- Да уж… - покачал Даниил головой. В его голове все произошедшее укладывалось плохо. С одной стороны, он видел победу своими глазами. Дважды. И какую разгромную! С другой стороны – отказывался верить самому себе. Своим глазам. Ему казалось будто это все дурной сон. Морок какой или иное наваждение. Происки лесных духов или злокозненных бесов. Он надеялся на то, что утром завтра он проснется и ничего этого не будет, а все воспоминания окажутся просто сном… И тут, словно улучив момент, подъехал командир пехоты, светящийся как неоновая лампочка.

- Иван Иванович. Посчитали мы раненых и убитых. Дюжина на двух пришлось.

- Двух? – Удивился Холмский. – Всего двое убитых?

- Да. Это там куда литвин пробился через пики. Ежели бы не сплоховали, то и того не было. Но те, кто не удержал пики, те и полегли. Сказывают – спужались.

- А раненые как? – Поинтересовался княжич. – Сильно побило?

- Да не очень. Трех изрядно, но оклемаются. Приложило их, конечно от души. Но доспех добрый – сдюжил.

- Как скоро идти смогут?

- Та полежат немного. Отдохнут и на утро уже должны ходить. Крайний срок – на второе утро.

- Хорошо, - кивнул Ваня и многозначительно взглянул на Холмского, степень морально-психологического разгрома только что взяла новые высотки. Чтобы спасти бедолагу от впадения в тоску, княжич решил занять его делом, дабы отвлекся. – Посмотри, кого там твои повязали. Надо понять – нужны такие пленники и какая с них польза может быть. Даниил!? – Окликнул он его, видя, что-то не слушает.

- А? Да-да. Конечно. Сейчас. – Затараторил Холмский и, толкнув шпорами коня, с места перешел на рысь.

1471 год – 4 июля, Новгород

Допрос пленных новгородцев и литовцев подтвердил предположение Вани о том, что здесь, на реке Шелони должны были объединиться новгородские силы с частным литовским войском во главе с князем Чарторыйским.

Сам Александр Васильевич, кстати, тоже попал в плен. Пуля, выпущенная из пищали, попала его коню в лоб и, проломив череп, оборвала жизнь. После чего последовал дивный полет через голову животинки. Из-за чего он был найден на поле боя без сознания и едва не добит. Холмский вмешался. Явных ран не было, а пленник, судя по доспехам, ценный – с такого не грех и выкуп требовать. А умрет, так и пес с ним. Но добивать пока рано.

- Вот скажи мне, - задумчиво произнес Ваня. – Зачем ты, серьезный мужчина, ввязался в это сомнительное дело?

- Почему сомнительное?

- Так с чего прибыток то тебе? Али заплатил кто наперед? – От этих слов Чарторыйский едва заметно вздрогнул. – Заплатили значит. Казимир или кто из новгородцев? Что кривишься? Я знаю, ты свой меч ценишь и просто так ветер гонять им не станешь. Воюешь только за монету. Кто тебе заплатил? Твой сюзерен или наниматель?

- Ты настолько невысокого мнения обо мне? – Наиграно удивился Чарторыйский, имея в виду одно, но княжич, будучи продуктом другой эпохи, подумал совсем иное.

- Ого! Так тебе что, и Казимир, и новгородцы заплатили? – И улыбнулся, заметив, как у того снова дернулось лицо, выдавая с головой. – Как интересно жить… Но я тебя не осуждаю. Ты правильно поступил. Надо было только, как полтора десятилетия назад, на заимке какой переждать. Зачем в бой полез-то?

- Пешцы… - процедил сквозь зубы Александр Васильевич.

- Ой, ну ты меня удивляешь. Али во Фландрии и у горных швейцарцев нету доброй пехоты? Ладно другие, но ты то чего дурил? Неужели устыдился перед пехотой отступать? Ха! Неосторожен ты стал! Неосторожен. Нужно было сесть на заимке да подождать, чего соглядатаи выведают.

- Ты много болтаешь, - буркнул очень недовольный и мрачный князь.

- Мне можно. Я могу даже и выкупа не брать.

- Отчего же? – Насторожился Чарторыйский.

- Зачем мне тебя отпускать? Ты враг моего отца и деда. Вот отпущу я тебя. И дальше что? Ведь снова против нас воевать станешь. А воюешь ты хорошо. Вот и посуди – на кой леший мне своими руками отпускать доброго командира к своим врагам? Умрешь от ран – и ладно. А коли нету ран, то их и нанести недолго.

Александр Васильевич после этих слов уставился тяжелым взглядом на своего визави.

- Я могу дать БОЛЬШОЙ выкуп.

- Мда… - покачал головой Ваня. - Меня духовник учил, что обманывать старших нехорошо. Для этого сначала надо вырасти. А вот не обманывать младших, видимо, никого не учат.

- Я не лгу!

- Александр Васильевич, как ты сможешь заплатить мне большой выкуп? А на что ты сам жить-то будешь? Дружину свою содержать? А ведь ее еще и восстанавливать придется. Или думаешь, что Казимир за тебя денег даст? Серьезно? Ты так думаешь? Ну хорошо. И сколько он сможет отсыпать?

Так Ваня князя и дразнил. Ведь тот не мог дать никаких гарантий. А наш герой с легкостью размазывал его обещания по стенам куда более весомыми аргументами. Посему не до чего с Чарторыйским и не договорился. Ну как? На слово ему княжич не поверил, потребовав написать письмо своему сюзерену, чем обидел безмерно…

Уделив пару дней приведению войска в порядок, сбору трофеев и похоронам павших, Ваня принял решение идти дальше - к Новгороду. Чего сидеть-то? Богатые и объемные трофеи сильно стреножили его войско. Так что бегать по округе и обдирать малые города новгородских земель он больше не мог. А тут – был шанс. Не захватить внезапным налетом, конечно. Нет. На это он даже и не надеялся. Но мало ли удастся убедить горожан дать ему откуп на волне впечатления от разгрома? Пусть даже и символический, чтобы было чего отцу показать.

Но не тут-то было. Гибель в битве на Шелони сына Марфы Борецкой, фактического лидера Новгорода, настроил ее крайне враждебно. Да и войско не впечатляло – оно было явно недостаточным для взятия города. Во всяком случае, по местным меркам. Из-за чего попытки вести переговоры попросту провалились. Горожане вели себя надменно и постоянно пытались «указывать место» людям княжича. Слова же, переданные им, игнорировали. Еще и со стен то и дело выкрикивали обидные вещи. Так что общение закончилось очень быстро. Но как-то расстроиться Ваня не успел…

- Ливонцы? – Полным изумления голосом спросил княжич, глядя на подходящих из-за перелеска всадников.

- Похоже на то, - с не меньшим удивлением находившийся рядом Холмский.

В принципе отряд, быстро оказавшийся на виду целиком, был небольшим. Всадников триста – триста пятьдесят, плюс обоз. Но их лошади выглядели намного массивнее тех, какими располагала конница княжича, а доспехи были латными. Во всяком случае у части этого отряда – у братьев-рыцарей. То есть, смять их натиском московской конницы не получилось бы. Скорее, напротив. Лоб в лоб они могли достаточно легко стоптать конницу княжича. Хуже того – в Новгороде наверняка находилось всадники, отступившие с Шелони. Ну, могло находиться...

- Плохая диспозиция, - тихо прошептал себе под нос княжич, но кое-кто из окружения его все равно услышал.

- Что-что? – Переспросил Холмский, не знавший слово «диспозиция».

- Я говорю, что у ливонцев плохая диспозиция, - начал выкручиваться Ваня. – Смотри как неудачно стоят?