– Покой нам только снится, а ты его вовсе не заслужил. – Взвалив на плечи товарища, Кайл понес его в спальню.

Утром он задержался в поместье Лувье, чтобы помочь страдающему, дезориентированному Рамиру организовать похороны Лорены, и в своем столичном доме появился лишь к вечеру. Было ли это попыткой отложить неизбежную встречу со своей невестой? Кайл не хотел задумываться над этим вопросом, завтра он в любом случае ее увидит. Почему-то ему хотелось впервые встретиться с ней после разлуки не наедине, а в окружении множества людей, что прибудут завтра в королевский дворец.

«Сегодня все во дворце заняты приготовлениями к завтрашнему празднеству, так что Тае точно не до меня», – оправдывал себя Кайл, проходя в дом.

В доме его ждал сюрприз в виде разобранного на части зомбика и двух записок. Первая лежала на поверженной домашней нежити и гласила:

«Прости, прости, я не нарочно! Бедолага пал жертвой эксперимента. Очень надеюсь, что ты поставишь его на ноги».

Недоверчиво хохотнув, Кайл поднял со стола вторую записку:

«Раз ты не видишь меня в твоем доме, то я либо в больнице, либо во дворце (первое вероятнее). С нетерпением жду встречи! Тая».

– Вот и давай невесте разрешение заходить к тебе, когда ей вздумается, – со смешком заметил Кайл, рассматривая возлежащий на лабораторном столе скелет, не подающий признаков не-жизни. – Женатые некроманты предупреждали, что у молодых жен при переселении к мужу-некроманту возникают проблемы с домашней нежитью, но не такие же! Зомби вроде как положено бояться, а не на составные части их разбирать. Впрочем, надо отдать должное Таечке – она старалась скрепить все кости, как было раньше, и тонкие разрезы на костях аккуратно клеящим составом залила, только без некромантии они в единое целое не собираются.

Поднеся ладонь ко второй записке, Кайл ощутил слабенький ток жизненной энергии написавшего ее человека – следовательно, эта записка оставлена на столе недавно, максимум – вчера вечером, а тому моменту Тае точно доложили о том, что с ним произошло. Она знала о настигшем его заклятье ведьмы, но всё равно хотела видеть его.

«Идти во дворец в маске или без? – задумался Кайл, нервно дотрагиваясь до прикрывающего лицо куска плотной дубленой кожи. – Лучше наложу иллюзию: все гости увидят меня прежним, отца и других некромантов я своим истинным обликом не напугаю, им он уже знаком, а члены королевской семьи пусть сразу увидят, насколько всё плохо. И Тая увидит...»

 На следующий день Кайл поднялся с рассветом, проворочавшись без сна всю ночь. Стоило сомкнуть глаза, и перед мысленным взором вставали тяжелые сцены того, как любимая девушка истошно кричит при виде его изувеченного лица, или падает в обморок, или бросается наутек, или начинает защищаться, напуская на него свою черную магию. Последнее было самым плохим вариантом – демонстрация ведьминских способностей посреди переполненного зала закончилась бы для принцессы весьма плачевно, поэтому следовало подготовиться к тому, чтобы блокировать ее силы при первом замеченном всплеске и постараться все-таки поговорить с ней без свидетелей. Только беда была в том, что дворец со вчерашнего дня кишмя кишел важными иностранными гостями, и наверняка найти укромное место даже в саду было весьма сложно.

Три раза приняв душ и дважды переодевшись, Кайл принудил себя перестать метаться из угла в угол, пошел в лабораторию и поднял зомби, что варварским способом упокоила его невеста. На костях скелета некромант изучил заклеенные следы надрезов, сделанных скальпелем хирурга, и безуспешно поломал голову над вопросом, что именно пыталась отыскать его невероятная невеста в костях зомбика и как сумела лишить его способности к самовосстановлению.

Увы, некромант мог разговорить только недавно умерших покойников, а скелеты дать волю языку не могли по причине отсутствия такового.

– Иди, приготовь яичницу на завтрак, – скомандовал Кайл возвращенному к не-жизни слуге и тот послушно поцокал пятками в сторону кухни, а некромант взял в руки пухлую тетрадь, лежавшую тут же на лабораторном столе.

Тетрадь принадлежала принцессе и оказалась дневником наблюдений над домашней нежитью, а также содержала подробные описания экспериментов, что его невеста проводила с ней. И выводы, записанные размашистым трудночитаемым почерком Таи, тоже содержала, как и оставшиеся без ответа вопросы:

Почему зомби в сокровищнице сразу, без всяких объяснений, испугались криогена, откуда они узнали о его губительном воздействии на кости скелета? Почему Лелик и Жорик принялись шарахаться от Таи сильнее, чем раньше, после того, как она в доме Кайла упокоила их собрата? Начали шарахаться еще до того, как она принесла в больницу коробку с костями скелета! Почему больничные зомбики начали видимо опасаться Яроя Теграна, помогавшего Тае в экспериментах, – ведь они не могли видеть, что происходит в кабинете целителя.

«Возникает гипотеза, что вся домашняя нежить умеет негласно сообщаться между собой, причем на любом расстоянии. То, что известно одному зомби, тут же становится известно всем и принимается ими во внимание, – писала Тая. – Не хочу делать скоропалительных выводов о наличии у домашних зомбиков высших психических функций, поскольку так и не нашла никаких зацепок на уровне материальных носителей таковых, но мне кажется, что домашняя нежить разумна».

На этой последней фразе, сделанной день назад, тетрадь выпала из рук Кайла. Тая всерьёз верила в разумность неживых! Заяви нечто несусветное кто другой, Кайл бы отмахнулся от глупца-фантазера и думать бы забыл о столь нелепом домысле, но его Таечка не была ни глупой девицей, ни фантазеркой. Да что там – она успела за два года стать признанным гением медицины и магии!

Кайл поднял тетрадь и, сжимая ее в руках, вышел в большую гостиную, впервые с глубочайшим интересом посмотрев на двух обычных зомбиков, привычно наводящих в комнате порядок. Некроманту, много лет имевшему дело с нежитью, легче было поверить в разумность деревьев и цветов, чем этих безропотных скелетов, двигающихся от приказа до приказа. Они же простые марионетки магии, не более того!

Марионетки...

Кайл ухватился за эту мысль, задумавшись. Магия некромантии не оживляла людей, она лишь превращала их тела в идеальных послушных слуг. Кайл лучше многих понимал, насколько поднятая им нежить несвободна в своих поступках. Зомби никак не мог ослушаться приказа хозяина, это основное правило некромантии, а если приказов нет? Зомби не способен к произвольным движениям, несколько шагов – его предел, если им не руководит магия, и тут возвращаемся к промелькнувшей мысли. Допустим (только допустим!), что домашняя нежить разумна. Вынуждена подчиняться магии смерти, но разумна, тогда как она могла бы проявить свою разумность???

«Если зомбики – лишь марионетки, которые самовольно только и могут, что сделать шаг вперед и шаг назад, то как они попытались бы сообщить людям о своей разумности? – задумался Кайл над совершенно бредовой идеей. – Их попытки были бы вынужденно ограничены только тем, что они постоянно повторяли бы эти шаги: вперед – назад, вперед – назад... И в тишине ночи совершали бы те же заветные шаги, насколько хватит их сил, надеясь, что люди задумаются, почему же они бродят в отсутствие приказов. И ведь именно так зомбики и поступают, но обратил внимание на эти странности их поведения лишь один человек».

Под пристальным взглядом некроманта неживой слуга поливал миниатюрные розы, стоявшие в горшке на подоконнике, а другой натирал до блеска медную решетку камина. Движения их были размеренными и абсолютно механическими, прикажи им бросить это дело и заняться другим – зомбики послушаются мигом и не среагируют, даже если горшок с розами упадет на пол и разобьется.

– И не говорите мне, что вы разумны, – вслух произнес некромант, непроизвольно обратившись к своей домашней нежити.

Первый зомбик отставил лейку, второй положил на пол бархатную тряпочку.