– Меня научили. – Это все, что ему удалось узнать.

И Прасаду пришлось довольствоваться малым.

Доктор Сей хотела, чтобы Прасад был более настойчив, чтобы, если понадобится, добыл эти сведения силой, но он не мог заставить себя пойти на это. Само присутствие Катсу в его жизни виделось Прасаду как что-то нежное и хрупкое, что надо беречь и лелеять. Он не мог даже повысить на нее голоса, не говоря уже о том, чтобы выпытывать у нее что-то силой.

Время шло, и Катсу стала все больше и больше времени проводить в Мечте, а не за компьютером. Прасад не имел ни малейшего представления о том, чем она там занимается, но путешествия в Мечту, казалось, не приносили ей никакого вреда. Сейчас, когда ей исполнилось семнадцать лет, Катсу превратилась в прекрасную, спокойную девушку. Ничто, казалось, не в состоянии было ее потревожить или взволновать, и Прасад не мог представить, что она когда-нибудь изменится.

А теперь им понадобились ее яйцеклетки.

Гены Прасада способствовали созданию подопытных Немых, и доктор Кри полагал, что и Катсу обладает той же способностью. Она не только унаследовала богатую генетическую структуру обоих родителей, Катсу обладала еще одним преимуществом – она была носителем митохондриевой ДНК Видьи. Митохондрия, крошечная клеточная структура, превращающая сахар в энергию, содержит в себе цепочку ДНК, отдельную от ядра клетки. Митохондриевая ДНК передается от матери ребенку. Отец к этому процессу не имеет никакого отношения. Это означает, что митохондриевая ДНК Катсу – клон аналогичной структуры у Видьи, и настанет день, когда Катсу сама передаст ее своим детям. Доктор Сей хотела инкорпорировать подопытным ДНК Видьи, и Катсу была единственным способом для достижения этой цели.

По ту сторону перегородки еще один подопытный разинул рот в немом крике. Во время таких вспышек их кровяное давление зашкаливало, мозговая активность свидетельствовала о припадке, подобном эпилептическому. Прасад все еще не знал, как объяснить происходящее, доктор Сей, однако же, утверждала, что занимается разработкой теории.

«Они не являются разумными существами, – уговаривал себя Прасад снова и снова. – Их ментальность на нулевом уровне. Они не отдают себе отчета в том, что существуют. Они – как рыбы или птицы».

Но в последнее время Прасада стали одолевать сомнения. Как это неразумное существо в состоянии проявлять такую сильную мозговую активность? Как может попасть в Мечту нечто не имеющее разума? И каким образом это все помогает доктору Сей и доктору Кри проводить свои исследования и выяснять, что именно необходимо Немым для созревания вне живой материнской плоти?

Прасад все еще стоял у перегородки. От его дыхания на пластиковой поверхности остался туманный белый след. Некоторые из подопытных – его дети, так же как и Катсу. Испытывают ли они страдания? Ощущают ли страх и боль? В последнее время он все больше склонялся к ответу «да».

Прасада охватило мучительное беспокойство. Сколько прошло времени с тех пор, как он в последний раз поднимался на поверхность? Три года? Или четыре? Внезапно он почувствовал себя запертым в клетке. Как он допустил, что все это тянется так долго?

Потом он стал думать о жизни наверху. Наверху развязываются войны, наверху Немых детей вырывают из рук родителей, наверху ни в чем не повинные люди умирают от голода, когда иностранному правительству требуются дополнительные ресурсы. А здесь, внизу, полная безопасность и покой. Еды вдоволь. Его дочка может заниматься всем, чем только пожелает.

«А что, если какой-нибудь интерес заставит ее выйти на поверхность? – подумал Прасад. – Что скажет на что доктор Кри?»

Прасад вышел из лаборатории и по пустынным коридорам вернулся в свои апартаменты. Внезапно все вокруг показалось ему неправильным, он чувствовал глубокое беспокойство, как будто ему и Катсу что-то угрожало, что-то неизвестное, не имеющее никакого отношения к ее генам и яйцеклеткам. Может быть, им следует покинуть базу? Сделать это прямо сейчас? Но как?

Прасад Ваджхур еще раз заглянул к своей дочери – она спала или же находилась в Мечте. И он тоже лег и провел бессонную ночь, долго и тщетно пытаясь уснуть.

– Ара, ему понадобится наставник, – говорил Кенди, стараясь умерить волнение.

– Не самое подходящее соображение для данного этапа, – твердо ответила Ара.

– Что ты хочешь этим сказать? – возмущенно спросил Кенди. – Седжал обладает новой формой Немоты, и кто-то должен обучить его, как правильно ею пользоваться. Ему уже исполнилось шестнадцать. Обучение должно было начаться много лет назад.

Ара поставила чашку с чаем на небольшой столик рядом со своим креслом. Кенди сидел в таком же кресле напротив. Жилище Ары всегда представлялось ему слишком уж загроможденным вещами, уж слишком тут много было мебели, ковриков, книжных полок и огромных столов. Все это подавляло, воздух казался отсыревшим, вовсе не к такой обстановке Кенди привык в своем спартанском жилище.

– Ты сам ответил на свой вопрос, – сказала Ара. – Седжал обладает новой формой Немоты. И кто же в состоянии его обучать, если это новая форма?

– Немота и есть Немота, – парировал Кенди. – Он должен освоить медитацию и концентрацию, и степень его одаренности в данном случае не имеет значения. И начинать надо прямо сейчас.

– Ты давно не был в Мечте? – спросила Ара.

– Давно, слишком много дел. У Харен для каждого нашлось поручение, чтобы как следует отремонтировать корабль. Ты – единственная, кто там был с тех пор, как… – Кенди облизнул губы, стараясь подавить внезапно подкативший к горлу комок, – как похоронили Питра.

– Мечта стала с тех пор гораздо более опасным местом, – бесстрастно заметила Ара. – Происходит что-то непонятное, было еще несколько случаев, как тогда, когда разверзлась та черная пропасть. А теперь там началось что-то… Не знаю даже, как назвать. Нечто вроде бури, что ли. Она уже поглотила девятнадцать планет, и Немые, которые на них обитают, оказались как бы в одиночном заключении. Не время сейчас приводить в Мечту новичка.

– Речь пока не о том, чтобы приводить Седжала в Мечту, – резко парировал Кенди, хотя ее слова об опасности подогрели его любопытство, – он должен сперва освоить дыхание, обучиться медитации, потом, на завершающем этапе, надо будет подобрать для него стимулирующий коктейль. Так что начинать надо прямо сейчас.

– Кенди, – сказала Ара, решив изменить тактику, – ты никогда не занимался преподаванием. У тебя нет опыта.

– И у тебя тоже когда-то не было опыта. Послушай, я прошел полный курс по педагогике Немых, недавно я освежил этот материал в памяти. Если что-нибудь пойдет не так, я позову на помощь.

– Кенди…

– Почему ты не хочешь пойти мне навстречу? – Кенди не дал ей договорить. – Ара, объясни в конце концов, что происходит? Я знаю, ты что-то не договариваешь. Все какие-то дрянные секреты?

– Не надо ругаться, – строго сказала Ара.

– Еще чего, не надо, – оборвал ее Кенди. – Ты уже не одну неделю водишь нас всех за нос. Ты даже про Мечту ничего не рассказала, пока я не начал выспрашивать. – Он заговорил мягче. – Это новее на тебя не похоже. У реальных людей – людей моего племени – есть такая поговорка: «Гораздо проще исполнять свой долг, если точно знаешь, ради чего ты это делаешь».

– Это высказывание принадлежит Ирфан, – пробормотала Ара.

– Она научилась у нас, – не сдавался Кенди, – Слушай, ты ведь прекрасно понимаешь, что я прав. Твоя скрытность и нежелание объяснить нам всем, объяснить мне… это все бесполезно. Что тебе сказала императрица?

– А разве я говорила, что это касается императрицы?

– Черт побери!

Кенди треснул кулаком по ручке кресла, но мягкая обивка приглушила звук и испортила драматический эффект. – Прекрасно, не хочешь говорить, не надо. Но Седжал станет моим студентом.