— Как случилось так, что я ничего не видел об этом? — Он показал на экран телевизора, вмонтированного в стену.

— Простите, что вы сказали?

— Когда блокируют дорогу, а вокруг города натягивают колючую проволоку — это событие, — пояснил Стью.

— Мистер Редмен, если только вы позволите Пэтти измерить вам давление…

— Нет. Если вы хотите добиться от меня чего-нибудь большего, то вам лучше прислать ко мне двух головорезов. И неважно, сколько человек вы направите ко мне, — я попытаюсь проделать небольшие дырочки в их герметических костюмах. Знаете, они не выглядят такими уж прочными.

Он сделал обманный жест в сторону Деннинджера, и тот отпрыгнул как ошпаренный, чуть не ударившись о стену. Микрофон издал ужасный визг, а за двойным стеклом все пришло в движение.

— Я думаю, вы можете что-то подмешать в еду, чтобы вырубить меня, но это отразится на анализах, не так ли?

— Мистер Редмен, а вы не очень-то благоразумны! — Деннинджер соблюдал дистанцию. — Отсутствие сотрудничества с вашей стороны может оказать нашей стране плохую службу. Вы понимаете меня?

— Нет, — ответил Стью. — Сейчас мне кажется, что моя страна сослужила мне отвратительную службу. Она закрыла меня в больничной палате штата Джорджия со сладкоголосым маленьким сосунком-докторишкой, который ни черта не знает. Убирай отсюда свою задницу, и пусть кто-нибудь придет поговорить со мной или пришли парочку молодцов, чтобы они силой получили то, что вам нужно. Но я буду сопротивляться, учтите это.

Он продолжал спокойно сидеть на стуле после ухода Деннинджера. Сестра не возвращалась. Не явилась и парочка дуболомов, чтобы измерить кровяное давление силой. Теперь он знал, что даже такая незначительная процедура, как измерение кровяного давления, не может принести нужных результатов, если делать ее под принуждением. Пока они оставили его в покое.

Стью поднялся, включил телевизор и уставился в экран невидящим взглядом. Страх его был велик, как слон, забравшийся внутрь. Два дня он ждал, что начнет чихать, кашлять, отхаркивать мокроту. Он думал об остальных людях, которых знал всю свою жизнь. Он думал о том, повторил ли кто-нибудь из них участь Кэмпиона. Он думал о мертвой женщине и ее ребенке, которые находились в стареньком «шевроле», только вот вместо той женщины он видел лицо Лилы Брюетт, а на месте ребенка ему мерещилась малышка Черил Ходжес.

Телевизор пищал и трещал от помех. Сердце медленно и глухо ухало в груди. Слабо шумел воздухоочиститель. Стью чувствовал, как страх кружится в нем, корчится под маской непроницаемости. Он то разрастался до размеров паники, круша все подряд: слон. А то становился маленьким, вгрызающимся в него острыми зубами зверьком: крыса. Но страх постоянно был с ним.

Прошло еще сорок часов, прежде чем к нему прислали человека, который имел право говорить.

Восемнадцатого июня, через пять часов после разговора со своим кузеном Биллом Хэпскомом, Джо Боб Брентвуд остановил машину на техасском шоссе № 40 в двадцати пяти милях восточнее Арнетта. Автомобиль принадлежал Гарри Тренту, страховому агенту из Брейнтри. Трент ехал со скоростью шестьдесят пять миль в час в зоне, где движение было ограничено пятьюдесятью милями. Джо Боб выписал ему штраф за превышение скорости. Трент принял это смиренно, а затем поразил Джо Боба, предложив ему застраховать его дом и его жизнь. Джо Боб чувствовал себя великолепно; меньше всего он думал сейчас о смерти. Но тем не менее он уже был болен. На автозаправке Билла Хэпскома он получил не только бензин. И он вручил Гарри Тренту не только штрафную квитанцию за превышение скорости.

Гарри, очень общительный человек, любивший свою работу, заразил за два дня более сорока человек. И невозможно сказать, скольким еще людям передали ее эти сорок, — с таким же успехом можно опрашивать, сколько ангелов могут танцевать на острие булавки. Даже по самым скромным подсчетам, если каждый пообщался с пятью, то и тогда получается двести. По тем же самым скромным подсчетам, эти двести заразили тысячу, тысяча — пять тысяч, пять тысяч — двадцать пять тысяч.

В недрах калифорнийской пустыни некто, субсидируемый деньгами налогоплательщиков, наконец-то придумал беспрерывную цепочку писем, которая действительно сработала. Смертельную цепь.

Девятнадцатого июня, в тот день, когда Ларри Андервуд вернулся в Нью-Йорк, а Франни Голдсмит рассказала отцу о неминуемом Маленьком Незнакомце, Гарри Трент остановился позавтракать в кафе под названием «Перекусите у Бейб» в восточном Техасе. Он съел чизбургер, а на десерт ему подали необычайно вкусный клубничный пирог. Гарри слегка простудился, возможно, это была аллергия. Он чихал, у него отходила мокрота. Во время еды он заразил Бейб, посудомойку, двоих водителей и мужчину, подошедшего переменить пластинку в проигрывателе. Красотке, обслуживавшей его столик, он оставил доллар, начиненный смертью.

Когда Трент выходил, к кафе подъехал многоместный легковой автомобиль, до отказа набитый детьми и багажом. На нем были нью-йоркские номера, и водитель, опустивший стекло, чтобы спросить, как добраться до шоссе № 21, ведущего на север, разговаривал с нью-йоркским акцентом. Гарри дал нью-йоркцу очень четкие разъяснения, как добраться до шоссе № 21. Не ведая о том, он также снабдил водителя и всю его семью полисом с гарантией смерти.

Жителем Нью-Йорка был Эдвард М. Норрис, лейтенант полиции, отделение розыска, 87-й округ. Это был его первый настоящий отпуск за последние пять лет. Он и его семья отлично провели время. Детишки были на седьмом небе от Диснейленда и, не зная, что вся его семья будет мертва ко второму июля, Норрис собирался сказать этому унылому сукиному сыну Стиву Карелле, что можно отправиться в отпуск с женой и детьми на машине и отлично провести время. «Стив, — скажет он, — возможно, ты и хороший детектив, но мужчина, не умеющий организовать Дела в собственной семье, не стоит и мизинца».

Семья Норрисов перекусила у Бейб, а затем поспешила к шоссе № 21. Эд и его жена Триша восхищались южным гостеприимством, в то время как трое их малышей играли на заднем сиденье. «Одному Богу известно, — думал Эд, — во что превратятся чудовища Кареллы, когда вырастут».

В эту ночь они остановились в мотеле в Юстасе, штат Оклахома. Эд и Триша заразили клерка. Их дети — Марта, Стэнли и Гектор — заразили ребят, с которыми играли на детской площадке мотеля — ребят из западного Техаса, Алабамы, Арканзаса и Теннесси. Триша заразила двоих женщин, стиравших белье в прачечной мотеля. Эд, решивший купить мороженое, заразил парня, шедшего по коридору. Все были вовлечены в процесс.

Рано утром Триша разбудила Эда, чтобы сказать, что Гек, малыш, заболел. У него появился хриплый кашель и поднялась температура. Она опасалась, что у него круп. Эд Норрис, вздохнув, сказал, чтобы она дала ребенку аспирин. Если этот проклятый детский круп пройдет через четыре или пять дней, что могло бы случиться и в его собственном доме, Эд все равно сохранил бы отличные воспоминания об отпуске (не говоря уже о предвкушении злорадных замечаний, которые он собирался сделать Карелле). Через дверь он слышал хрипящего, как натаскиваемый щенок, ребенка. Триша надеялась, что болезнь Гектора стихнет к утру (она знала, что при крупе самое главное — постельный режим), но в полдень отметила, что этого не произошло. Аспирин не сбил температуру; у бедного Гектора от жара остекленели глаза. Его кашель приобрел какую-то гулкость, которая ее пугала, дыхание стало затрудненным, в груди все хрипело и клокотало от мокроты. Что бы это ни было, но Марта, кажется, тоже слегла с тем же самым, к тому же и у самой Триши першило в горле, она кашляла, но все же это был легкий кашель, о котором она могла и умолчать.

— Мы должны показать Гека врачу, — наконец сказала она.

Эд заглянул в дорожную карту. Они были на Хаммер-кроссинг, штат Канзас.

— Не знаю, — сказал он. — Может быть, мы и сможем найти доктора, который примет нас. — Он вздохнул и раздраженно взъерошил волосы. — Хаммер-кроссинг, штат Канзас! Господи! Почему он заболел именно в этом Богом забытом месте?