Они помолчали.

— Единственное… Мне тоже ещё надо подучиться и справиться с той силой, что запечатана во мне, — нарушил тишину Яровзор. — Но ведь время у нас есть, правда?

— Правда, — сказала Ожега, приподнявшись на носочки, наклонила голову Яровзора и прильнула к его губам.

Радмилла чувствовала себя маленькой рыбкой, которая плыла по бесконечному тёмному коридору. Пере-хитрить проклятье Кривды. Пере-варивание. Пере-рождение. Впереди мелькнул свет, и она поплыла туда, потянувшись всей сутью, и…

Очнулась.

Она лежала на камне и смотрела на солнце, сверкающее над водой. Мягкие водоросли обнимали её обнаженное тело и переплетались с волосами, стайка крошечных рыбок, одной из которых она чувствовала себя совсем недавно, прыснула в разные стороны, стоило ей подняться и сесть, оглядываясь.

Она встала и, не стесняясь наготы, прошла-проплыла к большому зеркалу, которое сразу заприметила. Возле него нашлись и наряды шелковые да атласные, но не они занимали Радмиллу. Она посмотрела на своё отражение, сверяясь с тем, что видит своими глазами.

Ритуал Древнего наполнил её магией, меняя, исцеляя, рождая заново. Внезапно пришло осознание, что она и рода-то уже другого. Не Кикимора. Освобождённая от постылых оков и угрозы уродства, раннего старения и смерти. В следующем поколении её дочерям не будет угрожать проклятье Кривды!

Она не использовала морок, но стала ещё красивее, чем с ним. Словно её очистили и вытащили все потаённые желания насчёт внешности. Губы, красные и сочные, словно ягоды брусники, мягкие, с изгибом, что хотелось поцеловать, отразились в зеркале победной улыбкой. Глаза цвета молодой зелени лукаво блеснули, оттеняемые длинными чёрными ресницами и разлётом соболиных бровей. Густые огненно-рыжие волосы почти до колена колыхались мягкой волной, стыдливо скрывая налитые груди и мягкие линии округлых бёдер.

Радмилла не спеша надела подготовленные для неё шелка и украшения и вновь полюбовалась на себя в зеркало. Ради такой красоты и здоровья она и повторно бы княжон Рода Горынычей к Древнему привела!

— Дочь моя… — внезапно услышала она в спину женский голос, а в зеркале отразилась ещё одна красавица, разодетая богато да украшенная по-царски.

Радмилла не могла оторвать взгляда от отражения, но боялась повернуться и узнать, что ослышалась. Этого же просто не могло быть! Тётка… говорила, что её мать Балемила принесла себя в жертву Древнему богу… но не сказала, что жива та осталась!

— М-мама? — запинаясь, прошептала Радмилла, вздрогнув, когда прекрасная женщина коснулась её плеч, развернула и прижала к себе. — Мама…

Радмилла подняла голову и встретилась взглядом с такими же, как теперь у неё самой, глазами, глядя на почти отражение, разве что волосы Балемилы хоть и были рыжеватыми у корней, но концы их перетекали в оттенок цветущей лаванды, что могло означать лишь одно…

— Ты сама… становишься богиней? — зачарованно потрогала она материнские косы. Балемила согласно кивнула, вызывая трепет и волнение в сердце.

— Я так рада видеть тебя, дитя моё, — снова прижала и гладила её по голове Балемила, рождая чувство защищённости и неги. — Смогла ты от проклятья избавиться и меня успокоить, но не закончено дело это для Рода нашего.

— Не закончено? — удивилась Радмилла.

— Княжны, что Древнему обещаны, смогли сбежать, и куда — неведомо. След их простыл. Даже браслеты, что их окольцевали, нить путеводную не показывают. Если не решится это дело окончательно, не видать нам счастья.

— Как же они от такой магии скрыться смогли? Странно это, — удивилась Радмилла. — А сколько длился мой ритуал? Как долго я?..

— Два сороковника уже прошло, — поняла её мама.

— А что тот лун-дракон, с которым ещё Ожега сражалась? — задумалась Радмилла, как помочь их общей беде. Теперь-то она лучше понимала, для чего и зачем всё делалось.

— Хэйбай двулюдый, это внуки его любимые, пострадавшие от собственной глупости. Гордые да нетерпеливые, сами пытались княжон найти, да след оборвался, — ответила Балемила. — Глупые они и молодые. Прожили тысячу лет, да общим Зверем всё. Ума-разума набраться не успели.

Радмилла слышала о таком. Оборотни силу могли набрать большую в облике Зверя, да разум их звериным оставался, лишь в людском виде опыта набрать можно, через лишения, страдания, долги выплаченные, победы, радость и счастье испытанные.

— Как они пытались княжон-то найти? — спросила Радмилла.

— Сказали, что отыскали сирину какую-то, что в Яви родилась, да там остаться решила, да только пропала она, сирина эта.

— Не Юлка ли зовут её? — спросила Радмилла, ощутив, что напала на след.

— Юлка…

— Значит, найдём следы её и куда она подевалась, — кивнула Радмилла. — Подругой близкой она у княжён была, как бы не пыталась я их рассорить. Сдаётся мне, вместе они сейчас. И найти её я смогу… Сохранила я запах её. Выследим.

— Надеюсь на тебя, дочь моя, и благословляю на поиски, — запечатлела поцелуй на её челе матушка.

Хэйбай и сам оказался неплох в выслеживании, не пришлось никого чужого привлекать. Да и Юлка, как оказалось, пропала буквально пару дней назад. Свежий запах-то был. И лун-дракон его учуял. Взял след в Беловодье и поплыл вдоль рек до самого Китежграда.

Примерно за сутки Радмилла смогла выяснить, что была в нужный день карета, в которой, скрываясь, приехала Алёна Глебовна — жена наследного княжича Благомира Остромировича. И что встретились они в Стойле с китоврасами, а те к Валдайским горам поскакали с необычной всадницей разодетой, про которую кто такая, не знал никто.

Они напали на горячий след и понеслись в погоню. Хотя Радмилла боялась, что оборвётся нить, и Юлку просто отправили в Небесный Город, чтобы не вывела никого на княжон.

В Небесном городе притворились гостями, но Юлку не нашли. Летучие оборотни по воздуху летали, запах размывался без следа. Пришлось там пару дней прожить, пытаясь Юлку бесследно пропавшую найти или историю о ней какую, но наконец повезло им: в Роду Семарглов разговорила Радмилла одного парня, который вместе с друзьями одну сирину в Бармию переправлял недавно, как раз после празднования Авсеня.

Радмилла с Хэйбаем отправились в Бармию и там быстро выяснилось, что в те числа, что Юлка пропала и путешествовала, отправлялись студенты в Академию Змейлор, что в Карпатах находится. Да лишь в Змеиный День открываются особые ходы, чтобы попасть туда, за тридевять земель в Северо-Западный удел.

Пришлось им с Хэйбаем по водным путям, что лун-дракон проложил, направиться в Карпаты, точней в горные водоёмы. Не ближний свет, но добрались. В воде оба они себя как рыбы чувствовали. А там уже, в долине рек, познакомиться с одним парнем из местного клана Змеу, который подробно рассказал Радмилле, пленённый её красотой, о том, что такое Змейлор и когда Академия вновь появится в Беловодье. И что добраться туда иначе, чем поступив и пройдя испытание, никак не выйдет.

Они всё же поднялись к нужному месту и не нашли там ничего кроме гор.

— Змеу сказал, что Академия, стоящая на месте сопряжения, почти на год погружается в Навь, — протянула Радмилла. — Но кто сказал, что мы не сможем пройти к ней через Навь?

Хэйбай что-то рыкнул, наверное, о том, что это опасно, но Радмилла была слишком близка к победе, чтобы обращать на опасность внимание, тем более с ней весьма могучий Зверь. И пусть она уже не Кикимора, но поиски тропок Нави — их родовой Дар.

Понадобилось всего три дня, чтобы найти подходящую тропку и скользнуть по ней в мир Нави.

— Защищён Змейлор силой богини Бейлор, что даже через Навь к нему не пробраться. Но мы попробовали. Смогли обойти и взглянуть издалека на гору, что Змейлором зовётся, не потревожив покой Стерегущей богини. Они действительно там. Ближайшая дата входа — день Числобога, следующая — Змеев день. Два дня в году всего открыта Академия для входа вовнутрь.