— Данмар, можно я тоже буду… присутствовать?
— Извини, Кара, — отрицательно покачал я головой, — но тебе не нужно этого видеть.
— Разве я еще недостаточно сделала для тебя, чтобы заслужить доверие?
В голосе девушки послышались острые ноты обиды, которые не распознал бы только глухой. Но я не собирался идти ей на уступки в этом вопросе. Преданность Кары у меня не вызывала сомнений, а потому дополнительных стимулов ей не требовалось. Напротив, они могли испортить ее, сделав слепой фанатичкой, чего мне хотелось бы избежать. А вот от тех людей, которых целых два года собирали по трущобам и кривым улочкам Чук и Чак, я ничего особенного не жду. Так что…
— Если б ты не заслужила моего доверия, то я бы сейчас разговаривал с кем-нибудь другим, — честно ответил я.
— Тогда в чем же дело?! — Пылко прошептала она, сжимая кулачки. — Почему мне нельзя там быть?!
За прошедшее время тело Данмара заметно подросло, и уже сейчас я сравнялся ростом с этой восемнадцатилетней особой. Так что наши глаза находились сейчас примерно на одном уровне.
— Так. Нужно. — С нажимом сказал я, приоткрывая ту завесу, которая скрывала жившую в моей душе частичку Ада.
Когда в глубине моего взгляда мелькнуло нечто, не ожидавшая этого Кара вздрогнула и зажмурилась. Так она простояла несколько секунд, как будто готовилась к чему-то, а после смело распахнула веки. И в ее взгляде больше не было страха. Осталось лишь обожание и преклонение передо мной.
— Хорошо, — смиренно произнесла она. — Извини меня, я больше не стану напрашиваться. Ты ведь все сам расскажешь мне, когда придет время?
— Безусловно. Но это будет потом.
Покладисто кивнув, девушка попыталась было уйти, но я остановил ее, вручив свой камзол, из подкладки которого достал сплошную черную маску. Кара безропотно приняла мое одеяние и быстро удалилась, скрывшись за поворотом широкого коридора. А я даже не оборачивался ей вслед, потому что и так прекрасно «видел» Искрой все, что происходит на десяток метров вокруг меня. Скинув еще и рубаху, я надел маску на лицо и смело толкнул двери, идя навстречу к своим последователям. Полсотни голов разом повернулись на звук, и их владельцы обомлели, когда увидели на пороге обнаженного по пояс человека с огромными черными крыльями…
Я без стеснения двинулся вперед, отмечая, как жесткое оперение вскользь касается макушек обмерших зрителей, которые от удивления не могли даже найти в себе сил, чтоб отодвинуться или отстраниться. В глазах многих собравшихся я наблюдал волнение целого океана недоумения, которое постепенно начало сменяться сиянием святого озарения. Многих, но далеко не всех…
Крылья мерно покачивались в такт каждому шагу, и эти движения очаровывали моих последователей. Как танец готовящейся к броску змеи гипнотизирует обреченную мышку, так же и пронзительный мрак темных перьев завораживал собравшихся зрителей. Пока я шел, то успел пройтись оценивающим взглядом по каждому обращенному в мою сторону лицу. Всех этих людей я видел сегодня впервые и, можно сказать, что это немое шествие заменяло нам знакомство.
Юные… совсем юные парни и девчонки. Нередко попадались среди них те, кто выглядел едва ли старше Данмара. Другие смотрелись как ровесники Чука и Чака, и лишь немногим на деле было больше двадцати зим. Матерые жители улиц в мою «банду» не шли, и на то были свои причины. Слишком уж специфичным и эгоистичным становилось мышление трущобных обитателей после многих лет, проведенных на городском дне. После такой жизни большинство из них непригодны для перевоспитания. Зато эти, что сейчас замерли передо мной, были подобны сырой глине. Что я из них вылеплю, тем они и станут…
— Здравствуйте, дети мои! — Громко объявил я, силой Искры разгоняя воздух по залу, чтобы меня могли услышать абсолютно все. — Возрадуйтесь, ибо сегодня самый великий день! Вас ждет откровение…
Как я и ожидал, даже среди такой юной публики отыскались скептики. Если большая часть зала благоговейно притихла, то эти показательно скривились, ярко демонстрируя свое недоверие. Ну что ж, я знал, что так будет…
— Люди стали забывать заветы того, кто спас их мир, и с каждым новым днем они своей глупостью приближают конец всего сущего, — продолжал вещать я. — Именно поэтому Ворган ниспослал меня к вам, дабы я остановил это безумие и вразумил сбившийся с пути род человеческий…
— Что за бред?! — Не выдержала одна из самых старших зрительниц. — Всякому малому несмышленышу известно, что Великий Страж не вмешивается в дела людей!
Девушка была белокура до цыплячьей желтизны и настолько мила лицом, что, ей богу, роль ангела ей подошла бы куда больше, нежели мне. Даже удивительно, что обладая такой внешностью она не стала куртизанкой, чьей-нибудь наложницей или не угодила в лапы работорговцев. Хотя, по-видимому, именно из-за своей недоверчивости незнакомку и не постигла ни одна из этих участей. И сейчас она стояла, гневно супя брови, а ее большие миндалевидные глаза, выдающие в смутьянке примесь кенсийской крови, метали в мою сторону настоящие молнии.
— Все верно, дочь, моя, — терпеливо кивнул я, — и именно по этой причине перед вами сейчас стою всего лишь я, его посланник, а не сам Ворган.
— Не называй меня так! — Грозно попыталась одернуть меня блондинка. — Я тебе не ребенок!
— Ты ошибаешься, девочка, — грустно покачал я головой, ни на йоту не меняя снисходительного тона, — все вы наши потомки. Дети тех, кто положил свои жизни в войне с Дьяволом. Когда-то давно, тысячи и тысячи лет назад, мы пролили свою кровь до последней капли, чтобы вы могли жить спокойно, а не сгибаться под гнетом демонических орд.
— Да какие тысячи лет?! — Все никак не желала успокаиваться крикунья. — Тебе самому на вид, дай небеса, полтора десятка наберется! Что ты городишь?!
В зале кто-то дерзнул согласно вякнуть, поддерживая бунтарку, но я тут же пресек зарождающийся галдеж, резким взмахом крыльев и импульсом Искры. По помещению пронесся порыв ветра, который неприятно хлестнул по десяткам лиц и заставил всех зажмуриться от неожиданности.
— Примите мысль, что все вы — мои дети, — Загрохотал я, напрягая голосовые связки и свою Анима Игнис. — Заблудшие, обездоленные, познавшие вкус истинной несправедливости, но все же дети. Пусть меня не было с вами рядом, но я все еще ваш предок. И, как всякий любящий родитель, я предостерегаю вас, что не смогу оставить богохульство без внимания!
— Ты что, думаешь, что сумеешь угрозами заставить нас замолчать?! — Уже не столь уверенно, но все так же громко попыталась возмутиться незнакомка. Вот только после моей угрожающей демонстрации желающих согласиться с ней уже не нашлось.
— Я всего лишь предостерегаю от того, что может привести к непоправимым последствиям, дитя, — преувеличенно печально вздохнул я. — Ибо таков закон этого мира: «Кто жалеет розги для чада своего, тот ненавидит свою кровь. А кто любит — с самого детства делает его послушным своими спасительными наставлениями!»
— Ха-ха! — Нервно дернула шеей девушка. — Ну и где ты был в моем детстве, когда я так нуждалась в наставлении или помощи?! Почему ты объявился только сейчас?!!
— Я был в твоем сердце, моя дочь. И раз уж ты оказалась здесь, то ты слышала меня…
— Это вздор! — Громко и во всеуслышание заявила девчонка, а затем остервенело затрясла за плечо своего соседа, прикипевшего немигающим взглядом к черноте моих крыльев.
— Эй, Минн, успокойся! — Попытался остановить ее словесный поток кто-то из парней. — Давай просто выслушаем…
— Нет! — Мотнула она головой. — Вы что, не видите, что происходит?! Очнитесь друзья! Мы с вами повидали много всякого дерьма на улицах этого проклятого города! И сейчас нас просто пытаются поиметь, прикрываясь именем Ворга…
Смутьянка осеклась на полуслове, будто у нее перехватило дыхание, а потом судорожно ухватилась за воротник своего одеяния, тщетно пытаясь избавиться от ощущения давления. Окружающие стали недоуменно переглядываться и украдкой посматривать то на девушку, пока та стояла с выпученными глазами, силясь сделать вздох, то на меня.
