Но Ара решила изменить судьбу одного из зародышей.

– Хочешь дочку или сына? – спросил у нее доктор, который проводил имплантацию.

– Пусть решает жизнь, – ответила Ара.

Она усмехнулась, видя, как врач, с торжественным видом прикрыв рукой глаза, вытащил наугад из модуля одну пробирку. Девять месяцев спустя родился Бенджамин Раймар. У него были рыжие волосы, голубые глаза и все как полагается. Ара крепко прижимала его к себе и шептала нежные слова приветствия в маленькое ушко.

Шло время, и Ара начала понимать, что материнство – это не совсем то, что она себе представляла. В одном отношении – больше, чем она ожидала, в другом – меньше. Практическую работу она сменила на преподавательскую и сама удивлялась, сколь мало сожалела о такой перемене. Были свои смех и песни, ночные кормления и горшок, свои просыпания по утрам и долгожданные награды. Речь у Бена развивалась медленно, как это и положено Немому. Но вот ему исполнилось десять лет, а он все еще не проявлял никаких признаков того, что знает о существовании мира Мечты. Не слышал тихих шепотов, посылаемых другими сознаниями. В тревоге Ара требовала все новых и новых анализов. Монахи, которые их проводили, лишь качали головами. По генетическим данным выходило, что Бен – Немой, но проявлению его способностей мешал какой-то неизвестный фактор окружающей среды.

Многие месяцы Ара страдала под грузом вины. Сделала ли она что-нибудь не так во время беременности? Или сказала ему что-нибудь не то? В конце концов она вынуждена была признать, что установить причину невозможно. Единственное разумное объяснение состояло в том, что подобный эффект могло дать многолетнее нахождение зародыша в замороженном состоянии. И она решила, что все это не имеет значения. Ара никогда бы не отказалась от Бена и не променяла бы его на настоящего Немого ребенка. Она ведь так долго стремилась к тому, чтобы он вообще у нее был.

Но как же Видья смогла отдать своих детей? Ара знает теперь ее историю. Поможет ли ей это знание или, наоборот, затруднит задачу? В ее памяти ярко вспыхнул образ Видьи с энергетическим кнутом в руках, и Ара испытала неприятную уверенность, что, видимо, затруднит.

Кенди ворвался в вестибюль гостиницы, на полминуты опередив охранников. Служащий у стойки, невысокий человек с лошадиным лицом, в испуге поднял на него глаза.

– В каком номере потаскун? Парень с голубыми глазами? – рявкнул он.

– Э-э-э…

– Сейчас здесь будет облава, – сказал Кенди. – Какой номер?

А тот уже пробирался к запасному выходу.

– Номер сто два, – бросил он через плечо. И пропал.

Кенди бросился по коридору. Он едва миновал первую комнату, когда входная дверь распахнулась, и вооруженные охранники ворвались в вестибюль гостиницы.

– Всем стоять! – закричал один из них.

Кенди побежал дальше.

До номера 102 оставалось всего несколько шагов. Не останавливаясь, Кенди ударил в дверь плечом. С громким треском, похожим на орудийный залп, дешевый пластик поддался. Пошатнувшись, Кенди вошел в комнату. Седжал резко отскочил от женщины, вместе с которой он в последний раз вошел в отель. Они стояли у продавленной кровати. Возмущенно вскрикнув, женщина быстро запахнула на груди расстегнутую блузку.

– Сейчас здесь будут охранники, – одним духом выпалил Кенди. – Надо сматываться!

Не говоря ни слова, Седжал бросился к закопченному окну. Оно не предназначалось для открывания. Из коридора доносились крики и топот шагов.

– А ты кто такой? – женщина повернулась к нему.

Ей было тридцать с небольшим, у нее были каштановые волосы и карие глаза. Не обратив на нее никакого внимания, Кенди схватил настольную лампу, намереваясь разбить ею стекло.

– Стоять!

В перекошенном дверном проеме возникли фигуры двух охранников, один уже прицеливался, другой держал в руках камеру. Камера вспыхнула как раз в то мгновение, когда Кенди бросил в него лампой. Охранник выстрелил. Лампа ударила его по руке. Энергетический разряд просвистел в воздухе и прожег дырку в стене. Комнату наполнил запах горелого аэрогеля. Седжал не двигался. Охранник с камерой резким движением выбросил вперед руку и ударил своего напарника в челюсть. Тот замычал от неожиданности и свалился. Женщина опять закричала.

Все еще действуя на автопилоте, Кенди изо всей силы толкнул окно. Грубый пластик треснул. Еще один удар – и окно поддалось. Седжал вихрем вылетел из комнаты. Кенди последовал за ним. Если дамочка пожелала подчиниться правосудию, это ее дело. Кенди снял с себя ответственность за ее участь.

Переулок позади гостиницы был узким и вонючим. Когда вдвоем с Седжалом они вскочили на ноги и бросились бежать, что было сил, Кенди успел подумать, что, наверное, в Единстве все переулки одинаковые. Выбравшись из переулка, они стали пробираться сквозь обычную толчею на рынке. Пройдя с десяток метров, Кенди схватил Седжала за рубашку.

– Не спеши, – тихо сказал он.

Седжал повиновался, и толпа с готовностью подхватила их и понесла вперед. Не слишком спеша и не оглядываясь, Кенди шагал по улице, таща за собой Седжала. Убедившись, что за ними не следят, он втолкнул Седжала в ресторанчик и усадил в кабинке.

– Эй! – возмутился тот. – Да какого черта ты вообще думаешь…

– Я думаю, – проревел Кенди, – что я спас твою задницу. Дважды. И я думаю, что ты поэтому вполне можешь уделить мне немного твоего драгоценного времени. Или предпочитаешь пожаловаться охраннику?

Седжал воздержался от высказываний.

– Вот так-то.

Кенди откинулся на спинку стула. Он скрестил руки на груди, стараясь унять бухающее сердце и скрыть дрожь. Все, что он сделал, он сделал, подчиняясь импульсу и инстинкту, и возможные последствия, к которым его действия могли привести, он начал осознавать только сейчас. Если бы его схватили, его бы снова бросили в тюрьму Единства. В мозгу мелькнула яркая картина – извивающаяся фигура и сдавленный крик. Усилием воли он отбросил от себя этот образ.

– Что тебе нужно? – спросил Седжал с опаской.

– Одно пиво, – пробормотал Кенди и шлепнул по ползущей строчке меню. Он заказал первый же алкогольный напиток, который попался ему под палец, а для Седжала – подслащенный сок из водорослей. – Слушай, Седжал.

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Мы разговаривали с твоей матерью.

– От моей матери держись подальше, – прошипел Седжал, склонившись к нему через стол. – Хоть пальцем ее тронь, и я отрежу тебе…

– Эй, не кипятись, я на твоей стороне, – перебил его Кенди. – Слушай, давай оставим этот тон крутого парня – грозы всех окрестностей. Если понадобится, я скажу, что ты приставил мне нож к яйцам. Договорились?

Седжал недовольно откинулся на сиденье.

– Я просто хочу поговорить, – продолжал Кенди, – задать пару вопросов.

– О чем? – встревожено спросил Седжал.

– Ты проник в сознание тех двоих в переулке? И к охраннику в отеле?

Седжал опустил голубые глаза. Он молчал.

Кенди вздохнул. Парнишка ему не доверяет, и, конечно же, на то есть свои причины. Кенди огляделся. Их кабинка обеспечивала некое подобие изолированности и укрытости от посторонних глаз. В пределах слышимости других посетителей не было.

– Слушай, – сказал Кенди. – Я не из охраны Единства, я не шпион и не работорговец. Меня зовут Кенди Уивер. Я из Братства Детей Ирфан.

– Кто это – Ирфан? – спросил Седжал.

– Такой монашеский орден, – Кенди смотрел Седжалу прямо в глаза, стараясь, чтобы его слова и весь вид внушали мысль о честности и доверии. – Мы занимаемся поисками Немых, а потом обучаем их.

На лице Седжала появилось странное выражение.

– Но я не Немой. Мне делали анализы, когда я родился.

– Седжал, только Немые обладают способностью проникать в сознание другого человека, как… ну, то есть, не так, как ты это делаешь, но очень похоже.