Появившиеся из ниоткуда, слуги, поспешили к младенцу.

— Возьмите его и вырастите достойным эльфом, но никогда не станет он Владыкой впредь, даже имея нашу кровь. Слуги, поклонившись, исчезли.

— Глава, а куда они его?

— В другой мир, — потрепал меня он по голове.

— А, — словно что-то понял, протянул я. — А почему ты сказал, что ты истинный Владыка? Он что, был ненастоящим?

— Что-то вроде, — усмехнулся он. Мне его, что пытать начать, что бы ответил побыстрее?!

— Пока я жив, я остаюсь Владыкой, а он вроде как заместителя.

— Понятно. А кто теперь будет Владыкой? Вы? Уйдете из Академии?

— Ну, нет. Академия мой дом, а Владыкой станет твой отец. Я насиделся на троне, больше не хочу.

— А как он узнает?

— Ох, мальчик, как ты любопытен. Смотри.

Рой маленьких серебристых шариков, разлетелся во все стороны. Коснувшись заглянувших в зал любопытных слуг, серебристый шарик впитался, но перед эти раздвоился.

— Все светлые будут знать об этом, каждому шарик донесет мое повеление.

— Здорово. А можно нам вернуться обратно? Там Эргил и Зеран…

— Волнуешься? — я кивнул. Яркий свет и я в лекарском крыле, стою рядом с кроватью Эргила. Тепло улыбнувшись, глава отошел поговорить с лекарями, а я опустившись рядом с кроватью на колени, осторожно дотронулся до пальцев его руки, боясь сделать ненароком больно.

— Эргил, выздоравливай поскорее, я так скучаю. Я люблю тебя, мой темный эльф, — я нежно поцеловал его пальцы. С удивлением стер со щеки, скатившуюся слезу. Я плачу?

— Так, только одного отправил отдыхать, второй появился. А, ну, быстро в постель и спать.

— А, что с оборотнем?

— Тоже отдыхает, как и демон. И Вы давайте идите.

Я упрямо тряхнул головой.

— Что за молодежь пошла! — беззлобно возмутился лекарь, и неожиданно улыбнувшись. — Идите, ложитесь рядом с демоном, еще одна кровать есть. И отдыхайте.

Под строгим взглядом старшего лекаря, я завалился спать, прямо так грязный, не умытый. На белоснежную постель, и сразу стал проваливаться в сон.

— Вы можете снять ошейник?

— Нет. Пока он полностью не поправится. Для него это может стать опасным.

— Ясно, — знакомый голос, и снова муть, в которой я плаваю, без определения времени. Минуты, часы, года?

Встреча утра с головной болью. Не открывая глаз, надеюсь, что подобное больше точно не повторится и не перерастет в традицию. Белый потолок, все вокруг белое, чистое и с запахами трав и лекарств. Ненавижу этот запах, он говорит о моей слабости. Хочу пошевелиться, с радостью отмечаю, что могу. Тело реагирует болезненными уколами. Сейчас мне нравится бездумно пялиться в потолок, в больничном блоке. Страх и паника придет чуть позже, когда я позволю себе начать чувствовать, а пока… я… блаженствую. Я знаю, что все закончилось, иначе я не лежал бы здесь.

— Очнулся, — заботливый голос, лекаря, возвращает меня в реальность. Вот и все. Я устало вздыхаю, собираясь с силами, словно готовлюсь спрыгнуть с обрыва…

— Да. — Это сказал я? Такой тихий еле слышный хриплый писк.

— Скоро к Вам придут, — тепло улыбнулся мне молодой лекарь.

— Сколько? — с трудом сглотнул я.

Благо лекарь понял меня без нужных слов.

— Три недели. Вы чудом выжили. Когда Вас принесли, честно, не думал что удастся спасти. На Вас живого места не было, — осекся, замолчав, заметив как я поморщился.

— Простите, — пролепетал он, и исчез из поля моего зрения.

— Наконец то, принц, — появился надо мной седовласый мужичек. Я видел его и раньше, он был старшим лекарем в лечебном крыле Академии.

— Ваши супруги уже спешат сюда, будут с минуты на минуту, — обрадовал он меня.

Я не выдержав светящихся от радости и гордости за проделанною работу, глаз, отвернулся. Как мне смотреть им в глаза? Я боюсь увидеть осуждение во взгляде. Что мне мешало, просто прервать свою жизнь и все. Нет, я не стал. Но я ведь надеялся на чудо, и оно случилось. Меня спасли, хотя могли и не успеть. Черт! Мне совсем не улыбается, сейчас рвать себе душу.

— Что стало с ними, — говорить было трудно, но к счастью не больно. Ощущение такое, что я просто забыл, как это делается. Любопытство заставило вновь посмотреть на лекаря.

— Об этом Вам лучше спросить у ваших супругов. Или у сына.

— Сына? — попытался приподняться я. Он меня видел в таком виде?! Я застонал от стыда. Лекарь, тихонько надавив на мои плечи, укладывал обратно на кровать.

— Не стоит волноваться. Вам вредно. Раны зажили, но резких движений делать еще нельзя. Ваша регенерация нарушена, и восстанавливаетесь вы плохо. Но со временем и это придет в норму.

— А, что не придет? — не выдержал я.

— Все проходит. Время сглаживает углы, — лекарь по- отечески ласково провел рукой по моим волосам. — Самое главное, как ты сам все будешь воспринимать и отнесешься.

— Лучше забыть, — прошептал.

— Это невозможно, мальчик. Просто надо жить дальше. Самое замечательное в твоей жизни, всегда впереди. Постараешься забыть, затолкаешь боль глубоко, она может резко вырваться, сметая все на своем пути и ломая тебя самого.

— Учту.

— Отдыхай, скоро появятся посетители. О тебе волновались.

Я сплю, но теперь без темноты и мути. Без сновидений, — хорошо, я отдыхаю.

— Даэ, — этот голос. Зеран. Только он зовет меня так, и дети. Он зовет меня вернуться? Такой родной, нежный и теплый.

— Зеран, — шепчу я, открываю глаза и вижу склоненную голову, и тону в любимых черных глазах. Осторожно дотрагиваюсь до ямочки на правой щеке. Душе больно, больно, больно… и я взрываюсь. Судорожно цепляюсь за рубашку укачивающего меня Зерана, реву навзрыд.

— Я так ждал… так ждал… думал о вас… о тебе… выдержал. Потому что верил, что вы найдете меня… заберете…

— Тихо, тихо эльфенок. Все будет хорошо. Все закончилось, драгоценный. Прости меня, что не уберег…

— Эргил, прости нас… — голос со спины, и стало так тепло. В их объятиях, я словно рождаюсь заново, согреваясь.

Опустошенный, в кольце их рук, я уснул. И пока спал, чувствовал, что они рядом, оба, держат меня, не выпускают из рук.

Снова нежное солнышко. Я проснулся. И встретился с ласковыми глазами Зерана.

— Привет, — прошептал я.

— Привет, — таким же тихим шепотом ответил он.

— Проснулся? — в тон нам спросил Версен, целуя меня в шею, и зарываясь в волосы носом.

Вот в этом моменте и есть счастье, — подумал я, и улыбнулся.

Горедс, действительно, не пережил ту ночь. Мне действительно было жаль парня, но я очень благодарен ему, за поддержку, пусть у нас ничего и не получилось. Зевур уехал сразу, как только я очнулся. Учеба, правда, не это было главное, просто сейчас мне не хотелось видеть его, и разговаривать о том, что произошло. Позже, намного позже… мы поговорим.

Первые несколько дней я не выходил из нашей комнаты, и со мной всегда кто-то был рядом. Последний раз, оставшись один меня накрыла такая дикая паника, что вернувшиеся супруги нашли меня зажавшимся в углу комнаты, тихо скулящим и плачущим. Сам стыдился своего поведения, а поделать ничего не мог. Постепенно и паника стала стихать, но теперь рядом со мной всегда был либо Версен, либо Зеран.

Вопросы одногруппников о том, что произошло, пресекались сразу моими супругами, за что я был им искренне благодарен. Дальше поцелуев, у нас не заходило, мне, словно что-то мешало, не давало освободиться до конца. Это злило и раздражало. Не демон не светлый не торопили, хотя и поглядывали на меня с грустью. В таких случаях я утыкался в пол и молчал, чувствуя себя виноватым. Мне уже тысячный раз они твердили, чтобы я не зацикливался на подобном и со временем все пройдет.

Ошейник с меня сняли еще в лекарском крыле, но ощущение, что он на мне не покидало. Пока глава снимал с меня ошейник, я все же не удержался, что бы ни спросить: