Он снова посмотрел на мужчин, окружавших президента. Вот мужчины сильно не изменились, по большей мере они остались такими же — подхалимами, подобострастно относящимися к власти, пресмыкающимися перед теми, кто выше их, и плюющими на тех, кто ниже.

Внезапно Дакс почувствовал радость от того, что возвращается в Европу, он больше ощущал себя дома там, чем здесь. Да, он был кортегуанец и в то же время чужак среди этой примитивной публики.

К нему подошла Ампаро.

— У тебя странное выражение лица.

— Я размышляю.

— О чем?

— Как хорошо было бы, если бы мы с тобой отправились в горы на мою гасиенду. Вдвоем. Ампаро посмотрела на него.

— Отцу это не понравится. Он хочет, чтобы я находилась рядом с ним. Дакс пожал плечами.

— Твой отец все решает сам, но рано или поздно ему придется отказаться от этого. Когда мы поженимся, ты больше не будешь бегать к нему по первому зову.

Ампаро знала своего отца, Дакс зря на что-то надеялся. И после их женитьбы ничего не изменится, а будет еще хуже. Дакс тоже войдет в круг приближенных президента.

— Сегодня вечером, — сказал Дакс, ошибочно принимая ее молчание за согласие, — после того, как все разойдутся, мы с тобой потихоньку улизнем, и никто этого не заметит.

Ампаро вдруг стало жалко его, в чем-то Дакс был гораздо умнее остальных, но в чем-то — слишком наивен. Он до сих пор еще не понял смысла власти, не понял, как крепко подчинил себе президент всех, кто окружал его, что он полностью распоряжается их жизнями. В свое время он поймет это, а сейчас пусть остается при своих иллюзиях.

— Прекрасная идея, — сказала Ампаро. — Мы сможем уехать вечером после банкета.

Дакс сидел на террасе и курил, как обычно, сигару. Из дома вышла Ампаро, он посмотрел на нее.

— Как спалось?

Ампаро оглядела поля и перевела взгляд на горы.

— Чудесно. Здесь так тихо, а горы своим спокойствием навевают сон.

Дакс с удовлетворением посмотрел на нее, за два дня и две ночи, которые они провели здесь, тени под глазами Ампаро исчезли, румянец вернулся на щеки. Она больше не выглядела усталой.

— Я же говорил, что нам здесь будет хорошо. Ампаро повернулась к нему.

— Если бы только это длилось вечно.

Дакс промолчал.

Ампаро села напротив него за столик, и через секунду на террасе появился Котяра с подносом. Сняв с подноса кофейник, он наполнил чашку Ампаро.

— А ты хочешь еще? — спросил он у Дакса. Дакс покачал головой.

— Нет, спасибо.

Ампаро сделала глоток, кофе был крепким и горячим.

— Нам пора поговорить, — сказала она.

— Слушаю.

— Тебя, должно быть, удивило, что вернувшись после долгого отсутствия, ты вдруг обнаружил, что помолвлен. — Ампаро замялась, ожидая ответа, и, не дождавшись, продолжила:

— А меня не удивило. Я всегда знала, что, когда мне придется выходить замуж, это будет не мой собственный выбор, а выбор моего отца.

— И ты не пыталась протестовать?

— Нет. Понимаешь, мне всегда внушали чувство долга, еще с тех пор, как я была маленькой девочкой. Однако я хотела, чтобы это произошло не так быстро, возможно, тогда мы смогли бы прийти к этому решению и без его помощи. Как в те времена, когда были детьми.

Дакс вытащил изо рта сигару и стал разглядывать ее.

— Возможно, что так было бы лучше, но... Ампаро удивленно посмотрела на него.

— И ты так думаешь?

— Не знаю, — смутился Дакс. — Но разговор с твоим отцом не так уж сильно потряс меня, как можно было бы ожидать. — Боюсь, что я совсем не романтик. Ампаро улыбнулась в ответ.

— Мы оба с тобой не романтики, но я рада, что выбор отца все-таки пал на тебя.

Впервые за все время он прикоснулся к ней. Ампаро удивленно посмотрела на него, подалась вперед, и Дакс поцеловал ее. Она почувствовала прикосновение его губ и какую-то свежесть, несмотря на запах табака, исходивший от него. Ампаро охватила глубокая печаль, на глазах у нее выступили слезы.

— Что с тобой? — спросил Дакс.

Ампаро резко потрясла головой, но, не в силах удержаться от слез, вскочила и убежала в дом.

Через несколько минут она снова появилась на террасе.

— Извини меня, Дакс.

— Не стоит извиняться.

— Думаю, будет лучше, если ты отвезешь меня домой.

Дакс вопросительно посмотрел на нее.

— Мне не следовало приезжать сюда, могут пойти всякие разговоры.

— Но ведь причина совсем не в этом.

— Какая бы ни была причина, — вспылила Ампаро, — я хочу уехать домой. Ты проводишь меня или мне придется ехать одной?

Дакс поднялся.

— Я провожу тебя.

За всю дорогу Дакс лишь один раз обратился к ней:

— Рано или поздно ты скажешь мне, что тебя тревожит, — сказал он. — У меня такое чувство, что чем раньше ты сделаешь это, тем лучше будет для нас обоих.

Ампаро покосилась на него, пытаясь понять, что ему известно и о чем он мог догадаться. Однако ничего не смогла прочитать на его лице, а потому не решилась на исповедь.

В маленьком городке Асиенто царил праздник, улицы были украшены сине-зелеными флагами Кортегуа, двери и окна лавчонок, расположенных вдоль пыльной главной улицы, задрапированы полотнищами цвета государственного флага. В остальных окнах были выставлены портреты президента.

Дакс стоял на террасе маленькой гостиницы и смотрел на толпу, собравшуюся на улице в ожидании главы государства. В воздухе витало возбуждение, мальчишки сновали в толпе, размахивая флажками, зажатыми в грязных пальцах. Как только президентский кортеж свернул на главную улицу, раздался рев толпы.

Первыми ехали кавалеристы на гнедых лошадях; двигавшиеся ровным строем, они занимали всю ширину улицы, их красно-синие мундиры сверкали на солнце. Позади них шел первый автомобиль, на переднем сидении которого расположились два солдата, один из которых был за рулем. На заднем сидении между двумя офицерами сидел президент, одетый в обычную форму цвета хаки. Простота формы резко отличала его от сверкающей свиты. В толпе раздались крики:

— Да здравствует президент!

Президент поднял голову, лицо его расплылось в улыбке, обнажившей белоснежные зубы. Сняв шляпу, он стал размахивать ею, приветствуя толпу. Гул толпы нарастал. На главную улицу свернула вторая машина, в которой на переднем сидении тоже находились два солдата, а на заднем — между двумя офицерами сидела Ампаро, ее распущенные белокурые волосы сверкали на солнце. Лицо Ампаро было оживленным, она улыбалась толпе, и народ искренне приветствовал ее.

— Да здравствует принцесса! Дакс повернулся к Котяре.

— Великолепный прием.

Котяра прищурил глаза от солнечного света.

— Мне он не нравится, — сказал он. — Слишком много солдат.

— Но не думал же ты, что президент явится один?

— Нет, конечно, но зачем было тащить с собой целую армию?

Автомобили остановились на площади, по ступенькам городской управы спустился судья. Раздалась команда офицеров, и кавалеристы замерли в строю. Президент, не торопясь, вылез из машины, подошел к машине Ампаро, помог ей выйти, и они вдвоем направились к тому месту, где стояли официальные лица города.

Голос судьи звучал достаточно громко, чтобы его было слышно на площади:

— Нашему городу оказана большая честь приветствовать президента и его любимую дочь. Дакс повернулся к Котяре.

— Пошли внутрь, выпьем чего-нибудь. Они уселись в темном, прохладном баре и принялись потягивать холодное пиво.

— Не думаю, что он явится, — неожиданно сказал Котяра. — Дакс посмотрел на него. — Кондор не дурак. Ему уже наверняка известно, сколько солдат прибыло с президентом.

— Старик человек слова. Он придет. Котяра молчал, прихлебывая пиво.

— Мне кажется, ты надеешься, что он не придет, — сказал Дакс.

Котяра посмотрел через стол на друга и мрачно покачал головой.

— Если только у него хватит сообразительности. — Котяра поднял стакан и посмотрел сквозь него. — Попомни мои слова, если Кондор явится, все закончится резней.