Главное – Керш понимал идею «Звездных войн». Он смотрел оригинальный фильм со своим десятилетним сыном и видел через него привлекательность ленты и основной концепции. Он был буддистом и понимал идею Силы. Он описывал «Звездные войны» как пьесу в жанре моралите,[93] но в быстром темпе, чтобы не терять внимание современной публики. Отношения Лукаса и Кершнера тоже развивались в быстром темпе, и ко Дню святого Валентина они подписали договор.

В конце января прошла еще одна конференция по сюжету, на этот раз со Спилбергом и рекламщиком, ставшим писателем, Лоуренсом Кэзданом, которого Спилберг выудил из безызвестности. Они собрались втроем, чтобы обсудить фильм об Индиане Джонсе. Лукас был в ударе, буквально фонтанируя идеями. В расшифровке той встречи иногда на протяжении нескольких страниц никто, кроме Лукаса, не произносит ни слова. «Что мы здесь делаем, на самом деле, это придумываем аттракцион для Диснейленда», – сказал Спилберг. Он иногда предлагал идеи; Лукас их мягко отвергал. Отношение отражало их кассовые сборы: «Близкие контакты» вышли в прокат хорошо – очень хорошо, – но их показатели и рядом не стояли с рекордом «Звездных войн». Чемпионский титул по-прежнему оставался у Лукаса.

Брэкетт, которая, не переставая, работала с момента конференции с Лукасом, представила свой вариант сценария в конце февраля. В нем были интересные несбывшиеся идеи: Минч Йода, называемый здесь просто Минч, может призывать призрака Оби-Вана «с помощью Силы» и вступает с ним в дуэль, одержав победу в весьма формальном поединке. Отец Люка, называемый просто Скайуокер, также появляется в призрачной форме и помогает сыну произнести клятву Рыцарей-Джедаев. Очень часто герои салютуют световыми мечами. Люк салютует «Тысячелетнему соколу», когда Хан отправляется на поиски отчима в конце сценария.

Но сценарий Брэкетт выглядел очень статичным. Особенно после захватывающих приключений, которые обсуждались на встрече по поводу Индианы Джонса. Люк думает о Лее на ледяной базе, и его гипнотизирует кристалл, выпавший из его светового меча. Хан и Лея проводят половину сценария, флиртуя и сюсюкая на борту сломанного «Сокола», дрейфующего в космосе. 3РО и Чуи постоянно ругаются по поводу зарождающегося романа. Когда Вейдер берет героев в плен в Облачном городе, он устраивает им ужин, после которого оставляет свободно перемещаться по городу, хоть они и под арестом. Владелец Облачного города Лэндо Калдар – еще не Лэндо Калриссиан – с печалью вспоминает свою семью клонов.

Брэкетт принимала странные решения по тону и ошибалась в сюжете. Она часто подмигивала зрителям, похоже, не понимая, что юмор «Звездных войн» происходит из серьезного восприятия происходящего. Хан обращается к Лее – «Мы просто два человека, одинокие в бесконечности космоса…» – и давится приступом хохота: «Прости, это слишком, даже для меня». Хан также говорит, что ледяная база в безопасности на столь удаленной планете, потому что «я думаю, что и Бог не помнит, куда повесил эту звезду», – так между делом в наполненной Силой галактике появляется божество. Вейдер, в чьем имени Брэкетт периодически делает опечатки, преследует Люка, чтобы отомстить за то, что он подбил его в битве за Звезду Смерти – несмотря на то что это сделал Хан. (Честно говоря, эту ошибку Брэкетт могла подцепить в романе Алана Дина Фостера «Осколок кристалла власти» – о котором позднее.)

Лукас, вероятно, испытал знакомое чувство, когда читал сценарий Брэкетт. Это случилось с «ТНХ», это случилось с «Американскими граффити», теперь это снова произошло: он доверил неприятную работу по написанию сценария профессионалу, но то, что получилось, никак не соответствовало его представлениям. Прочитав сценарий на первой встрече с Лукасом после подписания контракта, Кершнер также был озабочен.

Они позвонили Брэкетт – и только тогда узнали, что она в больнице. Ли Брэкетт умерла меньше чем через месяц – у нее был рак в последней стадии, но она не хотела ничего говорить. «Империя наносит ответный удар» должна была стать ее лебединой песней. Лукас оставил ее имя в титрах. «Она мне очень нравилась, – сказал он. – Она действительно старалась изо всех сил». Ее сценарий как минимум показал ему, какими он не хотел видеть «Звездные войны».

Лукас сам написал следующий вариант сценария от руки. Бо́льшую часть он написал во время отпуска с Марсией и друзьями в Мексике – втором отпуске за год, что было беспрецедентно для Лукасов. Также невероятна была и скорость, с которой он написал второй вариант сценария – он начал в апреле и закончил к июню. Он больше не бился головой об стол, пытаясь справиться с силой Богана. Этот сценарий, по словам Лукаса, «было писать значительно проще, чем я ожидал. Мне почти понравилось».

В обычной манере Лукаса диалоги второго варианта сценария сиквела – первого написанного им – были ужасно сухими. В конце сценария, после того как Лэндо и Чуи улетают на «Соколе», Люк говорит Лее: «Я тоже должен лететь. У меня есть неоконченные дела». Лея отвечает: «Ты знаешь, что я люблю Хана, ведь так?» Люк: «Да, но я вовлечен в другую сферу. Хан для тебя больше подходит». Это не «Унесенные ветром».

Однако во втором варианте сценария бо́льшая часть того, что мы знаем как «Империя наносит ответный удар», уже на месте с небольшими отличиями в общей структуре. Имперское вторжение на планету Хот теперь включает атаку «больших шагающих машин», которые уже были нарисованы дизайнером Джо Джонстоном.

Это подходящее место, чтобы развенчать слух, упорно ходящий вблизи Сан-Франциско, – якобы вдохновением для АТ-АТ, как стали известны огромные шагающие машины Империи, послужили гигантские подъемные краны на четырех ногах в порту Окленда. Правда куда невероятнее – вдохновением Джо Джонстону послужил четвероногий танк «Кибернетическая Антропоморфная Машина», разработанный General Electrics в 1968 году. КАМ была заказана армией для возможного использования во Вьетнаме. От нее отказались, только когда стало ясно, что ею крайне сложно управлять. Намеренно или нет, Лукас и Джонстон продолжали аналогию между битвой Империи с повстанцами и войной Америки во Вьетнаме.

Оператор Питер Сушицки, художник Ральф Маккуорри, Гари Кертц и дизайнер Норман Рейнольдс обсуждают одну из сцен фильма «Империя наносит ответный удар» над макетом базы Повстанцев на планете Хот.

ФОТО: Архив Кертца/Джоинер

Хан прячет «Сокол» среди астероидов – сцена взята из первого варианта сценария предыдущего фильма. Люк оставляет Йоду и Бена на планете Дагоба, и Йода говорит, что они «должны найти другого». Когда он приветствует наших героев в Облачном городе, Лэндо уже не клон. Когда Вейдер берет в плен Хана и Лею, он пытает обоих. Хан заморожен в карбоните и передан охотнику за головами Бобе Фетту – ход, помогающий разобраться с Фордом, который постоянно просил убить Хана Соло.

А затем, в первой рукописной версии, Лукас добрался до своего поворота. Во время финального поединка на световых мечах Темный лорд Ситхов пытается переманить Скайуокера на Темную сторону Силы. Он подстегивает его ненависть: «Я уничтожил твою семью. Я уничтожил Кеноби». Потом он делает нелепое предложение: «Мы будем править галактикой как отец и сын».

«Что?» – говорит Люк и мы вместе с ним. Стоп. Назад. Почему Вейдер выдаст все просто в оговорке по Фрейду? Драматическое откровение происходит несколько строк спустя: «Я твой отец». Прислушайся к своему сердцу, призывает он. Ты поймешь, что это правда.

Позже Лукас будет говорить, что с самого начала задумывал Вейдера как отца Люка. Но он также признавался, что в его сценариях много спонтанности. «Когда ты создаешь нечто подобное, персонажи иногда берут верх, – говорил он в 1993 году, – и начинают рассказывать историю по-своему, а не так, как хотел ты сам… Потом надо сообразить, как сложить все вместе, чтобы в этом был смысл».