Король Польши и Великий князь Литовский Казимир IV вошел в небольшую комнату. Его ждали. Он остановился и внимательно посмотрел в глаза вскочившему Александру Чарторыйскому. Немного помолчал. Что-то для себя решил. И, хмыкнув, сел в кресло.

- Рассказывай, - сквозь зубы процедил он. – Как ты умудрился проиграть сражение этому щенку?

- Ваше Величество, - вкрадчиво произнес князь. – Мы недооценили этого щенка. Сильно недооценили.

- Ты говоришь серьезно? – Повел бровью король, выражая на лице немалое удивление, смешанное с пренебрежением и раздражением.

- Ваше Величество, этот отрок взял меня в плен на Шелони. Под Новгородом ландмейстер Тевтонского ордена, действуя в союзе с боярами, попытался поставить его в крайне затруднительное положение ударив сразу с двух сторон – от города и с поля. И я своими глазами видел, как этот отрок играючи разрешил столь сложную задачу. Новгородцы умылись кровью, а ливонцы только чудом избежали уничтожения. В то время как в самом войске княжича потерь вообще не было. Ни одного человека, даже пешца, у него не пострадало. А потом он легко взял Новгород. Словно бы нехотя. Вы бы видели те улицы, по которым новгородцы попытались ночью атаковать его лагерь, демонстративно поставленный в черте города. Кровавая каша из многих сотен людей. Да и во время всего перехода от Шелони до Москвы у него ни один человек животом не маялся. Я был в множестве походов и никогда ничего подобного не видел.

- Ты говоришь очень странные вещи, - произнес король нахмурившись.

- Ваше Величество, - вступил в разговор земский маршалок и каштелян Вильны Радзивилл Остикович. Именно он и организовал сначала снаряжение рати Чарторыйского, а потом и его выкуп. – Мои люди были в Новгороде под видом купцов. Расспрашивали жителей.

- И что они узнали?

- Новгородцы до жути боятся княжича, - ответил Радзивилл. - Он действительно играючи взял город, до того неприступный несколько веков. И учинил им такой урон в войске, что они в ужас приходят от одной мысли о войне с ним. Не с его отцом, а с ним. Этот малыш смог удивить всех.

- По всей Руси, - продолжил Чарторыйский, - гремит слава этого отрока. Как я смог вызнать, именно он стоял за внезапным взятием Казани. Он придумал способ, который позволил его дяде легко вскрыть ворота крепости. Да и конная сотня княжича, особой выучки, сказывают, сильно помогла в бою под стенами Казани.

- Вздор какой-то… - раздраженно фыркнул Казимир.

- Да, Ваше Величество, - согласился Чарторыйский. – Так все думают, когда слышат.

- А что Патриарх? – Обратился король к митрополиту Киевскому и всея Руси Григорию Болгарину. – Он как-то отреагировал на то, что в Москве замучили в пыточной православного митрополита и его людей?

- Константинополь в растерянности, - осторожно ответил Григорий. – По всем землям Московии погромы эллинов, которых иначе как данайцы и не называют. Да и сторонников их тоже. Сказывают, что убили уже несколько местных священников, посмевших выгораживать и защищать эллинов. Греков за священников так и не признают, именуя не иначе как татями.

- Данайцы? Почему?

- Так стали говорить с подачи княжича, - произнес Чарторыйский, - по Московии ходит фраза: «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Княжич отомстил грекам за попытку его устранения так, что даже не ясно, как они выкручиваться станут. Он поднял их грешки со времен Владимира Святого. А нынешних эллинов, так и вообще – обвинил в службе магометанскому султану. Дескать они стравливают христиан да вгоняют их в ничтожество на усладу его души.

- И люди этому поверили!?

- О! Там такая история… - покачав головой произнес Чарторыйский. После чего вдумчиво, детально и развернуто пересказал риторику княжича. Тот ведь не стал ограничиваться выступлением под стенами кремля в тот день, когда митрополита взяли. Он и позже несколько митингов провел «по случаю», рассказав и про обман Владимира Святого, и про многое другое. Да и на письма не скупился, старательно продвигая свое публичное обвинение.

- Мда… - только и смог выдавить из себя король, когда Чарторыйский закончил рассказ. А потом, долго о чем-то думая, скосился на своего митрополита и спросил: – И что, все это правда?

- Ваше Величество… - неловко помявшись, начал было говорить он, но осекся под его взглядом.

- Да или нет?

- Я не могу сказать точно…

- ДА или НЕТ!?

- Да… - очень неохотно выдавил он из себя. – Обо всем сказать я не могу, ибо не ведаю. Но то, что мне известно – правда. Хотя взгляд обычно все это объясняется иначе. Однако, я полагаю, в целом, княжич прав.

- Ваше Величество, - подал голос Чарторыйский, - княжич не только обвинил Патриарха в стравливании Литвы и Московии, но и отговаривал отца от военного похода в Литву. Иван Васильевич очень хотел, прекрасно понимая, что, после столь серьезных потерь, защищаться нам будет очень сложно.

- Странно. Почему он отговаривал? – Удивился Казимир.

- Он и против Новгорода в поход отправился неохотно. Дар у него великий к воинскому делу, но душа не лежит. Он больше к ремесленникам да купцам тянется.

- Ты так им восхищаешься, - раздраженно фыркнул король. – Так чего ему служить не остался? Клятва тебя не держала.

- Это невозможно.

- Почему же?

- Даже если бы я захотел, он не взял бы меня. Ибо считает своим врагом. Кровным. И выкуп поначалу брать не хотел. Никакой. Прямо на поле при Шелони чуть и не добил. Говорил, что нет смысла освобождать хорошего командира, что позже вновь рати на него поведет. Что это глупо. Я обещал много денег и взывал к его человеколюбию и христианскому состраданию. Но он не верил моему слову. Оттого и грамоту заставил писать. Да с уговором – второй раз поймает – повесит на суку, не глядя на то, что я князь.

- Даже так? – Усмехнулся король.

- Княжич очень осторожен в выборе друзей. Да и обиды не забывает… и не прощает. Никому. Иначе с митрополитом и греками бы так не поступил.

- Патриарх хоть что-то планирует предпринять? – Спросил Казимир у Григория, возвращаясь к ранее поднятому вопросу.

- Это мне не ведомо. Константинополь и Афон в полной растерянности. Все произошло так быстро и… сокрушительно. Грекам ведь ныне путь в Московию заказан. Их даже и слушать не хотят, как и их оправдания. Более того, эта волна ненависти к данайцам грозит перекинуться и к нам в Литву. Ситуация очень сложная. Говорят, что Патриарх хочет собирать Собор, призывая на помощь патриархов Антиохии, Александрии и Иерусалима. Но когда это еще будет и к чему они придут совершенно не ясно. Да и княжич. Он ныне как кость в горле. Мыслю, что пока он жив, добром эта история не закончится.

- Опасный малыш, - после долгой паузы произнес Казимир IV.

- Да, Ваше Величество, - кивнул Чарторыйский.

- Как же так получилось, что один отрок столько всего наворотил?