«Про Дмитрия Ивановича мне известно, что он родился в посёлке лесорубов в глухой тайге, и если и были странности в его рождении на свет, то их некому было заметить. Никто беременную мать Широкова не исследовал, рожала она под присмотром полупьяного фельдшера, так что если и имелись у нее изначально близнецы, то никто о том не знал и знать не мог», – пронеслось в голове Таи.

– Мой дед по отцу тоже был некромантом, – начал Кайл, – служил королю одной страны с той стороны Мертвых Земель, по молодости был женат на племяннице короля, но неудачно: жена умерла в сорок пять лет, так и не подарив ему наследника несмотря на двадцать семь лет брака. Лишившись жены и, соответственно, своего якоря, пятидесятилетний дед еще поработал в высшей школе магии, обучая молодые кадры, а потом ушел на заслуженную пенсию и переехал на Малую Землю, на которой когда-то родился, в королевство Астазия. Там совершенно неожиданно он увлекся молодой женщиной, дочерью обедневшего торговца. Моя бабка жила с отцом, мачехой и тремя сводными сестрами. В свои двадцать пять лет бабка считалась старой девой, и отец с мачехой попрекали ее каждым съеденным кусочком хлеба, сетуя, что приходится им кормить до самой смерти бесполезную дочь-пустоцвет, на которую ни один мужчина не позарился и бремя это с отцовских плеч не снял. То, что бабка с зари до зари стояла за прилавком в отцовской лавке, в расчет не принималось.

В общем, в этой лавке с ней и познакомился мой дед. Ему тогда было пятьдесят пять, но тридцать лет разницы между ними не помешали бабке принять предложение о замужестве – слишком сильно мечтала она сбежать из отчего дома, а дед пообещал ей роскошную жизнь. Тогда никто не понял, зачем дед вторично женился: якорь некроманту в отставке не нужен, особых надежд на рождение наследника нет – дети и у молодых сильных магов редко рождаются – а любовница обошлась бы дешевле, чем жена.

– Но наследник все-таки родился...

– Да, спустя год: бабка забеременела почти сразу. Но дед настолько обрадовался рождению долгожданного сына, что умер через день после его появления на свет – когда в дом пришли королевские посланцы, чтобы проверить магические силы наследника некроманта, дед был уже мертв – нянька обнаружила его рядом с люлькой орущего младенца: у деда остановилось сердце, моментальная смерть. Моего отца воспитывала бабка, дед сразу после свадьбы сделал ее своей единственной наследницей, так что она ни в чем не нуждалась.

– Скажи, а какой была твоя бабка? Внешность у нее была какая? – продолжала гнуть свою линию Тая.

– На портретах, сделанных в молодости, она ярко-рыжая, с широким, покрытым веснушками лицом. А глаза ее я помню с раннего детства – они были синие. Дед тоже был рыжим – может, оттого и засмотрелся на такую же, как он сам.

«Два рыжих произвели на свет черноволосого ребенка? У Винлеро сквозь седину отчетливо просматривается черный цвет волос, какой по молодости лет и у Дмитрия Ивановича был».

– Сколько лет твоему отцу?

– Пятьдесят один, а что?

– Ничего, просто тишина меня нервирует – боюсь, что не услышу вновь твой голос. И я же потом всё одно ничего не вспомню, о чём мы тут с тобой говорили, – вздохнула Тая, сожалея, что забудет столько стратегически важной информации.

– Мой голос будешь слышать, пока держишь меня рядом с собой, сам я уйти не могу, – усмехнулся Кайл, – и разговор наш ты наверняка запомнишь, ведь сейчас ты не отпускаешь меня не столько из-за магии, которая практически перестала питать нашу связь, а из-за глубокого собственного желания не отпустить меня в потусторонний мир.

– Отлично, будем дружно ждать, когда восстановятся твои некромантские силы и помогут обуздать твою магию смерти. И не надейся, что я одна буду помнить наш разговор – ты тоже выживешь и его запомнишь, не смей настраиваться на иной исход! Раз времени у нас много, то предлагаю обсудить мою безумно-гениальную гипотезу о систематизации магических элементалей, составных частей заклинаний и зелий. Эх, жаль, что не могу тебе мысленную картинку моей таблицы передать – я ее почти закончила – так что подключай воображение, женишок!

От Кайла донесся смешок. Мгла вокруг Таи потеплела, нагрелась, начала светлеть и становиться прозрачной, а Кайл сказал:

– Я долго думал, как назвать мои чувства к тебе: нежные и глубокие, трепетные и восхищенные, а теперь отчетливо понял, как: я люблю тебя, солнце мое.

В груди Таи словно взорвалась атомная бомба, ее собственные чувства плеснули через край. Связь между якорем и некромантом загорелась огнем, а Таю вдруг выкинуло в реальность, под пристальный взгляд усталых серых глаз Теграна.

– Кайл! Что с ним?! – вскрикнула Тая, прижимая руку к груди и облегченно выдыхая – теплый огонек доказывал, что некромант жив и неплохо себя ощущает.

– Ты удерживала его душу два дня, Тая, это уже нереально много, не кори себя, – глухо, с сочувствием произнес Тегран.

– Два дня?! Это хорошо, его силы успели восстановиться.

Целитель опустил взгляд, не в силах видеть полное надежд девичье лицо:

– Тая, когда некромант отдает силы, он погибает. Так было всегда. Винлеро Данри даже не счел нужным позвать на помощь меня – знал, что я ничего не смогу сделать.

– Так было всегда, но не теперь, – улыбнулась Тая. – Черт, зря я Кайлу поверила, что у нас море времени, лучше бы не про таблицу, а про Тамару Светлую ему рассказала! Ладно, это еще успеется. Теперь всё успеется!

Распахнув глаза, Кайл увидел сгорбленного, седого старика – у Винлеро Данри полностью побелели волосы, зрительно прибавив ему уйму лет, а уверенный размах широких плеч сменился усталой, скорбной сутулостью – некромант не верил, что сыну удастся выкарабкаться с того света. Потянувшись к отцу, Кайл понял, что крепко привязан к постели, и изумленно чертыхнулся.

Винлеро вскинул голову, недоверчиво всмотрелся в обведенные черными кругами, но ясные глаза сына. Подскочили Братвил, Глин и Царт, несшие вахту скорби у ложа погибающего некроманта.

– Мы точно его удержим, если он вздумает придушить себя? Кайл всё еще маг, он может запросто остановить работу собственного сердца и легкого, – озабоченно сказал Царт.

– Это верно, еще ни одного мага не удалось удержать от самоубийства, – хмуро подтвердил Глин.

– Какая проницательность! Вот и незачем было меня привязывать, все одно не помогло бы, – полной грудью вдохнул Кайл свежий воздух и спалил удерживающие его веревки. – Папа, я в уме и в норме, по крайней мере – способен контролировать магию смерти внутри себя.

– Но... но как?!! – подскочил Винлеро, судорожно ощупывая и исследуя сына.

– У меня сильный якорь, – усмехнулся Кайл, – не согласный отпустить меня за последнюю черту.

Пока Тая лежала без сознания, родные и близкие тщательно сохраняли ее инкогнито: Таю порталом переместили в спальню и всем было объявлено, что Тамара Светлая серьезно заболела и находится в своих гостевых покоях во дворце под присмотром целителей, а роль принцессы Таяры в эти дни, как в прежние времена, исполняла Миллиса.

Милли в сопровождении подруг Ларины и Селии выезжала в открытом экипаже в город, присутствовала на приеме иностранной делегации, чтобы никто не заострил внимание на одновременном исчезновении из вида сразу двух известнейших девушек королевства. Милли даже принесла Тамаре Светлой официальные соболезнования в связи с тяжелой болезнью – в столичной газете написали прочувствованную речь о том, как ее высочество желает главному хирургу столицы поскорее поправиться и впредь беречь не только здоровье пациентов, но и свое собственное. На вопрос корреспондента о происшествии с Кайллеро Бенжамином Данри «принцесса Таяра» ответила, что старается наилучшим образом выполнять свои обязанности якоря для некроманта и горячо надеется, что ее жених выживет.

«– Как вы ощущаете свою связь с некромантом в это трудное для него время? – поинтересовался корреспондент газеты.