К слову, в людях нет этой энергии, даже в тех, кого называют мастерами духа — их сила совсем другая.

Хищно улыбнувшись, Аль’Закен нажал на коммутаторе сетевую команду об приостановке фабрики (для него уже сделали адаптированную, но усечённую версию на письменности его родины), что находилась под ним, и дождавшись, когда концентраторы начнут буквально потрескивать от давления притянутой и не находившей выходов энергии, вытянул в ясное фиолетовое небо свои руки.

Запев какой-то мотив, что помогал ему настроиться на нужный ритм работы, чародей втянул в себя мощные потоки силы от концентраторов, используя открытие контуров аварийного сброса магии, добавил своей, и, сформировав проклятье резонанса маны, выбросил гигантскую её волну высоко вверх!

Невидимая глазу волна проклятья унеслась вверх на скорости света, спустя всего пять секунд достигнув первых искажённых. Ещё пять минуту так просидел старый герцог, прогоняя сквозь себя запредельный поток магии, покуда каналы не начали стонать от натуги. И это его-то каналы, после прошедшей эволюции! После чего прервал чары, включил фабрику назад, и упал спиной на чёрную гладь крыши.

Высоко в небе даже сейчас можно было заметить несколько кровавых точек от разорванных на части существ Стаи. Он не знал, как далеко в пустоте разлетится его чародейство — да и никто не знал. Но надеяться хотелось на лучшее!

Неожиданно старого чародея привлекло местное солнце… Что-то там происходило. Что-то, чего Аль’Закен не мог объяснить… Словно там проснулся после спячки старый болотный гирамон, желая утолить поскорее свой голод! Отчего под взглядом небесного светила стало даже ему неуютно.

— Охо-х… жизнь моя тяжкая… — с трудом перевернувшись на живот, мужчина встал на ноги, и поковылял ко входу на фабрику. Лучше уж он переждёт этот странный момент под крышей, внутри удобных личных апартаментов.

Я был просто в БЕШЕНСТВЕ! Эта гадливая тварь, этот трёхголовый глист-переросток, способный купаться в плазме словно в горячих источниках, придя в сознание раньше меня фактически вытолкнул мою сущность наружу, уйдя на задний план! Из-за чего я едва буквально не испарился, оказавшись в глубинах звезды. Тело ведь моё вполне обычное, и без защиты воли ничем от человеческого по прочности не отличается. И лишь чудом мой разум умудрился инстинктивно защититься, действуя словно во сне, хотя даже так я осознал себя уже обугленной головёшкой без конечностей и кожи.

— Ах… ты… тва-арь… — шипя от боли в темноте, я восстановил своё тело. Пришлось оградиться от окружения на время, создав пространственную аномалию. Концентрироваться и приходить в себя под тем давлением и жаром было очень сложно. Там, внутри звезды, даже свет начинал создавать серьёзную нагрузку! Не говоря уже о том, что я всё ещё был словно пыльным мешком стукнутый — голова буквально гудела после долгого контакта с тем странным артефактом. Последнее что помнил — это как мы вываливаемся в реальность, а я от бессилия тупо вырубаюсь, оставив контроль тела на точно также истощённого Горыныча.

— А ничего что если я дохну, ты тоже откинешься, умник? Решил уйти, хлопнув дверью?! А? Не дождёшься! Будешь у меня как раб на галерах пахать, морда твоя чешуйчатая… три морды… Молчишь?

Горыныч при этом внутри меня молчал. Ни единой мысли. Совсем гад обнаглел.

— Ну и молчи дальше! Больно надо. У, гад…!

Немного отдышавшись и прочистив мозги, я меж тем вернулся назад в реальность в царство огня, света и безумного давления. Телепортироваться я не мог по понятным причинам, а потому пришлось выбираться в пустой космос по старинке: своим ходом. Вылетел быстро, с громким хлопком я бы сказал — аж волны по поверхности звезды пошли. Но время более терять было нельзя!

Гиперсвязь моя не работал — точнее помехами накрылась связь как всем знакомым органом местная цивилизация. А я не аппаратура чтобы автоматически перенастроиться, пришлось подключать телепатию. Нащупал максимальную концентрацию чужих разумов — они словно отголоски далёкого света во тьме ночной, прекрасно ощущались. Пока двигался куда-то в ту степь, сумел связаться разумом с Луинором, узнал оперативную сводку.

— Рад тебя слышать, командир, — мысли Луинора были сдержаны, хоть и отдавали диким напряжением вперемешку с тревогой. Правда тревога очень быстро сошла на нет, сменившись облегчением и огромной надеждой. Похоже дела у нас дрянь.

— Давай сразу к делу. Долго я был в отключке?

— К делу. За четверо суток твоего отсутствия прошло сорок шесть операций против сил вторжения, в том числе пять крупных наступательных. Но по сути ход боя нам не переломить — несопоставима численность. Всё что мы можем — это отступать, перемалывая врагов малыми группами либо накрывая большое скопление чем-то помощнее. Но потерь много. Автоматическая армия потеряна полностью, автономные турели остались только вокруг города, из ста сорока трёх линкоров в строю осталось сто два, и только девять успели уйти в тыл. Плюс матки и дредноут. Два матки, кстати, потеряны… их экипаж попросту включил самоподрыв, будучи взятый под контроль менталистами. Мы их конечно стараемся на подходах сбивать и близко не подпускаем, но универсальные разведчики слишком хорошо прячутся. Сам понимаешь… Но автоматика пока спасет. Из хорошего: от шести мегакинетиков, что прорвались в систему, осталось двое сильно раненных. Вот только и мы израсходовали весь запас особых боеприпасов.

— А торпеды?

— А торпеды мы уже давно переработали в снаряды.

— Принял. Ждите меня — скоро буду. Кто из ближников есть на боевых кораблях?

— Килия как всегда на флагмане. Его потрепали конечно, но корабль оказался не по зубам тварям — новые истребители в крайней операции их просто порвали! Ну и щиты удар держат крепко.

— Тогда буду кооперироваться с ней. Концентрируй силы вокруг флагмана — пойдём на прорыв фронта как подготовимся. Твари же будут вынуждены сделать то же самое, когда поймут, что к чему — они не упустят генеральное сражение. Это ослабит давление на всех остальных, плюс прижмём хвосты большей части тварей. И ты молодец, Луинор, хорошо держался. Я боялся, что вас тут давно сожрали без меня.

— У нас семьи за спиной и последний живой город, Азраил! Люди себя не жалеют…. Но я рад что ты вернулся.

— Как мои девочки?

— Рад что спросил. С императрицами и принцессой всё в порядке! Правда вторая императрица ослушалась твоего приказа, и сейчас прикрывает со своими людьми развёрнутый в городе полевой госпиталь. Я был против, но приказать ей не мог… Правда благодаря её вмешательству пятеро заражённых паразитами, коих медики не сумели распознать из-за спешки, были ею уничтожены едва только начали обращаться. Выходит, немало жизней она спасла, и люди это видят!

— Что-то ты темнишь, старик. А что с Милу?

— Ну… первая императрица… она помогла нам со связью. Когда тот… та штука прицепилась к «солнцу», и захлопнулся переход искажённых, корабли престали нормально уходить в гипер, да и со связью начались жуткие сбои. Вот она и помогла с последним. Но потом сразу вернулась к дочери в бункер!

Альная всегда была себе на уме, да и сейчас была беременна — Азраил скорей всего не сильно на неё разгневается. А вот Милу главнокомандующий не хотел сдавать, однако и врать императору он тоже не мог — бесполезно это. Всё одно узнает. Так что постарался всё выдать в как можно более выгодном свете.

— Ну-ну… отбой связи.

Около часа потребовалось мне чтобы добраться до непосредственного места военных действий. Линия фронта как таковая уже отставала, так как тварей было очень много и двигались они по очень разным маршрутам. Какие-то силы шли выше плоскости орбиты планет, какие-то ниже, из-за чего пусть и с задержкой, но они начали нападать на мой флот с самых неожиданных сторон. А наиболее быстрые успевали даже занять позицию на пути траектории движения флота, из-за чего нет-нет, да и получался неожиданный удар с двух сторон разом.