Эти мысли натолкнули её на ещё один вопрос.

— Алёна Глебовна, а на каком языке говорят в Змейлоре? — спросила она. — Если там Румыния, разве они не говорят на румынском или каком-то своём?

— Все, кто проходит круг призыва, начинают понимать язык Змейлора, — пожала плечами наставница. — По крайней мере так говорят. А вообще… Народы Нави, как и кудесники, обладают способностью быстро учить новые языки. У водного народа, к которым ты вроде как относишься, языки вообще получается понимать влёт, какое-то сопряжение воды, как они объясняют.

— А сколько языков вы знаете? — спросила Юля.

Наставница задумалась.

— Как-то не считала… Но несколько знаю. Много диалектов на самом деле. Кстати, в Бармии тоже говорят на своём языке и неохотно общаются на русском.

— Правда? — удивилась Юля.

— Вообще-то бармийский — второй по распространённости в Беловодье, — хмыкнула усмехнулась наставница. — В Яви на нём тоже ещё говорят, но вроде бы только какие-то этнические группы. В Китежграде все двуязычные — говорят на бармийском и на русском. Бармия — это очень большая часть Беловодья, она начинается с Уральских гор и простирается до Куньлуня. Потомков бармийцев в Яви можно найти и в Европе, и в Азии… Так, мы приехали.

Когда они вышли из кареты, оказалось, что правила ей Добрынка.

— Ой… Привет, — неловко поздоровалась Юля с сестрой. За последний год та вытянулась и стала голенастым угловатым подростком с намёками на будущую неплохую фигуру.

— Добрынку Белава отправила с тобой, — ответила на невысказанный вопрос Алёна. — Через пару лет она уже будет оборачиваться и сможет стать связной. Будет передавать что-нибудь, а пока что будет выполнять поручения да за порядком следить.

— Типа почтовой совы, в смысле лебедя? — округлила глаза Юля, покосившись на молчаливую сестру. В который раз возник вопрос, а на каких «птичьих» правах живут её родственники в Гнезде. Ведь с чего-то вышла сестра бабушки замуж за кентавра, в смысле китовраса. Добрынку, так получается, отправили с ней, чтобы была служанка хотя бы на всех одна. Ещё неизвестно, что там вообще с бытовыми условиями в этой Академии.

— В людях побывает, ума наберётся, глядишь и партию какую подходящую себе найдёт, — Алёна погладила светлые волосы Добрынки.

— Ты согласна? — спросила Юля сестру. Та её дичилась, и они почти не разговаривали. Да и слишком разным оказалось их воспитание.

Добрынка кивнула. И Юля подумала, что, возможно, это её шанс наладить общение с сестрой.

— Наконец все остальные новенькие прибудут. Змеев день скоро, — услышала Озара шёпотки в библиотеке.

— Интересно, будет ли кто-то симпатичный? — говорил точно парень. — И вообще девчонки…

— Ты же вроде по нашим княжнам сох? — подколол второй голос.

— Да я… Оляна сказала, что долг на них и жених на всех троих могущественный, который может прибить поклонника, и знаешь… как отрезало.

Озара не удержалась от фырка.

— Дымка, зеркальце, — скомандовала она, а получив искомое от коловерши, которого допускали в библиотеку, посмотрела, кто там сплетничает. Вариантов немного, но всё же стоило уточнить.

За спиной в самом углу читального зала сидели Иштан Олт и Костан Сомеш — парни, с которыми они пересекались в основном за пустующим столом их будущего первого курса в трапезной. Про то, что являются княжнами, они не говорили, но имён не скрывали. Возможно и зря. Теперь ещё и Оляна проговорилась про «жениха». С другой стороны, может, это и правда убережёт их от ненужных ухаживаний и надежд со стороны сокурсников.

Когда Озару и её сестёр доставили в Академию, оказалось, что основные занятия первого курса начинаются лишь с осеннего пополнения, и большинство учеников прибывают лишь в начале месяца Рамхать.

Больше двух сороковников они с ещё пятью будущими студентами томились ожиданием. Им было разрешено посещать библиотеку, а также ходить в ристальный зал и на стрельбище, но только как зрителям. Ещё — гулять по близлежащей территории. В эту территорию входил лес возле их места проживания, несколько фруктовых садов на склонах и длинные запутанные коридоры самой Академии, ну и горячие источники в подземельях, до которых прилично топать.

Остальные ученики первые три навьи недели, пока они находились здесь, сдавали экзамены. Потом снова экзамены, но уже какие-то групповые под руководством семикурсников, которые выпускались из Академии. Как оказалось, соревнования проходили где-то в горах и лесах на дальних полигонах, так что они только и увидели, как в начале Тайлетя все собрались и куда-то отправились со всеми учителями. Сначала думали, что это ненадолго, а оказалось, что практически до начала нового учебного года весь Змейлор словно вымер.

Так что всё это время Озара в основном торчала в библиотеке, читала то, что неохотно давала им с Дымкой местная вылва-библиотекарь. Внутри самой Академии оказалось много вылв, в основном чёрных, которые явно приходились какими-то родственниками хухликов: тот же невысокий рост, «детские» черты лица, чёрные склеры, густые тёмные волосы, руки с чёрными когтями, «козлиные ноги» с копытами и тонкий хвост с пушистым оконечником. Разве что в воде не сидели и имели тонкую чёрно-серую шерсть по всему телу, даже на лице, из-за чего почти сливались со стенами, особенно в тенях.

«Младшие» народы Нави обычно выполняли простую работу, чтобы быть полезными и иметь защиту. По крайней мере, их хухлики из таких: в основном они пасли водных коров и птицу, работали на конюшнях сивкабурок. Из всех только их старшая — Стеша — была общительной и много рассказывала. Остальные хухлики старались держаться скромно, незаметно и не привлекать к себе внимания. Озара даже читала в дневниках отца намётки исследования про стайность младших навов и их строгую иерархию внутри группы.

Первое, что бросилось ей в глаза в Змейлоре — на шеях чёрных вылв висели ошейники с крупными камнями кошачьего глаза, и Озара готова ручаться, что это наблюдательные амулеты. Вылвы оказались этакими живыми камерами наблюдения, которые чаще всего очень тихо и незаметно сидели в небольших выемках на фоне скал, внутри которых были прорыты ходы, коридоры и целые классы. Академия Змейлор почти вся оказалась подземной, с небольшими пристройками и смотровыми площадками снаружи горной гряды. Никакой изящной архитектуры, ничего внешне похожего на школу или замок. Скорее каменный муравейник внутри гор. Озара пару раз облетала вокруг Академии и видела в окрестностях лишь «первозданную природу» с небольшими пятнышками «частных застроек» на более ровных участках, несколько фруктовых садов, огромные стада овец, извилистую дорогу к горной долине, где располагался посёлок. Там жили крестьяне и выращивали некоторые продукты, но в основном занимались животноводством. Здесь даже коровы — горные — и порой паслись на отвесных уступах, флегматично пожёвывая траву.

Их общежитие располагалось на более-менее ровной площадке явно искусственного происхождения. Поселили их в двух комнатах напротив в длинном двухэтажном доме с коридорной системой. Ожега поселилась одна, без соседки, а Озара — вместе с Оляной. Они мало кого встречали там даже во время экзаменов, да и на удивление, в каждой комнате на двоих имелся свой туалет со вполне современной сантехникой и даже маленькая душевая с горячей водой. Лишь чуть позже Озара случайно узнала, что внутри горы располагаются горячие источники и по специальным глиняным трубам эта вода проведена в общежитие и везде, где это необходимо внутри Академии. Канализационные воды вроде бы использовали для удобрения на местных лугах и полях. Забавно было то, что некоторые из их будущих однокурсников воспринимали такие бытовые удобства почти как магию — в первые дни только и было обсуждений о льющейся горячей воде и необычном нужнике. При них старались такое не обсуждать, конечно, но восторги парней они всё равно услышали. Впрочем, тогда они ещё только начали учить диалект, на котором говорили их будущие сокурсники, и понимали с пятого на десятое. Сейчас уже было всё равно, на каком диалекте говорят — всё понятно. Хорошо иметь в прабабушках водную богиню. Кровь — не водица. Даже болотник из самого глухого угла учит любой язык, лишь услышав пару фраз на нём, такие особенности водного народа.