Тут с треском открывается дверь и… наши с Циолковским мирные начинания опять пытаются испортить. Здоровенный афроамериканец, весь в татухах, довольно скалясь, наставил на меня двустволку.

— Лечи давай! Иначе…

*Плюм*

Пуля, вылетевшая из беретты Циолковского, буквально взорвала череп наглецу. Не просто так я попросил его сидеть за дверью в слепой зоне.

— Нихрена себе⁈ — Марк с удивлением глянул на свой пистолет. — Так вот что ты имел в виду, когда сказал, что зачаровал нам пули. То-то ушастый лыбу давит каждый раз, когда возвращается с охоты.

Брезгливо стираю с лица брызги крови. Ну вот! Третья попытка нападения за последние шесть часов.

— Воздух — одна из самых недооценённых стихий, — говорю, попутно растворяя свежий труп. — Плетение «Воздушный поток» активируется уже внутри тела. Получается всё равно что микровзрыв. На противниках до ранга ветерана [2] стихия ветра наиболее убойна. Потом эффективность резко падает из-за появления «доспеха духа». Кстати, Марк! Может, выйдем? Мне нужна твоя эссенция.

Тяжело вздохнув, Циолковский убирает оружие в кобуру. И то и другое ему отдали в виде платы за инфу.

— Уверен, что получится? В прошлые три раза ты её даже почувствовать не смог.

Марк прав. Первые попытки потерпели крах. Сколько бы я ни напрягал Власть, эфир и ауру, уловить эссенцию Циолковского не удаётся.

Созданная им капля эссенции «небесных тел» все три раза проходила сквозь мою ауру, вообще в ней не задерживаясь. Касалась пола, и тут же гремел взрыв. Хорошо хоть, мы из лагеря выходим на время таких экспериментов.

[Не могу удержать то, чего не чувствую и не понимаю,] – хмурюсь в попытках учуять аурой или Властью эссенцию Циолковского. — [Подвид родства с пространством. Не время, и не само пространство, а нечто куда более редкое. Что это может быть?]

Повезло, что Марк вообще может быстро восстанавливать эссенцию — разворачиваю свою ауру, словно парус.

[Эссенция — это, по сути, реактив. Катализатор, если быть точнее,] — разворачиваю мысль, пытаясь умом ощутить то, что НЕ улавливаю духовным телом. — [Из эфира создаётся основа для плетения. Затем конструкт из эфира напитывают маной. А эссенция определяет конечный эффект. Она то, за счёт чего плетение вообще взаимодействует с окружающим миром. Ментаты касаются разума. Целители — силы жизни в теле. Так чего же касается Циолковский?]

Пришедший на ум ответ несколько смутил даже меня, видавшего всякое за две жизни.

[Может, я не ощущаю эссенцию Марка, ибо нет контраста? Пытаюсь почувствовать то, что и так чувствую всё время. Гравитация? Она ведь одна из базовых сил вселенной и небесных тел. Может, поэтому плетения Циолковского настолько чудовищно требовательны по мане? Речь о создании локальных возмущений гравитационных волн. При использовании «Шара» гравитация скручивается, но при этом само пространство стабильно.]

Настроившись на ощущение «веса» у капли эссенции на кончике пальца Циолковского, я, наконец, смог её коснуться и перехватить своим эфиром.

— Надо же? — Марк присвистнул от удивления. — Граут! Твои способности зачарователя это что-то с чем-то.

— Повезло, — отмахиваюсь, прислушиваясь к ощущениям. — Но сомневаюсь, что кто-то, кроме меня, найдёт разгадку.

Марк будто и не слышит меня. Глаза горят азартом.

— Научишь меня тем техникам, о которых говорил на первом этапе?

— Ты про Шип, Вектор, Щит и Меч? Не факт… точнее, не так, — сокрушённо качаю головой. — Скорее всего, они не сработают. Твоя сила по-своему уникальна. По уму, придётся пробовать всё подряд, чтобы понять, как с твоей эссенцией работать. Во всех случаях будет требоваться море маны на эксперименты. Пока используем её по старинке.

В два счёта создаю знакомое мне плетение «Шара», используя часть эссенции Марка. Даже мой немаленький запас маны проседает разом на две трети. Затем зачаровываю «Шаром» пулю для снайперской винтовки Томагавка. Снаряд гудит! Сам по себе катается по ладони, норовя упасть и удариться о пол.

— Носи аккуратно, — протягиваю снаряд эльфу.

Тот трясущимися руками бережно берёт боеприпас. На лице ушастого улыбка, в глазах счастье дворового пацана. Ему доверили «большой бум-бум-снаряд»! Такой даже монстру-ветерану [2] голову оторвёт при точном попадании.

— Кэп, там это, — Томагавк сглотнув, кое-как берет себя в руки, — Мужики из армии США в лагерь мимоходом заходили. Про тебя спрашивали. Кто такой? Насколько хорош? У них стоянка в другой части города. Будь готов, если к тебе после испытания их старшина, майор Стич, с предложением подойдет. Щекастый, темнокожий и кажется из новых аристократов. Перстень он снял, но я след от кольца успел заметить.

[Точнее тебе дали, его заметить.] — ставлю себе в памяти зарубку. — [Хитер Стич, раз так филигранно привлекает внимание именно к своей персоне и статусу аристократа.]

Поднявшись с места, надеваю свою походную экипировку. Не считая кольчуги, всё обновки. А всё потому, что мне удалось сделать себе трансформу физического тела. Пока лишь первый уровень из пяти, но уже неплохо. ОЧЕНЬ неплохо! Другим кандидатам о таком только мечтать. Правда ещё три дня уйдёт на закрепление изменений.

Уже раздался в плечах, порвав обгоревшую рубашку. Выкинул начавшие жать ботинки. Штаны трещат по швам, но где им в Городе Падших найти замену⁈ Лямки на рюкзаке тоже пришлось настраивать на новый лад. Шаг за шагом моё тело перестраивается, стремясь к стандартам боевых целителей Земли.

[Михаил Довлатов… или всё же Макс Граут?] — смотря на изменения в телосложении, невольно улыбаюсь. — [Всё ещё странствующий целитель.]

В компании Циолковского и Томагавка выхожу из нашей комнаты в штабе. Снаружи, прямо в помещении, кандидаты развели костёр. Раздаются весёлые голоса, кто-то варит кашу с мясом в котелке.

— Господин Граут, — кандидат в Охотничьей экипировке вскакивает при моём появлении. На лице испуг и лёгкое смятение. Несколько часов назад я ему спас жизнь, вовремя залечив на шее рану. — Вы… вы покидаете лагерь?

— Вольно! — киваю бойцу, держа аристократическую осанку. — Поддерживайте костёр. Мы, видимо, застали местный сезон дождей. Кто-то обязательно придёт погреться и горячего поесть. Мне с парнями надо поохотиться немного. Зачёт в Городе Павших хоть и командный, но не хочу терять сноровку.

— П-понятно, — кандидат в Охотники кивает торопливо. — Мы вас тут подождём. А то без прикрытия как-то боязно на охоту выходить. Нас в учебных рейдах Ассоциации кто-то из старших прикрывал. А здесь… Хоть знаю, что вернусь и в лагере вас встречу.

— Встретишь-встретишь, — киваю перепуганному парню. — Через пару часов пусть добровольцы сменят дозорных на постах. Раненых принимайте в обычном порядке. Если наша охота пойдёт нормально, вернёмся сразу после наступления рассвета.

Сидевший рядом стрелок в армейской экипировке свистнул Томагавку.

— Ушастый брат… Патронов к снайперской винтовке надо? У меня калибр тот же, — усмехнувшись, кандидат протягивает початую пачку боеприпасов. — Прикрой кэпа, раз уж с ним идёшь, лады⁈ Мы пока лагерь постережём. Мало ли какой лихой люд на огонёк сунется.

Приняв пачку патронов, Томагавк молча отсалютовал коллеге. Идёт вслед за мной на выход. Шаги сами стали шире, спина прямее. На лице эльфа лёгкое смятение.

[Не понимаешь, какие эмоции испытываешь, да?] — я улыбаюсь, краем глаза наблюдая за Томагавком. — [Ничего, ещё будет время это осознать.]

Гордость за службу господину — чувство, которое развивается не сразу. Семена верности уже посажены. Остаётся лишь удобрить почву и дать им прорасти.

Город Падших

Спустя десять часов от начала испытания

Охота на продвинутую нежить идёт без перебоя уже час. На горизонте взошло солнце, но холодный дождь всё льёт, не переставая. Мы с Марком, промокнув до нитки, выцеливаем с крыш трёхэтажки продвинутых зомби. Томагавк, заняв высоту повыше, отстреливает всяких летунов.