— Где? Да я только очнулся… На кухне вроде, — сказал Дэн. — А почему ходить нельзя?

— Здесь только студенты ходят, а нам положены другие пути, чтобы никому не попадаться, — непонятно пояснил малец. — Я Борщ, служу Аспидам. А тебя как кличут?

— Борщ? В смысле Борщ? Тебя так зовут или ты есть хочешь? — непомерно удивился Дэн. — Я Даня, в смысле Дэн. Я никому не служу, — на всякий случай гордо уточнил он. — Я просто телефон пошёл искать. Чтобы маме позвонить. Она волнуется и меня потеряла, наверное. Фиг знает, какой сегодня день. Какой, кстати? — последним он помнил двадцатое июня — среду, ну или четверг, двадцать первое, если учитывать, что с ребятами они точно гуляли за полночь. — Пятница? — с надеждой уточнил он. Допустим, в Питере он был в четверг, потом очнулся…

— Сегодня вторник, — не оправдал его надежд Борщ. Если, конечно, парень не поприкалывался или это не его ник в игре какой-нибудь. — Восьмое число месяца рамхать.

— А год какой? — нервно икнул Дэн, пытаясь разглядеть на спокойном лице собеседника признаки лжи, а не непоколебимой уверенности.

— Семь тысяч двадцать седьмой…

— Это от чего⁈

— От сотворения мира, конечно же, — удивлённо ответил Борщ.

— А… Но… — Дэн напряжённо думал, что либо каким-то образом из две тысячи восемнадцатого переместился на пять с половиной тысячелетий вперёд. Либо… Если аж от сотворения мира, то ведь было и до нашей эры…

— А если от Рождества Христова? — провокационно спросил он.

— Не знаю, — задумался Борщ. — Но поменьше. Знаю лишь, что это время Яви, но как там считают, не разумею.

— Ага, а в попугаях у меня длиннее, — довольно пробурчал Дэн. Явно же его пытаются нахлобучить. Может, они старообрядцы? Или просто сектанты? — Так… Я так и не… — хотел он задать ещё кучу вопросов своему новому знакомцу, но тот его перебил.

— Некогда мне с тобой лясы точить, мне на кухню надо, — солидно сказал Борщ. — Мой хозяин вернётся с тренировки скоро.

— А проводи меня на кухню, я оттуда и вышел. В смысле, очнулся. А мне та «моль бледная» и говорит: «Если хочешь есть — работай». И заплатить не дала, да тут и терминала нет, у меня на карточке все деньги.

— Ты у старшей белой вылвы Янны еду купить хотел? — усмехнулся Борщ. — Ну умора.

— У кого?

— У Янны — она старшая белая вылва здесь на кухне. Общежитиями и делами хозяйственными заведует Магуса. Только старшие вылвы разговаривают мыслеречью, что белые, что чёрные. Младшие не умеют. Только работают. Всё правильно она тебе сказала. Даже личным слугам общие работы выполнять приходится, чтобы их кормили. А у тебя и хозяина-то нет, как ты говоришь. Ненужный ты. В Змейлоре еда дорого достаётся, далеко мы, купцов не особо, дважды в год снабжение закупают, и то с кучей условий. В основном всё сами растят. Ненужных кормить не будут. Раз откажешься, два, а потом пропадёшь во чреве Бейлор. Богиня нахлебников и неумёх не любит. Избавиться от тебя.

— Типа кто не работает, тот не ест? — криво усмехнулся Дэн, повторив чуть ли не любимую поговорку отца.

Мелькнула мысль, а что, если всё это — один большой розыгрыш. Как в фильме. Актёры нанятые и доводят человека до разорения и сумасшествия. Ну откуда столько альбиносов, к примеру. Папаня бы мог такое замутить, но вряд ли бы у него хватило денег на такие масштабы… Хотя фиг знает, может тут весь этот камень из пластика сделан и что-то хитро крутят, а он под наркотой всё воспринимает неадекватно.

Борщ остановился возле двери и показал Дэну в конец коридора.

— Янна на другой кухне, где слугам готовят. Там она и задания раздаёт.

— А ты куда? — подозрительно спросил Дэн.

— А мне в чистую кухню, их здесь несколько. Иначе неудобно на большой-то. Многие слуги сами в чистой кухне готовят. Некоторые не любят стряпню вылв, считают, что слишком магией отдаёт. Хотя мой Яровзор Красноокович не возражает против их стряпни, — Борщ лукаво улыбнулся. — Просто моя ещё хуже.

В животе при упоминании еды громко заурчало.

Дэн решил пока не нарываться, а понять, что тут вообще к чему. И пошёл, куда его направили. Когда он вернулся, то громко попросил работы. Одна из «бледных молей», ничем внешне не отличающаяся от других, указала на огромную корзину, которая стояла возле печки.

«Набери угля», — теперь он внимательно смотрел на рот и убедился, что губы и правда не двигаются. Но… Что он, чревовещателей не видел? Тем более эта Янна — она одна такая. Всё логично. Всё объяснимо.

Впрочем, когда внезапно перед глазами пробежали картинки его «чулана», в котором нужно пройти прямо от двери, чуть спуститься по шахте, нагрести в ней корзину и вернуться. Убеждённость в том, что вокруг разыгрывают спектакль для единственного зрителя, уменьшилась.

Дэн подхватил корзину, зашёл в чулану и правда увидел, что его лежанка чуть в стороне вдоль стены, а шахта с углём в «полуподвале» в отнорке рядом. Там же нашлась сапёрная лопатка, которой он размягчил породу этого странного «угля» и набрал полную его корзину. Работа оказалась для него тяжёлой. Дэн задыхался от слабости и закончил наполнять корзину примерно через сорок-пятьдесят минут. По крайней мере так ему показалось. Ещё и вымазался весь. А потом еле доволок эту плетёнку по полу.

После этого он получил миску жидкой похлёбки с картофельно-мясным вкусом.

После перекуса, лишь немного притупившего голод, он снова приступил к наполнению корзин. Только уже на других кухнях. Их оказалось целых четыре. Там он увидел людей, кто-то действительно готовил. Правда, с разговорами больше не приставал ни к кому. Очень уж хотелось поскорей получить добавку.

После насыщенного дня, когда какой-то колокол пробил раз пятнадцать-шестнадцать, и ему разрешили прекратить работать, Дэн слинял на свою соломку и попросту уснул. В голове пока не было ни одной мысли. Если, конечно, не допускать, что его похитили инопланетяне и проводят эксперименты. Или что он где-нибудь в больнице под капельницами от травмы и всё это — лишь затяжной сон. Дэн слышал, что лучший способ избавиться от кошмара — лечь там спать, тогда проснёшься дома.

Но дома он не проснулся. Его ждали корзины для угля и недовольная белая вылва Янна, которая сообщила, что нужно больше угля для приготовления завтрака. После утренней разнарядки, когда появилось чуть времени на отдых, Дэн нарисовал углём две чёрточки на стене возле лежака.

Второй день начался.

Утром Дэн начертил восьмую чёрточку на своей стене. Значит, должен быть вторник, и здесь он уже неделю.

За это время ничего в его положении не изменилось, и он так и продолжает работать на раскопках угля для топки кухонных печей. Только работы прибавилось, так как ему ещё приходилось эти печи очищать от золы и нагара. Растапливали уголь ветками и всяким хворостом. А ещё он ещё так и не побывал на улице и максимум что знает, где находятся кухни в этих катакомбах.

«Стирка», — сказала ему Янна после того, как он выполнил утреннюю «норму» и доел кусок кукурузной лепёшки с кашей. Ячменной, кажется. — «Ты грязный. Должен мыться».

Дэн и сам страдал от невозможности помыться, да ещё и вся одежда запачкалась в угольной пыли и саже. Он себя чувствовал бомжом, который иногда украдкой бегает в туалет на вокзале, где умывает лицо и руки. Где этот туалет, ему подсказала Янна, и бежать до него надо чуть ли не полкилометра. В первый раз, когда он облегчился в угольной шахте, его чуть ли не носом натыкали. И Дэн лишь порадовался, что успел только пописать. Это было… доходчиво. А вылва оказалась очень сильной. Ему больше не хотелось ощущать ледяные жёсткие пальцы на своём загривке, где, кажется, остались синяки. Просто очень припёрло, и показалось, что земля всё впитает… До сих пор оставался вопрос, как она вообще узнала. Камер Дэн, как ни старался, не увидел.

— А где можно постирать? И помыться? — спросил Дэн и получил в голову инструкцию. Оказалось, что в пещере чуть подальше от туалета есть людская, а там в отдельном коридоре — помывочная комната. Ему даже провели сеанс, который показывал, что там надлежало сделать, чтобы стать чистым, как будто он дебил и никогда не видел кранов с водой или не умеет пользоваться мочалкой. — А мыло?