то способна обожать, хитрюга!

Гарри мысленно согласился с этим, сидя на последнем уроке защиты от темных искусств. Паркинсон удостоилась похвалы профессора Строут, и вообще ее показатели за первый семестр были на порядок выше его собственных. Гарри почувствовал себя уязвленным, тем более, Гермиона превзошла слизеринку на несколько баллов, а ее так и не выделили. Когда Рон указал на это, Гермиона, тоже раздосадованная, отрывисто бросила:

— Надо держать себя в руках! Подумаешь, оценки!

Джордж снова появился в замке накануне разъезда, когда большинство учеников сновали по башне, заканчивая свои дела, торопились сдать книги в библиотеку, или паковали вещи.

— Ну, вот я и готов прогуляться до владений мадам Помфри, — бравурно заявил он. — Только мне нужна компания!

Джинни тут же вызвалась сопровождать его и приглашающее, вопросительно и опасливо покосилась на Гарри. Юноша сам от себя не ждал такого, но вдруг ему стало мучительно неловко. Казалось, объяснения, переживания остались в прошлом, он совершенно нормально общался с Джинни. А теперь она как будто проверяла его, так что даже Рон это заметил и тут же разговорился с Невиллом, делая вид, что ни на что не обращает внимания.

— Хорошо, — согласился Гарри, сам не зная, чем в большей степени продиктовано его решение: нежеланием выглядеть трусом, стремлением показать, что ему нетрудно прогуливаться в ее компании или интересом к успехам Джорджа.

Он помог Джинни выбраться через портретное отверстие, и они последовали за Джорджем, держась на некотором расстоянии. Но дойти до больничного крыла они не успели.

— Я бы навестил для начала профессора МакГонагол, а то как-то неловко, — протянул Джордж. — Не стоит торопиться, а то кое-кто подумает, что я только ради больничного крыла и возвращаюсь в родную школу.

Они уже прилично прошли по коридору, как вдруг Джинни резко дернула за рукав Гарри, потом — Джорджа.

Из-за угла появились, на ходу переговариваясь, Паркинсон и Малфой. Возможно, предмет их разговора и не был таким уж таинственным, во всяком случае, говорили они громко. Джордж, однако, насторожился. Он резко тряхнул головой в направлении открытой двери кабинета трансфигурации, пропуская Гарри и Джинни. Гарри зря опасался, что так будет хуже слышно. Даже шум, сопровождающий перемены, не заглушал звука голосов слизеринцев.

— Не понимаю, почему ты так протестуешь, — ворчала Паркинсон. — Ты же сам отказался этим заниматься. А я все равно не найду никого лучше, на ком смогла бы это испытать! И вообще, нашему делу мои занятия нисколько не вредят.

— Неужели ты не понимаешь, что неправильно себя ведешь? Твоя помощь не менее порочна, чем то, что она делает, — убежденно говорил Драко.

Они поравнялись с дверным проемом, однако ни один из них не счел нужным заглянуть внутрь.

— Ах, вот, значит, что ты думаешь! — фыркнула Паркинсон.

— Слушай, прямо скажу, ты ее поощряешь, и этого болвана с его опасными идеями свободы…

Но Пэнси не стала дослушивать. Ускорив шаг, она быстро оставила Малфоя далеко позади. Он же остановился, постоял немного, пожал плечами и медленно двинулся в ту же сторону.

Джордж с недовольством во взоре повернулся к сестре.

— И ты по-прежнему уверена, что они расстались? — спросил он.

— Они не сказали ничего, что бы этому противоречило, — фыркнула Джинни. — И можешь радоваться: кажется, твоя Паркинсон не желает ему подчиняться!

— Меня больше интересует, какое такое «наше дело»? — вступил в разговор Гарри.