Александр Васильевич, когда увидел, что эти «пешцы» не только не боятся конного войска, но и уверенно двинулись на него, ошалел. И как пошли! Ногу в ногу.

- Это чего это? – Не менее озадаченно спросил кто-то, стоящий подле князя Чарторыйского. Факт нападения пехоты в открытом поле на конное войско просто не укладывался у местных в голове.

- А хорошо идут! – Воскликнул кто-то еще. – Смотри-ка – ровнехонько как!

- И копья у них какие!

И на этой реплике Александр Васильевич решился. Отступить перед «пешцами» - значит испортить себе репутацию самым безнадежным образом. Засмеют. Потом не отмоешься. Копья сильно смущали, но он был уверен – эти «ряженые селяне» не устоят и еще до сшибки бросятся в рассыпную.

Где-то на краю сознания, конечно, зашевелились мысли об их удивительной самоуверенности и отсутствии новгородцев, которых, видимо, побили. Но Чарторыйский отбросил их в сторону, резонно рассудив, что такого количества всадников, что вон там в отдалении лежало, с одних лишь новгородцев получится не могло. Слишком много. А значит княжич побил новгородцев своей конницей. Часть пала, часть отправилась преследовать бегущее войско, а часть вот она -  перед литовцами «красуется» возле своих пешцев. Смех, да и только…

- Стой! – Раздался командный окрик, и московская пехота замерла, когда литовская кавалерия приблизилась к ней шагов на триста.

- Готовься! – Крикнул командир стрелков, наблюдая за тем, как конница противника стремительно приближается. – Полки отворяй! – Чуть погодя крикнул он, с трудом сдерживая волнение в голосе. - Правь! – Снова выждав, просипел он внезапно осипшим голосом. Выдержка давалась ему очень непросто. Вон как близко всадники уже приблизились. И наконец он истошно заорал: - Бей!

И фронт пехоты окутался дымами от относительно слитного залпа пищалей. Шагов с семидесяти. А следом ударили орудия крупной картечью.

Взмах флажком. И фланговые сотни, пришпорив коней, рванули вперед. Места для разгона почти не оставалось. Но строй литвинов перед ними немало расчистила картечь. Так что это было не так уж и важно.

Пикинеры тем временем заняли жесткую оборонительную позицию, приготовившись принимать на свои пики всадников противника. А стрелки лихорадочно перезаряжали пищали. Второго залпа перед ударом они дать не смогли бы, но мало ли?

Суетились и артиллеристы, спеша изготовить свои тюфяки к выстрелу. Действуя уже намного увереннее.

Сначала банник нужно макнуть в ведро с водой. Стряхнуть. И влажный сунуть в ствол, пройдясь по нему до казенной части. Да с пристуком, чтобы всякие тлеющие остатки потушить. Ствол после выстрела горячий. Так что, вся влага испарялась практически сразу с извлечением банника.

После такой подготовки, не медля ни секунды, внутрь загоняли картуз, в котором воедино был увязан и пороховой заряд, и картечь. Не шелковый - обычная холстина. Оттого банник и требовался, ибо сгорала такая ткань не полностью. Дальше уже первый номер, перевернув банник другим концом - прибойником, просовывал и прибивал выстрел к казенной части. А третий номер, специальным шилом прокалывал ткань под запальным отверстием и подсыпал туда немного затравочного пороха из пороховницы.

Готово. Орудие заряжено. На все про все ушло примерно четверть минуты. Быстро. Очень быстро. По меркам XV века так и вообще мгновенно. Но артиллеристам Вани было куда стремиться. Канониры Густава II Адольфа в 30-е годы XVII с теми же приемами давали по шесть выстрелов в минуту!

Бах! Бах! Раскатисто ударили орудия, когда противник был уже совсем близко. Если бы не было первого залпа, подкрепленного ударом двух сотен пищалей, то и не успели перезарядиться. Самую малость бы не успели. Что коннице эти семьдесят шагов? Десять-одиннадцать секунд бега. Но тут сработал психологический фактор – и лошади, не приученные к огненному бою, и всадники испугались. Темп сближения снизился. Да и завал кое-где образовался. В общем – второй залп орудий пришелся по противнику, когда тот был уже в десяти-пятнадцати шагах. В упор считай.

И сразу после выстрелов артиллеристы чуть ли не рыбкой нырнули за пехоту. Стараясь уйти с траектории движения всадников и коней без всадников. А орудия? Леший с ними. Авось не сломают. Во всяком случае – обученные и обстрелянные артиллеристы были важнее по мнению княжича, который и приказал им так поступать.

Удар. Треск пик. Дикое ржание лошадей. Крики мужчин.

В одном месте удачливый всадник смог преодолеть барьер из пик и пробиться вплотную к пехоте. И даже начал злодействовать, истово махая мечом. Но долго он там рубиться не смог. Стрелки наконец перезарядили свои пищали и не только его ссадили с коня парочкой тяжелых свинцовых пуль, но и лошадь повалили, дабы не дергалась и не мешалась. Остальные же пули полетели туда – за пикинеров, где образовалась давка из лошадей и тел.

Вновь зазвучала волынка, заиграли барабаны, и пехота пошла вперед. Пики были далеко не у всех. Да, нестроевые уже спешили с двуколкой, подвозя пикинерам их основное оружие из обоза. Но это было не так уж и важно. В сложившейся обстановке требовалось давить… психологически давить…

Барабаны мерно выбивали ритм. Им вторили волынки. А пехотинцы, упакованные в стандартный пакет из «ивановского» чешуйчатого доспеха и шлема, двигались вперед. Неспешно. Но мерно и выдерживая шаг. Производя впечатление какого-то механизма, а не живого человека. Чему способствовало не только полная унификация в доспехах, но и гербовые накидки. Теперь уж литовские ратники не говорили и даже не думали про ряженых селян. Нет. На них золотые львята... еще маленькие, но уже крайне опасные… с ВОТ такими клыками и когтями!

Раз. Раз. Раз. Ступали они ритмично и весьма синхронно, благо, что музыка давала хорошо уловимый такт, без которого подобное было бы просто невозможно. Раз. Раз. Раз. Неумолимо продвигались они вперед. Кто с пикой, кто с клинком, кто с пищалью. А с тыла нестроевые уже подавали вперед запасные пики, стараясь при том не нарушать строя. Раз. Раз. Раз. Чеканили они шаг, действуя тем на нервы выжившим самым невероятным образом… вгоняя выживших литовских всадников в откровенную панику. Ведь потери в этой битве были быстры и невероятны . И от кого!? От пехоты!

- Что скажешь? – Криво усмехнувшись, спросил княжич у Даниила Холмского, что оставался подле него с третьей сотней конницы. – Два боя – две победы. Или будешь снова говорить про случай?

- Не буду, - покачал головой его визави. И вид имел настолько подавленный и ошарашенный, что и не пересказать.

- Пикинеры – это род войск, который может остановить любую конницу. Разве что кроме жандармов короля франков. Те укрыты очень добрыми бронями. Даже лошади, кои поистине огромны и очень сильны. Но для них есть пищали - верное средство, способное свалить любого.

- Так это что получается? Всадники более и не нужны для войны…

- Почему не нужны? Очень нужны. Но такие как вы. Умеющие воевать сообща, конным строем и слушаться приказов даже в пылу боя. Или ты не понял, чем вы с ребятами из сотен отличаетесь от иных ратников?

- Понимаю, - с самым серьезным видом произнес Даниил. – Но мы не сможем прорвать такой строй.

- Сможете. Но не в лоб зайдя, а со спины или с боку. Сила конницы заключается в возможности быстро передвигаться по полю и заходить в атаку с удобного для нее направления. А не вот так - дуриком. Сила же армии в том, чтобы и пехота, и конница, и артиллерия  действовали заодно. Эти отвлекли, те обошли и ударили в спину. Если же повезло, то подставили перед тем под губительный обстрел огненным боем. Не одной рукой бить, а двумя и еще ногами добавлять. Худо разве с коня ногой в зубы? Так ведь еще и давить можно, топтать копытами, сбивать с ног и прочее, прочее, прочее. Много всякого можно выдумать. И все это нужно с умом сочетать там и тогда, где должно.