Услышав шаги позади, они оглянулись. Это был Ортиц, тот самый солдат, что отыскал их в горах. Он лихо отдал честь.

— Сеньор Ксенос? Дакс кивнул.

— Слушаю тебя.

— Его превосходительство желает, чтобы вы присоединились к нему и принцессе в саду у судьи.

Дакс допил пиво и поднялся, бросив взгляд на Котяру.

— Пошли?

Котяра покачал головой.

— Мне и здесь хорошо, тут пиво холоднее.

Дакс посмотрел на часы, потом на Ампаро, сидевшую рядом с ним за длинным столом в саду.

— Пора бы — сказал он.

— Уже четыре часа? — спросила Ампаро.

Дакс кивнул. Слуги начали убирать со стола, президент поднялся, за ним встали остальные. Гости прошли за судьей через сад на террасу дома, выходящую на площадь.

Президент сделал знак Ампаро, и она встала рядом с ним возле перил.

— И ты тоже, сынок, — сказал президент, обращаясь к Даксу.

Присоединившись к Ампаро, Дакс посмотрел на площадь. Солдаты выстроились перед домом в две шеренги, образовав коридор, ведущий прямо к террасе. Внезапно толпа людей позади солдат смолкла. Дакс заметил, как на другой стороне площади из гостиницы вышел Котяра.

И вдруг тишину разорвал возбужденный мальчишеский крик:

— Они идут! Они идут!

Люди в ожидании устремили взгляды на площадь. Дакс заметил легкую усмешку на лице президента и тоже стал смотреть туда, откуда появились бандиты.

Впереди на крупном гнедом жеребце ехал Кондор, он ехал молча, не глядя по сторонам, широкополая шляпа, надвинутая на глаза, скрывала его лицо и глаза. Позади него Дакс увидел остальных бандитов, и одним из них был сын Кондора. Мальчик держался с вызовом, не пряча глаз от любопытных взглядов.

Пока бандиты двигались вдоль строя солдат, толпа хранила молчание. Наконец Кондор остановил жеребца и поднял руку. Следовавшие за ним бандиты тоже остановились.

Кондор снял шляпу, и густые, черные волосы упали ему на плечи. Он посмотрел на президента.

— Я здесь, ваше превосходительство, в ответ на ваш призыв, — сказал он громким, ясным голосом. — Я принимаю ваше предложение об амнистии, и пусть будет отныне мир между нами.

Несколько секунд президент смотрел на него, потом быстро сбежал по ступенькам с террасы. Старик легко выпрыгнул из седла, и солдаты, стоявшие позади него, насторожились.

— Я приветствую тебя от имени нашей любимой страны, — сказал президент. — Мы слишком долго враждовали. — Президент шагнул вперед и заключил старика в объятия.

Волна радости пробежала по толпе, словно поднявшись из глубины сердец. Теперь уже можно было не бояться дерзких нападений и спокойно спать по ночам, можно было не бояться, что любая провокация со стороны солдат или бандитов превратит их любимый городок в поле битвы. Война была позади.

Дакс посмотрел поверх людских и лошадиных голов, но Котяры нище не было видно. Наверное, он снова вернулся в бар, разочарованный тем, что его предсказание не сбылось.

Держа Кондора под руку, президент поднялся на террасу. К ним тут же подлетели фоторепортеры. Дакс взглянул на Ампаро.

— Твой отец может гордиться, он совершил великое дело.

На лице девушки появилось странное выражение, но прежде чем Дакс успел поинтересоваться, что оно означает, он почувствовал, как кто-то тронул его за рукав. Обернувшись, Дакс увидел Кондора.

— Я сдержал свое слово, — сказал старик. — Я привел своего сына и теперь вручаю его твоим заботам. Ты проследишь, как обещал, чтобы его приняли в школу?

— Я тоже сдержу свое слово.

Старик сделал знак рукой, и мальчик подошел ближе.

— Ты поедешь с сеньором Ксеносом и будешь слушаться его, как меня. Мальчик кивнул.

— Ты будешь хорошо учиться, и в один прекрасный день вернешься в горы, вооруженный знаниями и словами, которые навеки сделают тебя свободным. — Кондор протянул руку и легонько погладил сына по щеке. — Ты будешь вести себя так, что мне не будет стыдно за тебя.

С этими словами он почти грубо подтолкнул мальчика к Даксу.

— Его зовут Жозе, можешь лупить его, если не будет слушаться.

Президент подошел к Кондору.

— Пойдем в дом и выпьем по стаканчику холодного вина, — сказал он. — Нам есть о чем поговорить. Бандит рассмеялся.

— Вино и разговоры. Значит, годы совсем не изменили тебя!

— До Курату придется ехать всю ночь, — сказал Дакс, — а до моей гасиенды лишь несколько часов. Почему бы нам не переночевать там и не продолжить путь завтра утром?

Ампаро вопросительно посмотрела на отца.

Президент кивнул.

— Хорошее предложение. Вам там, безусловно, будет удобнее. Увидимся завтра в Курату.

— Отлично. Пойду найду Котяру.

Но Котяры нигде не было видно. Бармен в гостинице вспомнил, что Котяра покинул бар вместе с солдатом сразу после прибытия Кондора, потом солдат вернулся, а Котяра нет. Солдат сидел за столиком в углу.

Это был Ортиц, он спал, подложив руки под голову. Дакс потряс его, и Ортиц поднял на него глаза, до краев полные вина. Нет, он не помнил, где оставил Котяру. Может быть в трактирчике неподалеку — в нем несколько женщин, они еще и сейчас поют и танцуют. Они с Котярой посидели там немного, но потом расстались.

Дакс пожал плечами. Котяра, наверное, нашел женщину, так что до утра он домой не заявится. Дакс усмехнулся про себя: и вправду кое-что никогда не меняется.

Ампаро ждала его в одном из автомобилей, на переднем сидении уже восседали двое солдат.

— Автомобиль не проедет в горах, — сказал Дакс. — Там нет дорог, а только узенькие тропинки для старых фургонов.

Ампаро замялась.

— А ты изменилась, — улыбнулся Дакс. — Я помню, как ты не могла дождаться, чтобы оседлали лошадь. Ампаро выбралась из машины.

— Приведи мне лошадь, — с раздражением бросила она. — Я буду готова, как только переоденусь.

Дакс вернулся в конюшню при гостинице и взял свою лошадь и лошадь Котяры. Он усмехнулся: Котяра, конечно, разозлится, но делать нечего, сам виноват.

Дакс вывел лошадей из конюшни, на улице уже начинало смеркаться. На дальнем дворе он увидел сына Кондора, держащего за повод лошадь. Дакс совсем забыл о мальчике.

— Мы уже уезжаем, сеньор? — спросил Жозе.

— Да.

Они остановились перед домом судьи, Дакс посмотрел на мальчика.

— Может быть, ты хочешь попрощаться с отцом? Темные глаза Жозе ничего не выражали.

— Я уже попрощался с ним.

Ночь была светлой и ясной, луна прекрасно освещала дорогу, так что по ней можно было двигаться, как днем. Они ехали гуськом: впереди Дакс, за ним Ампаро, замыкал кавалькаду Жозе. На вершине хребта Дакс остановил лошадь и оглянулся на долину. Дома в городке были освещены, сквозь ночной воздух долетали отдаленные звуки музыки.

Дакс рассмеялся.

— Вряд ли сегодня в Асиенто будут спать.

— Я тоже так думаю.

Внимание Дакса привлекли несколько костров на северной окраине городка.

— Интересно, что там за костры? Ампаро ничего не ответила.

— Это костры в лагере солдат, — сказал Жозе. Дакс посмотрел на него.

— Откуда ты знаешь?

— Мы заметили их при въезде в Асиенто, и тогда отец отослал большинство наших людей назад в горы.

Несколько секунд Дакс смотрел на мальчика, потом повернулся к Ампаро.

— Для чего столько солдат? Она пожала плечами.

— Отец никуда не ездит без личной охраны.

— Но я думал, что охрана въехала вместе с ним в город.

— Отец сказал, что это головорезы Гутьерреса, — подал голос Жозе.

Дакс повернулся в седле.

— Я устала, — сказала Ампаро. — Мы что, собираемся стоять тут всю ночь и болтать? — Она повернула лошадь и тронулась вниз по тропе.

Дакс посмотрел ей вслед, потом взглянул на мальчика. Глаза Жозе по-прежнему равнодушно смотрели на него.

— Поехали, — сказал Дакс.

Жозе молча тронулся за ним. Вслед за Ампаро они спустились вниз в долину, пересекли ее и подъехали к гасиенде Дакса. Была уже почти полночь.

Дакс проводил Ампаро в ее комнату, лицо девушки было бледным и осунувшимся, и Даксу вдруг стало жалко ее. Наверное, быть дочерью президента — не самая легкая в мире работа.